Время жить (трилогия) - Виктор Тарнавский

Везение продолжалось. Их квартира была цела и никем не разграблена. Только на столе в кухне покрылась плесенью тарелка, которую Ворро, как обычно, забыл вымыть перед уходом.

– Как хорошо! – Неллью с удовольствием развалился на своей кровати. – Ли, ты представляешь, как это хорошо – дома! Даже уходить никуда отсюда не хочется.

– А уходить надо, – Ворро появился на пороге комнаты, собранный и деловитый. – Можешь считать меня параноиком, но мне кажется – надо спешить. Те типы в аэропорту могут знать наш адрес. Вряд ли наши, когда улетали, вывезли документы отдела кадров.

– Ты думаешь? – Неллью нехотя поднялся с кровати.

– Думаю! Не расслабляйся, соберем все, что нужно, и снова в дорогу.

Что должен взять с собой человек, когда он уходит навсегда и может взять только то, что способен унести на себе? Немного, совсем немного одежды – все самое нужное и удобное; сменную обувь – немного поколебавшись, Неллью засунул в округлившийся рюкзак свои зимние ботинки; все продукты, что есть в доме, даже забытый в незапамятные времена на полке кухонного шкафа пакет сахара – в дороге все пригодится; зубную щетку, мыло, наполовину израсходованный тюбик зубной пасты – просто потому, что от старых цивилизованных привычек можно избавиться только вместе с головой…

Неллью еще раз прошелся по комнате. Все ли он взял? Таблетки от кашля, живота и головной боли – на месте, в одном из кармашков рюкзака. Диплом, документы, банковская сберкнижка с золотым счетом – там же. Может, захватить с собой в дорогу пару любимых книг? Неллью снял с полки несколько томиков, помялся, но три из них – двухтомник его любимого Каррионе и справочник штурмана – все же с трудом запихнул в рюкзак. Альбом! Альбом с фотографиями – память о маме! Неллью достал его из ящика, бережно перелистнул пару страниц. Альбом был слишком велик, он понимал это, и тогда он осторожно вырвал несколько фотографий и расстегнул китель, чтобы спрятать их во внутренний карман.

Стоп. Форма… Зачем она ему теперь, этот осколок прежней жизни? Лучше одеть вместо нее что-то поудобнее и потеплее, например, этот старый, но такой теплый, хотя и тяжеловатый свитер – нечего ему оставаться покинутым в шкафу…

Переодевшись, Неллью заглянул в комнату к Ворро. Тот, видимо, решал ту же проблему: стоя на коленях перед доверху забитым рюкзаком, вертел в руках свой пилотский китель.

– Я свой оставил, – сообщил Неллью. – Зачем он теперь?

– Нет! – Ворро решительно свернул китель и с усилием затолкал его в рюкзак. – Пусть будет. Он же с этими, с крылышками!… Я, может быть, к ним всю жизнь шел.

– Ты уже готов? – спросил Неллью. Теперь, когда со сборами было покончено, он чувствовал, что не может оставаться дома ни минуты.

– Готов, – проворчал Ворро. – Но ты проникнись, какой я молодец! Никогда не доверял этим банкам, а теперь – смотри! – Ворро помахал в воздухе пачкой бумаг. – Шестьсот шестьдесят пять граммов, все в золотых сертификатах! Теперь нам бы только до побережья добраться, а там нам никакой черт не страшен! Вот он – наш проезд! Ты мне руки целовать должен!

– Сначала дойди до побережья, – посоветовал Неллью.

– А что, дойду. Помоги мне с рюкзаком… Эк, тяжелехонек… Ну что, пошли? Самому жаль покидать, три года почти здесь прожил…

Уже спускаясь по лестнице, Ворро вдруг схватил Неллью за рукав.

– Они! За нами!

– А может быть… – Неллью тоже разглядел через подъездное окно знакомую серую форму охранников аэропорта, но еще надеялся.

– Никаких может быть! – яростно прошептал Ворро.

Медленно и осторожно они поднялись на площадку третьего этажа – больше им негде было скрываться. Дверь в подъезд уже ходила ходуном под градом тяжелых ударов. После очередного из них она слетела с петель, и лестничную клетку заполнили грубые голоса.

– Здесь это?

– Здесь. В деле так написано. На втором этаже.

– Все равно, дохлый номер. Упустил ты их, Гиро.

– Да они сами куда-то пропали! Только что были, а завернул за угол, словно провалились куда-то!

– Глянь! Открыто.

Ворро беззвучно выругался. Из какого-то сентиментального побуждения он не стал запирать дверь, рассчитывая на то, что их квартирой кто-нибудь воспользуется. И даже оставил записку, вот дурак…

А голоса этажом ниже продолжали шуметь.

– Точно! Они здесь были! Вещи везде валяются!

– ………! Опоздали!

– (злобно) Не-ет! Они не могли уйти далеко! За ними!

– А куда?

Ворро затаил дыхание. Стоит им только подняться на следующую площадку…

– К переправе они пошли, больше некуда! – перекрыл все начальственный голос внизу. – Уходим! Перехватим их по дороге!

Тяжелые ботинки прогрохотали по ступеням и все стихло. Ворро облегченно сел прямо на ступеньки, упершись рюкзаком в стену.

– Обошлось! – выдохнул он еле слышно. – Переждем пару минут, и ходу!

Поздно вечером, сидя у костра в безопасном далеке от столицы и столичного аэропорта, Неллью задумчиво листал "Атлас автомобильных дорог…"

– Через Таране нам переправляться, конечно, надо, – сказал он. – Но я вот что думаю. Завтра выйдем опять на наше знакомое шоссе Кьеве-Тарануэс, пройдем по нему немного, а вот здесь повернем сюда, к Савино. Этот город в безопасном коридоре, и хоть один мост там наверняка сохранился. А там уже прямая дорога до побережья.

Ворро лениво ковырял в зубах тоненькой щепкой.

– А далеко до Савино?

– Если идти по дороге, километров двести двадцать – двести сорок и еще около трехсот до моря. Всего пятьсот с гаком. Дойдем, а, Ли?

– Конечно, дойдем. А что нам теперь остается?

Глава 42. Тяжелая работа

Где-то в вышине ветер посвистывал в кронах исполинских мачтовых сосен, но здесь, внизу, все звуки скрадывались мягким шорохом падающих снежинок. Снег валил густыми мокрыми хлопьями, погребая под собой моховые кочки, жухлые кустики черницы и засыпая глубокие колеи, выбитые колесами грузовиков и тракторными гусеницами в те дни, когда земля еще была мягкой и податливой.

Все это выглядело красиво. Высокие безупречно прямые стволы зеленовато-кирпичного цвета, подлесок – редкие листья всех оттенков оранжевого и коричневого на почти голых ветвях, и девственно белый снег, налипающий на ветки причудливыми комками, превращая заурядный лес в таинственную зимнюю сказку.

Но людям, работающим в лесу, было не до красот. Не первый снег в этом году и, уж конечно, не последний. Теперь это до весны, которая наступит в этих краях не раньше, чем через четыре с лишним месяца. Люди спешили. Они стремились опередить необычно рано пришедшую в этом году зиму. Им надо было успеть, пока снегопады не сменились сухой поземкой, а легкий морозец, покусывающий щеки, не стал мертвящей тридцатиградусной стужей.