Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мальчик горделиво расправил плечи. По всему выходило – он один тут остался защитник, не считая двух мужиков – вдачей, что работали на заднем дворе за кормежку, да смирного пса Отогая.
Ничего, в общем-то, не случилось с гуляками – поели, да пива-браги попили, да попели песни. К ночи и разошлись все.
Утром, киевским майским утром, солнышко так сверкало за Днепром, что глазам было больно. За оградой корчмы пересвистывались в кустах жимолости соловьи, где-то неподалеку, в иве, пела иволга, а в чистом ярко-голубом небе, высоко-высоко, широко расправив крылья, парил ястреб. Твор проснулся рано, натаскал к летней кухне дровишек, принес с ручья пару кадок воды, плеснул в миску Отогаю – пес добродушно заурчал, замахал хвостищем и, вылакав воду, умильно посмотрел на мальчика.
– А вот еды тебе ужо хозяйка даст, – засмеялся тот. – Уж не взыщи, Отогай. Чего чешешься – вши да блохи заели? Чего ж ты от дождя прятался? Вот бы и вымылся… Хотя…
Твор заметил, как открылась дверь стоящей на дворе отдельной избы и в ней показалась заспанная физиономия хозяйки, Любимы. Посмотрев на солнце, девушка улыбнулась.
– Ишь, денек-то какой сегодня. А соловушка-то поет! Эх, жаль, послушать некогда. Ты чего спозаранку поднялся, Творе?
– Хочу на реку сходить, пониже пристани. Искупнусь да пса, вон, выкупаю. А то извертелся совсем от блох.
– И то дело, – кивнула Любима и, услыхав плач проснувшегося младенца, поспешила обратно в избу, кормить малыша.
Получив, таким образом, разрешение, Твор спустил Отогая с цепи, привязал к ошейнику веревку и, намотав ее конец на руку, вышел за ворота усадьбы. Насвистывая, пошел по неширокой, пересекающей весь Копырев конец дороге, по обе стороны застроенной усадьбами купцов и разбогатевших ремесленников. За изгородями в ответ Отстаю лениво лаяли псы, пару раз пес попытался погнаться за кошками, однако те быстро вспрыгнули на деревья, а Твор прикрикнул на пса, чтоб не баловал. Пристыженный Отогай упал на брюхо и, заскулив, закрыл передними лапами уши.
– Ну, ладно тебе валяться-то, – усмехнулся отрок. – Пошли уж, а то и к обеду не доберемся.
Прибавив шагу и не выпуская из рук веревку, он пересек небольшой мостик через ручей и спустился с холма вниз. Справа высились укрепления Градца, слева шумел Подол, а впереди, за мощными деревянными стенами, синел Днепр.
У распахнутых ворот уже толпился народ – приехавшие из дальних селений смерды, пастухи с приведенными на продажу овцами, купцы в синих кафтанах, какие-то изможденные странники, волхвы. Кого только не было. Купцы препирались со стражей из-за размеров пошлины, ругались, клянясь всеми богами, волхвы, блеяли овцы, странники выли какую-то грустную песнь, и лишь смерды молча дожидались своей очереди. За право продажи прошлогодней соломы тоже нужно было платить.
Пройдя через ворота – стражник в блестящем шлеме лишь покосился в его сторону, но ничего не сказал, – Твор с Отогаем оказались у пристани, полной купеческих и военных ладей. Останавливаться и смотреть на корабли не стали – спешили, а потому побежали вниз по течению, где еще Порубор, перед, самым уходом; в леса, показал Твору одно неплохое местечко. Тихое, с песочком, закрытое с берегов густыми зарослями ив и камышами. Оглядевшись по сторонам, отрок скинул одежку и вместе с Отогаем бросился в прохладную воду. Нырнул, поднимая брызги, вынырнув, фыркнул. Отогай весело лаял. Накупавшись и вымыв собаку, Твор направился к берегу. Уже выходя из воды, оглянулся… и заметил вдруг в камышах какой-то длинный предмет… Рыбачью лодку! Большой такой челн, укрытый рогожкой, с узорчатой кормой и веслами… Ни в челне, ни рядом с ним никого не было. Оглянувшись, отрок заглянул под рогожу – на дне челнока что-то блеснуло. Твор протянул руку и вытащил обломок обычного височного кольца, коим любили украшать себя женщины. Только это было не такое кольцо, как у радимичей или вятичей, не с семью плоскими лепестками, а в виде ромбовидного щитка, вернее – отломившегося от него треугольника. Интересно, чье колечко? В Киеве тоже таких не носили. Подумав, Твор оставил обломок себе – все ж таки серебро, да и, похоже, ничье. И челн вроде ничей, да ведь может и хозяин найтись, мало ли, унесло бурей, а про обломок никто наверняка не вспомнит, не так и много в нем серебра-то. А вот Твору – в самый раз, отнесет зла-токузнецам на Торжище, те расплавят да сладят перстенек – сестрице Радославе в подарок. Отрок улыбнулся своим мыслям и, привязав к руке мокрого Отогая, быстро зашагал обратно.
Усевшись с кружкой браги на Щековице в корчме Мечислава-людина, старый волхв Лютонег внимательно наблюдал за хозяином и прислугой. Якобы поглощенный песней, которую горланил какой-то пьяный варяг за дальним краем стола, волхв отметил про себя, как Мечислав-людин – мосластый, совсем не слабый еще мужик, чем-то похожий на всклокоченного медведя, – прикрикнув на слуг, вышел во двор. И нельзя сказать, чтоб после его замечания слуги стали двигаться быстрее – так и ползали, как сонные мухи, не обратив никакого внимания на вошедшего обратно хозяина. Ага, ага… вот вслед за Мечиславом заскочил в корчму неприметный челядин, кивнул кому-то из слуг – а, длинному вертлявому парню, – словно бы доложил, мол, все нормально, волноваться не стоит.
Вертлявый расслабился, улыбнулся… Мечислав подошел к столу, с кем-то поздоровался, заговорил… ага, и вертлявый тут же! Корчмарь к другой стороне стола – а там уже, тут как тут, другой служка – вошедший со двора челядин. Следят они за Мечиславом, вот что – полностью уверился волхв и сам себя похвалил, ай да Лютонег, правильно, что решил не доверять этому Мечиславу. Обнаружив слежку за хозяином корчмы, волхв тем не менее сие заведение не покинул, наоборот, прикупил еще кружку кваса, которую и принялся медленно, со вкусом пить, никуда не торопясь и словно бы поджидая кого-то. Наконец, похоже, дождался. Едва не ударившись башкой о притолоку, в корчму вошел длинный сутулый варяг, с волосами в косичках, рыжеватой бородкой и угрюмым лицом. Варяг был не один, с соплеменниками, видно, похмелявшимися после вчерашнего, объявленного самим князем, пира. Лютонег незаметно передвинулся ближе к вошедшим, дождался, когда те заговорят, выпьют, выждал момент, потянул за рукав того, с косичками.
– Да
