Нож сновидений - Роберт Джордан

Из Мадерина они направились по дороге, словно ехали в Лугард, и как только из поля зрения скрылись последние фермы, они свернули в лес. В тот же миг, как они вступили под тень деревьев, в его голове снова завертелись кости. Это было второй причиной, ухудшавшей его настроение. Эти проклятые кости, барабанившие в его голове второй день подряд. Но, с другой стороны, трудно предположить, что они остановятся тут посреди лесной чащи. Что такого важного может произойти в лесу? Однако, он старался держаться подальше от любых населенных мест, обходя стороной даже крохотные деревеньки. Рано или поздно кости остановятся, но он готов подождать сколько угодно долго.

Туон и Селусия отправились к роднику умыться, о чем-то быстро переговариваясь на пальцах. О нем, он был уверен. Когда женщины шепчутся, склонив друг к другу головы, можно быть абсолютно уверенным.

Вскрикнула Аматера, и все головы повернулись в ее сторону. Мэт увидел причину одновременно с Джуилином – черная змея почти семь футов в длину быстро уползала от бревна, на котором сидел Джуилин. Лильвин с проклятьем вскочила на ноги, обнажив меч, но она оказалась не резвее Джуилина, который, выхватив свой короткий меч, бросился вслед за змеей столь стремительно, что уронил свою красную коническую шляпу.

«Дай ей уйти, Джуилин», – крикнул Мэт, – «Она так и так удирает. Дай ей уйти». – У змеи, видимо, было логово под этим бревном, и она очень испугалась, высунувшись наружу, и обнаружив там людей. К счастью, чернокопьевки живут уединенно.

Джуилин некоторое время размышлял, что для него важнее – успокоить дрожащую Аматеру или преследовать змею. – «В самом деле – какой в этом прок?» – сказал он, обнимая ее за плечи. В конце концов, он был горожанином. Едва Мэт напомнил ему об этом, тот встрепенулся, словно собирался вновь броситься следом за змеей. Но мудро сдержался. Чернокопьевки быстры словно молния, а с коротким мечом нужно подойти к ней вплотную. В любом случае, Аматера так сильно за него цеплялась, что ему бы понадобилось какое-то время, чтобы от нее избавиться.

Подхватив шляпу, висевшую на рукояти воткнутого в землю ашандерея, Мэт нахлобучил ее на голову. – «Солнце уходит», – сказал он, подходя к привязанному Типуну. – «Пора двигаться дальше. Заканчивай там, Туон! Руки уже чистые». – Он сделал попытку и дальше называть ее Драгоценной, но после объявления своей победы в Мадерине, она отказывалась на него откликаться, и даже слышать то, что он ей говорил.

Конечно же, она не стала торопиться. К тому времени, когда она вернулась, вытирая свои маленькие ручки о край полотенца, которое Селусия повесила на луку ее седла, чтобы его протереть, Нерим и Лопин уже до отказа набили яму для отходов, завернули остатки пищи и запихнули их в седельные сумки Нерима. Затем залили остатки костра водой, принесенной в складных кожаных ведрах из родника, а Мэт с ашандереем в руках был готов сесть в седло Типуна.

«Странен тот мужчина, который дает уйти ядовитой змее», – медленно сказала Туон. – «Судя по его реакции, чернокопьевка – ядовита?»

«Очень», – ответил он. – «Но змеи не кусают просто так то, что не могут съесть или им не угрожает». – Он вставил ногу в стремя.

«Ты можешь поцеловать меня, Игрушка».

Он открыл рот. Ее слова, произнесенные отнюдь не тихим голосом, приковали к ним всеобщее внимание. Лицо Селусии было столь натянуто и невыразительно, что невозможно было более красноречиво проявить свое неодобрение. – «Сейчас?» – сказал он. – «Когда мы встанем на ночлег сегодня вечером, мы могли бы прогуляться вдвоем…»

«Сегодня вечером, я, быть может, передумаю, Игрушка. Зови это капризом для мужчины, который отпускает ядовитых змей». – Возможно она увидела в происшедшем какое-то предзнаменование?

Сняв шляпу и воткнув в землю черное копье, он вынул трубку изо рта и целомудренно поцеловал ее в пухленькие губки. Первый поцелуй не должен быть грубым. Он же не хотел, чтобы она решила, что он слишком напорист или груб. Она не девица из таверны, чтобы обмениться шлепками или щекоткой. Кроме того, он даже спиной чувствовал, как на них смотрели окружающие. Кто-то захихикал. Селусия вращала глазами.

Туон сложила руки на груди и посмотрела на него снизу вверх сквозь длинные ресницы. – «Я что, напоминаю тебе твою сестру?» – спросила она с опасной ноткой в голосе. – «Или мать?». Кто-то засмеялся. И определенно больше чем один человек.

Помрачнев, Мэт выбил остатки табака о каблук сапога и положил еще горячую трубку в карман кафтана. Он повесил шляпу обратно на ашандарей. Если она желает получить настоящий поцелуй… Он думал, что она не сумеет наполнить его объятья? Она и в самом деле была тоненькая и маленькая, но, тем не менее, обнимать ее было очень приятно. Он склонил к ней голову. Она не была первой женщиной, которую он поцеловал. Он знал, что делал. К его удивлению, а с другой стороны, чему тут было удивляться, она – совсем не знала, что делать. Но она оказалась способной ученицей. Очень способной.

Когда он, наконец, отпустил ее, она стояла, глядя на него и ловя ртом воздух, пытаясь отдышаться. Впрочем, ему тоже пришлось выравнивать дыхание. Метвин восхищенно присвистнул. Мэт улыбнулся. Что, интересно, она подумала о своем первом настоящем поцелуе? Он все же постарался не улыбаться слишком широко. Ему не хотелось, чтобы она решила, будто он самодовольно ухмыляется.

Она прикоснулась пальцами к его щеке. – «Я так и думала», – произнесла она, точно разлился мед. – «У тебя лихорадка. Несколько твоих ран должно быть воспалились».

Мэт моргнул. Он ее так целовал, что у нее должно быть подкосились ноги, и все что он заслужил в ответ, это заявление о том, что у него разгорячилось лицо? Он снова нагнулся, ну на сей раз, чтоб ей сгореть, она не сможет устоять без посторонней помощи! Но она выставила вперед руку, уперевшись ему в грудь, и оттолкнув прочь.

«Селусия, принеси мою шкатулку с мазями, которую мне дала Госпожа Люка», – скомандовала она. Селусия метнулась к черно-белой лошади Туон.

«У нас сейчас нет на это времени», – возразил ей Мэт. – «Я намажусь сегодня вечером». – Лучше бы он держал рот закрытым.

«Раздевайся, Игрушка», – заявила она тем же непререкаемым тоном, которым изъяснялась со своей горничной. – «Мазь будет жечься, но я надеюсь, что ты потерпишь».

«Да, не собираюсь я…»

«Приближаются всадники», – заявил Харнан. Он был уже в седле на своем гнедом с белыми чулками на передних ногах, удерживая поводья колонны вьючных лошадей. – «Один из них Ванин».

Мэт вскочил на Типуна, чтобы получить преимущество в росте. К ним галопом приближалась пара верховых, вынужденно объезжая упавшие стволы деревьев. В том, что один из них Чел Ванин не было никакого сомнения. Кроме того, что он сразу узнал его буланого, ни один мужчина подобной комплекции кроме него не мог сидеть на лошади, словно мешок с салом, но при этом без видимых усилий не отставать от второго всадника. Парень, наверное, легко смог бы усидеть и на диком кабане. Только теперь Мэт узнал второго всадника в развевающимся за спиной плаще, и почувствовал словно его пнули в живот. Он не удивился бы, если бы кости тут же остановились, но они все продолжали скакать внутри черепа. Что во имя Света, проклятый Талманес забыл в Алтаре?