Третья сила. Сорвать Блицкриг! - Федор Вихрев

— низкая эффективность зенитной турели при замене пулемета калибра 12,7 мм на пулемет калибра 7,62 мм.

2. По танку Т-42

Данная машина является новой разработкой и имеет мощное вооружение и броневую защиту. Высокая подвижность, сопоставимая с подвижностью Т-34М, в сочетании с мощным вооружением и броней делает танк Т-42 самым мощным нашим танком, за исключением новых тяжелых машин. 100-миллиметровая пушка позволяет поражать танки противника с дистанций, на которых его ответный огонь малоэффективен.

Недостатками машины являются:

— малый (34 выстрела) боекомплект пушки, что сковывает маневренные действия,

— недостаточное, по сравнению с танками противника, качество приборов наблюдения,

— низкая эффективность зенитной турели при замене пулемета калибра 12,7 мм на пулемет калибра 7,62 мм,

— временами — крайне низкое качество изготовления.

3. По зенитно-самоходной установке «Вяз-2»

Данная установка предназначена для защиты мотомеханизированных соединений от атак с воздуха на марше и на поле боя, а также для поддержки мотострелковых подразделений в ходе боев в городе. Установка имеет высокоэффективное вооружение из двух скорострельных пушек и бронирование, позволяющее противостоять пулям крупнокалиберных пулеметов и легких скорострельных пушек. Высокие скорости наведения оружия делают машину крайне эффективной при отражении атак пикировщиков и низколетящих самолетов противника.

Недостатками машины являются:

— недостаточная надежность приводов наведения, особенно для малоподготовленных наводчиков,

— отказы оружия при несоблюдении правил ухода,

— недостаточность бронирования башни против 37-миллиметровых снарядов,

— отсутствие броневой крыши башни.

В целом же установка «Вяз-2» является эффективным оружием, значительно превосходящим пулеметные установки на автомобильном шасси и установки ЗСУ-37-1 на шасси устаревших легких танков, поэтому употребление появившихся после массовой поставки в войска кличек «деревянный гроб», «прощай, родина» следует пресекать…

Казарский

После ликвидации невнятной попытки маловразумительного прорыва немцев в конце апреля и празднования Первомая 138-ю морскую стрелковую бригаду отвели на переформирование. Тут и выяснилось, что с фронта сняли не только их, но и многих других «морских стрелков». Под видом обычного пополнения и пересмотра штатов проводилась полная реорганизация этого вида войск.

— И то правильно, — говорил Казарскому командир бригады. — Мы — есть, вот они, воюем. Посмотришь — роты, батальоны, бригады. А с другой стороны посмотришь — и нету нас. Что-то было до войны сформировано, что-то вообще не пойми что. Ни внятных штатов, ни единой системы комплектования, ни даже знаков различия! Вон, сидят орлы в комендантском взводе. На нашивки глянешь — тут тебе и трюмные машинисты, и гальванеры, и канониры, и тут же — пехота. Нет, правильно решили!

С этим кап-три был полностью согласен, порядок наводить стоило. Хоть их бригада и считалась одной из кадровых предвоенных частей, но… Вот сейчас что-то на что-то становится похоже. Во-первых, название нормальное — морская пехота. Во-вторых, сквозная система нумерации, своя, отдельная от пехоты. От Первой бригады на Северном флоте, через Вторую и Третью на Балтике — и так до, по слухам, Восьмой бригады на Тихоокеанском. Плюс отдельные батальоны. И — вновь учрежденные отделы в штабах флотов. Начальником такого вот Отдела наземных операций и уходил из бригады ее прежний командир. Информация об этом пришла из вышестоящих штабов буквально вчера, и офицеры гадали — кто же будет командовать бывшей 138-й морской стрелковой, а ныне — 2-й бригадой морской пехоты КБФ? Сам «бригадир» отмалчивался, предлагая «подумать».

Сейчас бригада готовилась к торжественному построению для официального получения нового статуса и звания. Моряки, солдаты, офицеры спешно подгоняли недавно полученную новую форму, обсуждали нарукавные нашивки. Выполненные в едином для РККФ стиле, они представляли собой черный овал с красным кантом, в середине — перекрещенные якорь и винтовка. С формой вообще получалось интересно — «и нашим, и вашим». Полевая отличалась от пехотной только цветом петлиц, кантом на погонах да нарукавными нашивками. И, естественно, — милые сердцу «тельняшки». «Парадка» была флотская, черная, с бескозырками и кителями. Повседневная только регламентировалась, на практике же рекомендовалось «донашивать то, что есть из прежних запасов, руководствуясь действующими Уставами». Понятно было, что не обмундирование главное, — но офицерам, пришедшим в морпехи из экипажей, было приятно сохранить свои черные кителя. Поговаривали о введении в полевую и повседневную форму черных беретов, как компромисса между пилоткой и бескозыркой, причем такого компромисса, который хорошо прячется под каску, но пока только поговаривали…

На построении, после положенного официоза, на трибуну вышел бывший командир 138-й бригады. После теплых слов прощания он продолжил:

— Но я оставляю бригаду в надежных руках. Позвольте представить своего, так сказать, преемника. Командир Второй бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота, Герой Советского Союза, капитан третьего ранга Казарский Игорь Антонович!

Казарский долго смущался и бурно возмущался «в кулуарах» тем, что прыгает через голову всего штаба бригады и замов командира. Более-менее утих он только после того, как начштаба и зам по строевой заявили о давнем самоотводе. Заодно комбриг уточнил, что есть разница между офицером штабным и строевым. Должность же командира морской пехоты, как и десанта, требует вообще определенного склада характера.

Знал бы Казарский, сколько дел свалится на него после того построения! Иногда ему казалось, что голова распухла, оторвалась и летит за плечами, подобно детскому шарику на нитке. Тем не менее он еще и сам находил новые дела и заботы. Так, он пробил полную и обязательную переаттестацию всего личного состава, приурочив это разом и к переформированию, и к введению новой формы с новыми же знаками различия.

— Да что же это творится, — доказывал он необходимость такого шага во всей морской пехоте, — смотрю на подчиненного и не знаю, как к нему обратиться! Не то сержант, не то старшина второй статьи. Не разберешь, кто просто капитан, а кто капитан-лейтенант, — и тех, и других намешано! Раньше было понятно со званиями — у моряков знаки различия свои, но непонятно было, откуда это чудо на территории части. Теперь, спасибо новой форме, хоть сразу видно, что это действительно мой подчиненный, а не от соседей артиллерист забрел наших связисток кадрить!

В итоге переаттестация на единую, флотскую (раз уж подчинены структуре в составе штаба КБФ) систему была проведена. Сам Казарский, неожиданно для себя, в ходе таковой получил звание капитана второго ранга. Акулич, которого еще за бой с прорвавшимися немцами Игорь Антонович произвел в старшие сержанты, стал старшиной первой статьи. Как он ни хитрил на комиссии, как ни старался, не зля командира, увильнуть от такой чести, а осваивать должность «замка» — заместителя командира взвода — пришлось. Попутно выяснилась несообразность с «сухопутным» званием вроде как кадрового морпеха. Не то что он что-то скрывал, просто как-то не афишировал. Был Акулич кадровым, но пехотинцем, в 42-й дивизии. К морской пехоте с Припяти прибился в ходе арьергардных боев, когда остатки дивизии прикрывали прорыв группы генерала Карбышева. С новыми знакомыми выходил к своим, на их глазах был ранен и, по их же совету, скрывал некоторое время рану. Попал в итоге во флотский медсанбат, да так и прижился среди «черных бушлатов».

— Ты не дрейфь, это не надолго, — «утешал» Иосифа новый комбат, — на пару месяцев всего. Там, глядишь, и переведем.

И, глядя на повеселевшего бойца, добавил:

— Обязательно, из замов — в штатные командиры! Эх, замылят такого орла после курсов, как пить дать, уведут. Потому мичманские звездочки тебе не светят, уж прости, только что главным старшиной можешь стать, на взводе. Разве что очередной раз в госпиталь угодишь и оттуда попросишься.

— Я-а-а-а?! Усе вы шуткуете. Я в офицеры не полезу. И так сильно много мне букву «Т» на погоны, мне и лычка широкая давит…

Швейцария

Полковник Оруэлл рассеянно помешивал ложечкой кофе в чашке, рядом с ней примостилась тарелочка с меренгами. Встреча, назначенная в кафе на Марктплатц, переносилась дважды, и каждый раз из-за непреодолимых обстоятельств. Но найденное два дня назад в «почтовом ящике» послание сегодняшнюю встречу гарантировало стопроцентно. Оставалось лишь одно — угадать причину рандеву и обеспечить пути отхода в случае осложнений. Конечно, Швейцария — официально нейтральная страна, никто не запрещает представителям враждебных сторон обсудить тет-а-тет возникшую коллизию или щекотливую ситуацию, но одно «но» — жители данной страны очень не любят шум и публичность в закулисных интригах и переговорах. А посему — оскандалившихся «рыцарей плаща и кинжала», буде они остались более-менее живы и здоровы после конфуза, — весьма непреклонно выпроваживали взашей. Невезучих же равнодушно свозили в морги, где через недолгое время, по завершении необходимых процедур, кремировали, выдавая урны соотечественникам, если таковые объявятся, и взимая с них оплату за проведение церемонии.