Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другой отряд, двумя неделями позже, попытался застать врасплох Лилль. У них также ничего не вышло. Однажды вечером фламандцы переправились через реку Лис примерно в 8 милях к северу от города. Но на рассвете следующего утра гарнизон Лилля атаковал их, когда они проходили через деревню Ле-Кенуа-сюр-Дель, и всех уничтожил. Это было последнее предприятие фламандцев под командованием Удара де Ренти. Через несколько дней после этого он перешел на другую сторону, выторговал себе помилование и начал долгую карьеру капитана на французской службе. У французов не было особых причин ценить его навыки. Но он вряд ли мог бы нанести им больший ущерб, если бы одерживал победы. Само его присутствие с большим количеством людей в непредсказуемых точках протяженной границы сковывало ценные французские войска и заставляло их распылять свои силы. Тот факт, что гарнизон Лилля, который окончательно разгромил его, насчитывал около 800 человек, а командовал им Шарль де Монморанси, бывший маршал, говорит сам за себя[950].
* * *
Подобно тому, как поражение иссушило источники денег и людей для Филиппа VI, победа позволила Эдуарду III получить доступ к богатству своих подданных. 3 марта 1347 года представители Эдуарда III созвали в Вестминстер главных светских и церковных пэров, которые еще оставались в Англии. Они прямо заявили им, что королю срочно нужна большая сумма денег. Если он их не получит, сказали они, все, что было потрачено с начала предыдущего года, будет потрачено впустую. Вновь столкнувшись с призраком Турне, пэры согласились санкционировать принудительный заем в 20.000 мешков шерсти, который должен был взиматься с каждого человека в королевстве, за исключением самых бедных мирян. Это были предварительные условия для дальнейших монополистических схем по образцу 1337 года. Синдикат купцов, сформированный главными банкирами правительства, взял на себя продажу шерсти, заплатив за нее наличными и получив взамен монополию на право экспорта. Затем королевский Совет провел заседание с представителями моряков, чтобы рассмотреть огромные потребности в судах, которые будут задействованы для переправы людей, лошадей, оборудования и запасов через Ла-Манш. В дополнение к транспортам, которые должны были быть реквизированы обычным образом, было предложено создать боевой флот из 120 кораблей грузоподъемностью 150 тонн и более, на каждом из которых должны были находиться шестьдесят моряков и двадцать лучников. Расходы должны были покрываться за счет тяжелых дополнительных пошлин, сомнительной законности, взимаемых с экспорта. Поступления от этих налогов почти сразу же должны были пойти на погашение уже сделанных займов. Весь заем на шерсть был продан синдикату Уолтера Киритона за 66.666 фунтов стерлингов, что представляло собой довольно значительную скидку от его полной стоимости и подлежало выплате в рассрочку в течение нескольких месяцев. Было найдено множество других кредиторов. Большая корона была вновь снова заложена за 20.000 фунтов стерлингов синдикату, организованному лондонским виноторговцем Генри Пикардом. Но этот большой приток денег удовлетворил потребности короля лишь на короткое время[951].
Во второй половине апреля 1347 года Эдуарду III наконец-то удалось блокировать Кале со всех сторон. В начале месяца в гавань вошел второй французский конвой с продовольствием. Вскоре после этого англичане захватили отмель Рисбанк, которая представляла собой узкую песчаную косу, простирающуюся с юга и ограничивающая гавань с моря. В конце косы, напротив города, они построили деревянное укрепление, на котором разместили пушки и другую артиллерию, а также гарнизон из 40 латников и 200 лучников. Из 120 больших боевых кораблей, обещанных английскими морскими портами, около двух третей прибыли во второй половине апреля. Они были переданы под командование графа Уорика. Теперь англичане более или менее полностью контролировали Ла-Манш между Кале и побережьем Кента и Сассекса[952].
Однако с увеличением армии, дело шло медленнее. Совет назначил 2 апреля 1347 года для сбора транспортного флота. Посадка на корабли должна была состояться через неделю 9 апреля в трех портах: Сэндвиче, Дувре и Уинчелси. Однако спустя месяц во Францию не прибыл ни один человек, кроме личных свит нескольких дворян. Процесс затягивался по целому ряду причин, которые усугублялись амбициозным размахом планов правительства. Сбор войск начался только в феврале, и в течение весенних месяцев шел ни шатко ни валко и в конце мая он был еще далек от завершения. Сбор продовольствия в портах, начавшийся примерно в то же время, проходил еще медленнее. Финансовые проблемы короля, очевидно решенные в марте, начали вновь проявляться к концу мая, когда владельцы кораблей и ополченцы из Уэльса и английских графств требовали причитающееся им жалованье быстрее, чем королевские банкиры и сборщики налогов могли найти[953].
Были моменты тревоги и в осадном лагере под Кале, когда вести о продвижении Филиппа VI просачивались туда, преувеличенные страхом и уважением к эффективности, которая была характерна для французской военной организации в прошлом. Паника в конце марта, когда Филипп VI принял Орифламму, улеглась, когда он вернулся в свое поместье на Уазе. Май был месяцем острой тревоги по обе стороны Ла-Манша. 14 мая, когда стало известно об отъезде Филиппа VI из Амьена, ожидалось, что французы нападут на лагерь 20 мая. Неделю спустя, когда он достиг Арраса, атака ожидалась 27 мая[954]. В Англии Совет отчаянно пытался ускорить получение средств. Чрезвычайные экспортные пошлины, которые выплачивались непосредственно казначеям армии, теперь продавались банкирам в Лондоне и Брюгге со скидкой в обмен на наличные деньги. Был проведен еще один раунд принудительных займов. Известные купцы со всей Англии были вызваны в королевский Совет, чтобы представить свои предложения по облегчению трудностей короля. Уполномоченные переезжали из графства в графство, выколачивая деньги из монастырей. В Вестминстере деньги грузили на вьючных животных сразу после их получения и везли в порты для переправы на континент, чтобы заплатить войскам. Генри Ланкастер получил внезапный приказ пересечь Ла-Манш со всеми имеющимися людьми, готовыми или нет. Он покинул Лондон и отправился в путь с частью армии подкрепления в несколько тысяч человек, в последних числах мая. Остальные были оставлены на берегу, ожидая своей очереди в июне и июле. Эдуард III не имел представления о трудностях своего врага. Он оценивал только свои собственные, да и то не слишком адекватно[955].
Главная же трудность Филиппа VI заключалась в том, что фламандцы не смирились ни с поражением в апреле и мае, ни с дезертирством своего командира. Напротив, они упорно пополняли свои войска вдоль рек Аа и Лис за
