Дневник - Софья Островская

Сентябрь 9, среда

Правда, давно не писала, но постараюсь привести свои мысли в более приличный порядок. А то так стыдно, что в голове самым спокойным образом разгуливают! У Сабурова мне очень понравилось; сначала я немного стеснялась своего коричневого платья, но потом ничего. Папа познакомил с м-elle Чебуновой и ее женихом. Она… не знаю, но мне не нравится. Вертлява, визглива, пучеглаза (pardon), он – размазня, хотя офицер. Но с ними знакомство поддерживать не буду, так как мама их очень мало, почти совсем не знает. Один какой-то несчастный раз встретила на концерте – разве это обязывает к чему-нибудь? В школе великолепно: я довольна! Та же mademoiselle Michel, прекрасная преподавательница; miss O’Reilly вернулась: она мне очень нравится, и даже я ее люблю чуточку. Вот только m-elle Муллова не у нас: это противно. Ух, как я разозлилась, узнав, что она не будет в V классе! Разорвать ее была готова; она сама это заметила. Очень милое, симпатичное, а главное, доброе отношение к ученицам. M-elle Неклюдова… не могу судить, не зная человека; каждый имеет преимущества и недостатки, но пока на нее особого внимания не обращала. Поживем – увидим! Цоппочка та же: то кричит, то шепчет, то злится, то ласкает; то мы «приготовишки», то «внимательные девочки» – поймите, пожалуйста! Но в сущности она предобрая, превосходно знает свою математику, старается нам вдолбить извлечение корня, а мы в соляные (или как там?) столбы превратились. Fraulein[1090]… гм! Остроумная, живая, веселая, но… из того, что говорит, лишь 3/4 понимаю, стараюсь уловить хотя бы смысл, который, увы, довольно часто от меня ускользает. Но, как мне кажется, она тоже хорошая. История у нас – extra fine[1091]. Марковская – оратор, да к тому не совсем обыкновенный! Удивительно хороший дар слова – ясно, четко, определенно связывает мысли, вплетая придаточные, что, однако, не влияет на яркую, чистую, свободную мысль. У нее красивый подбородок и удивительно серебристо очерчена линия перехода в шею. Она, кажется, тоже милая. Физика у нас – преуморительная. Спаржей прозвали; высокая, худая, угловатая, но с отполированными ногтями (заметили-сь!), застенчивая до крайности: взглянуть пристально нельзя: опускает глаза, краснеет, словно на вертеле жарится. А наш класс, как известно, самый беспардонный: уставились бесцеремонно на нее, глазеем; она и так, и сяк, краснеет, бледнеет, вертится, оборачивается – чуть не прыгает! Да, нам-то смешно, а ей, бедненькой, каково! Злючки мы, но добрые злючки. Это так мамочка выразилась. Кого же еще остается перебрать? Mister’а не видела, так как урока еще с ним не имела, histoire naturelle[1092] та же самая, religion да… т. е. (извините) тот же père, какой был и прежде. Le Nievskiy et le dwornik – его выражение, с позволения сказать! Остальное… не знаю или не помню, потому что спать пора! Педагогический (кажется, не сделала ошибки?) персонал разобрала по частям (не речи!), будет время рассортирую и учениц. Есть поистине и типы, и типики. Но высшему начальству – должное почтение! Ах, правда m-elle Girard забыла! Особенного ничего – вечная улыбка. Тот самый aimable[1093], руку на молитву сложит, которая почему-то никогда не прекращается. Вот и все!

13 сентября, воскресенье

Счастье, что завтра праздник, счастье, что дома остаюсь. Можно подумать, что это из лени, но я думаю, все ученицы и ученики с нетерпением выжидают праздников. Летом я никогда не знаю – праздник ли или обычный день, а вот зимой, когда приходится рано вставать, наскоро глотать кофе и, кое-как напялив шляпу, мчать к трамваю, дабы не опоздать на молитвы и не услышать быстрое «Vite, vite»[1094] m-elle Michel и заслужить уничтожающий взгляд Валенки, тогда-то праздник играет немаловажную роль. После молитвы спускаемся в класс – преуморительный он у нас, право! Каждая девочка иная, никогда не встретишь схожего темперамента или характера. Но… по порядку! Самым резким ребенком у нас – Jeanne Micaud: высокая, крупная брюнетка с очень красивыми, темными глазами, [нрзб] густыми, вверх загнутыми ресницами, с быстрыми, нервными движениями, неимоверно скорой речью и поминутно меняющимися настроениями и желаниями – вот она, резкий, своеобразный тип, с улыбкой японки и грустным взглядом цыганки, вот она – дочь нервного, экзальтированного, горячего, страстного народа – народа Франции!! Но в сущности – Jeanne очень милый ребенок, немного упрямый и настойчивый, но симпатичный, добрый и, как мне кажется, одинокий и даже несчастный!! Не особенно ее дома балуют, думаю, обращают больше внимания на младшую сестру!

14 [сентября], понедельник

Вчера не дали докончить: является Михалина: «Барыня спрашивает, что делаете и почему к гостям не идете?!» Разозлила меня! Я швырнула тетрадь, помчалась, как фурия, в гостиную и злая все время сидела. Мама говорила, что у меня был необыкновенно воинственный вид! Словно на немцев собралась!

Но… поговорим о классе! Есть у нас некая личность, под заглавием Жени Видаль! Что и почему, но я ее не люблю, да и она не в восторге от меня! Обоюдное равнодушие и, пожалуй, даже нелюбовь – ни мне, ни ей обижаться нечего. Она мне не симпатизирует с третьего класса или, точнее выразиться, с первого дня моего прихода в гимназию (тогда еще пансион). Возможно, что я ей отбила звание первой ученицы и тем вооружила ее против себя, но, может быть, я просто не сумела подойти к ней с покорной, робкой физиономией, спрашивая порядки школы! Уважение, то есть лесть к своей особе, она очень и очень любит!! Напускная гордость, которой, впрочем, ни на грош нет, потому что подделываться под настроение Elda’у – глупо и низко – и вечное желание мелких ссор из-за мелочей – этим она мне глубоко не понравилась! Другое дело – Женя Рукавишникова! Естественный, простой, свободный ребенок, с детским воображением, с бесхитростными скорыми глазами и хорошими, толстыми золотыми косами – она меня сразу привлекла к себе. Хотя раньше дразнило немного восторженное отношение к Маргарите Клемен. «Так Маргарита сказала, то Маргарита сделала!» В III классе это были ее обычные фразы. Но в IV и она больше сблизилась с остальными, сплотилась в одну тесную, неразрывную дружбу с девочками, кажется, за исключением Suzanne Mazo. Но та для последней слишком мала, слишком наивна, «trop enfant»[1095], как Susanne выразилась!! Может быть, это и лучше для Жени! У нее очаровательная сестренка, прелестный «baby», как ее теперь называют в школе и за что она чуть надувает свои губки!

Маленькая, симпатичная, с красивыми личиком и темными глазами (может быть, они кажутся темными из-за больших зрачков?!) – Лида мне очень нравится! Как-то мама ее видела и сказала: «Очаровательный ребенок!» Эти две сестры меня восхищают, и обеих я люблю!