Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уральская домна размером не 4 х 4 саж., а 5 х 5 саж. в непрерывном режиме работы требовала около 500 пудов руды в сутки и не меньшее количество угля, заготовка которого была достаточно сложным делом. Рубка леса на Урале занимала 4 месяца (март – апрель и октябрь – ноябрь). Не сумевшие выполнить вовремя свою норму работали в лесу и тогда, когда уже нужно было пахать, косить сено, жать хлеб и т. д. Срубленный лес крестьяне складывали в гигантские круглые кучи в диаметре не менее 16 метров, а по окружности у основания не менее 50 м. В центре такой кучи устраивалась своего рода “труба” – пустой огромный колодец. Вся куча обкладывалась дерном и засыпалась землей, в “трубе” зажигался огонь, и медленное горение при слабом доступе воздуха превращало дрова в уголь. Из кучи выходило примерно 1200–1600 пудов угля.
В домну за один раз засыпалось не менее 26 пудов руды и столько же угля, а в течение суток – до тысячи пудов угля и руды. Подавали все это практически непрерывно (до 40 засыпок в сутки). Чугун выпускали 2–3 раза в сутки. Это была тяжелейшая работа, занимавшая огромные массы людей.
А были еще кричные горны при молотах. На 8 молотов за 240 рабочих дней шло 96 тысяч пудов чугуна и сжигалось 288 тыс. пудов угля (а для них необходимо было 115 тыс. м³ дров). Проработав 20–30 лет, завод закрывался, ибо весь лес на десятки верст кругом бывал уничтожен. А на Урале леса “весьма туго растут и едва чрез 50 лет выростают ли годные на угольные дрова”[2665].
Позволим себе изложить версию режима работы крепостных мастеровых на Уральских заводах казенного ведомства на кричных горнах и молотах.
Изготовление крицы в кричных горнах начиналось с того, что чугун и уголь закладывали в горн с воздушным дутьем для “жжения чугуна”. Причем в период, “когда сгорит чугун, бывает 2 или 3 раза ломка, во время которой кидают в него для мягкости соку”[2666]. “Сок” этот иначе именуется “молотовой сок” или “кричный сок” (“мелкий кричный сок”)[2667] и представляет собой окалину или троску, отскакивающую при ковке от крицы. При плавлении уже жидкого чугуна образуются так называемые “жуки”, то есть куски слипшегося готового железа[2668]. Примерно в это же время садится полукрица”, то есть образуется основная глыба спекшегося кричного железа. Далее, оставшийся чугун перемешивают ломами, “спелые жуки вытягиваются под молотом на железо”, а негодные “жуки” “жжигаются в полукрице”[2669]. Для этого полукрицу “оборачивают на фурму”[2670], то есть перевертывают нижней стороной вверх и кладут под прямое дутье сопла меха, то есть фурмы. При этом ее обкладывают негодными “жуками” и “осыпают углем”[2671]. Так получается готовое кричное железо, глыбу которого рассекают под молотом на куски, и из них сразу же делали “полосовое” или связное железо.
На изготовление крицы уходило семь, семь с половиной, иногда – восемь с половиной – десять часов[2672]. С разгрузкой крицы это занимало 12 часов, т. е. одну смену[2673]. Прямое подтверждение такого порядка находим в источниках. “При каждом молоте в одну смену находится мастер, подмастерье и работник, а по зделании и разрубке крицы сменяются другими” – так охарактеризован труд на Златоустовском и Кусинском заводах[2674]. Этот же порядок был и на других заводах Вятской и Пермской губерний. При описании Нытвинского завода есть уточнение, отражающее специфику всего цикла работы: “при работе сей находится людей при каждой крице по три, а на двух огнях (т. е. горнах, – Л.М.) под одним молотом – по 6 человек”[2675]. Разница могла быть главным образом в оснащении кричными горнами. На Очерском, Тисовском, Кыновском, Екатериносюзвинском, Елизавет-Нер двинском и Эзагашском заводах на один молот приходилось 2 горна, но рабочая сила была ориентирована на молот (под одним молотом при 2-х горнах – 2 мастера, 2 подмастерья, 2 работника на суточный цикл работ)[2676]. Работали через сутки. В других случаях, как, например, на Саткинском, Златоустовском, Кусинском, Залазинском, Омутинском, Буйском, Шурминском, Шурма-Никольском, Архангело-Пашинском, Нытвинском заводах, на один молот и один горн также приходилось на суточный цикл по 2 мастера, 2 подмастерья и 2 работника[2677].
Несмотря на эту разницу в оборудовании, реальная производительность на заводах и той и другой группы была примерно равной, т. е. 24–25 пудов в сутки на 6 человек. В отдельных случаях и в той, и в другой группе производительность снижалась до 10–15 пудов в сутки (Нытвинский, Ар-хангело-Пашинский и Тисовский заводы). Реально второй горн, видимо, использовался только для размягчения криц из запасов предыдущих суток (“приводится оное в мягкость при деле на тех же кричных горнах”)[2678]. А при наличии одного горна запасы полуфабриката разогревались либо во время плавления чугуна в том же кричном горне, либо на специальных таганах (на что уходило, как правило, 6 час. времени)[2679]. Так или иначе, но вполне очевидно, что суточная производительность в 24–25 пудов была и тогда, когда не только плавили чугун, готовя крицу, но и когда просто разогревали полуфабрикаты, заготовленные заранее.
Итак, работа первой смены, как правило, уходила на изготовление крицы и ее разруб. Проковка же реально приходилась на вторые 12 часов, т. е. выковывала 24–25 пудов практически одна бригада (мастер, подмастерье и работник) при условии непрерывности действия одного горна, передаваемого из смены в смену. Таким образом, 2 бригады в идеале сменяли друг друга каждые 12 часов в течение 6 суток недели. Это был тяжелейший труд подневольных крепостных мастеров, из года в год работавших в таком режиме.
Судя по итоговым данным объема годовой продукции за 1797–1800 гг., такой режим работы был на Омутинском, Буйском, Очерском, Екатериносюзвинском и некоторых других заводах. Однако два крупнейших завода (Саткинский и Златоустовский) работали в ином режиме. На них каждые 2 мастера на одном молоте (при одном горне), делая в сутки 24 пуда полосового железа, в
