Чужое счастье - Эйлин Гудж

— Ты не ответил. — Финч решила не отступать. Если она недостаточно хороша для отца Люсьена и его богатеньких друзей, то лучше узнать это сейчас и уберечь себя от страданий.

Но то, что она увидела в глубоких, словно колодец, иссиня-черных глазах Люсьена, вызвало у нее приятное волнение. Она поняла, что самое большое значение для Люсьена имело то, что она думала о нем.

— Что ты делаешь в эти выходные? — мягко спросил он.

Финч очень хотела сказать ему, что у нее нет никаких особых планов. Но что-то заставило ее удержаться от этого. Она не была готова ему доверять.

— Я еще не знаю. Могу я тебе перезвонить?

— Кому еще картошки?

Тарелка, которую Лаура передавала Гектору, наткнулась на локоть Мод, когда та потянулась за солонкой. Выбитая из рук, тарелка упала на пол; тут же, навострив уши, прибежал Рокки, чтобы посмотреть, что там происходит, пока Перл, лежащий в своей коробке у печи, поднимал свою серую мордочку, нюхая воздух. Лаура и Мод одновременно наклонились, чтобы поднять тарелку, и столкнулись головами, а затем выпрямились, смеясь.

«Обычный обед в нашем доме», — подумала Финч, улыбаясь про себя. Когда они не тянулись через стол, то разговаривали все одновременно. Но хотя временами здесь царил хаос, это отличалось от того, к чему Финч привыкла в прежней жизни, когда каждый боролся изо всех сил, чтобы получить свой кусок. За этим столом никто никогда не голодал, и Финч в этом уже убедилась. Настроение здесь было скорее похоже на радостную неразбериху, чем на возмущение; все хотели поделиться своими последними новостями.

— Та партия товара из Мексики наконец-то доставлена, — сказала Лаура. — У меня были некоторые проблемы, когда я переправляла ее через таможню. Очевидно, Санта-Мария находится где-то рядом с аэродромом, которым пользуются контрабандисты наркотиков. — Она положила себе немного спаржи. — Таможня не пропускает груз, пока не проверит каждую дырку.

— Надеюсь, ничего не разбилось, — сказала Мод. Хотя Лаура однажды в шутку назвала ее «ходячим блошиным рынком», сегодня Мод выглядела более консервативно, чем обычно, надев полосатое хлопковое платье и кроссовки «Адидас».

— Не разбилось, а треснуло. Покровитель домохозяек, должно быть, был на моей стороне. — Лаура перекрестилась.

Вспомнив о Люсьене, Финч откашлялась.

— Гм, я хотела узнать, нужна ли я тебе на этих выходных? — Она работала по выходным только тогда, когда нужно было разгрузить большую партию товара.

— Вы с Энди что-то запланировали? — Гектор улыбнулся Финч через стол. Он был самым флегматичным в их семье. В то время как у Мод было семь пятниц на неделе, а Лаура суетилась как наседка, Гектор напоминал скалу: он всегда находился в нужном месте, но при этом вел себя ненавязчиво.

— О нет. Не с Энди. С другом. — Финч резко наклонила голову, сосредоточенно глядя на свою девичью грудь. Она решила, что пойдет только в том случае, если…

— Это кто-то, кого мы знаем?

Финч подняла взгляд и увидела, что Мод рассматривает ее с радостным нетерпением. Голубые глаза Мод сияли на сморщенном, похожем на подушку лице, пучок белоснежных волос на макушке наклонился в одну сторону. Финч почувствовала всплеск благодарности, вспоминая, что, когда она приехала в первый раз, Мод встретила ее с распростертыми объятиями и даже предлагала поселиться с ней в одной комнате. Старушка временами путала соль с перцем или забывала налить воды в чайник перед тем, как поставить его на огонь, но ее сердце не зачерствело и не состарилось.

— Парень из школы, — ответила Финч как можно спокойнее. — Он новенький, поэтому я хотела показать ему окрестности.

Лаура взглянула на Гектора, а потом на Мод. Все замолчали. Было слышно только звон вилок и возню Рокки под столом. Финч почувствовала, что ее бросило в жар.

Лаура страстно желала узнать больше, — это было написано у нее на лице, — но она только сказала:

— Это очень хорошая новость. Конечно, иди.

— Ты можешь взять пикап, он мне не понадобится, — произнес Гектор.

— Я могу собрать тебе еду для пикника, — с надеждой предложила Мод.

Финч положила нож и вилку, сурово глядя на них.

— Почему бы нам не напечатать объявление? Пусть целый город узнает, что я не веду распутный образ жизни и не фригидна или… — Она внезапно засмеялась. — Поймите меня правильно. Я знаю, что у вас добрые намерения, но не торопите события, хорошо?

Заметив испуганные взгляды, Финч тут же пожалела о своей несдержанности. Она была благодарна, когда Лаура проговорила:

— Кажется, я чувствую запах горелого.

Все глаза повернулись к Мод, которая хлопнула ладонью по губам.

— О Господи! Я знала, что что-то забыла. — Она извинилась и поспешно вытащила из духовки противень с пригоревшими галетами.

Финч окинула взглядом большую старомодную кухню со встроенной кладовой, заполненной разнообразной ненужной посудой из, как минимум, трех различных сервизов. Старые трубы дрожали и гудели, когда открывали кран, а пол местами провис. Протертый линолеум у задней двери был покрыт причудливым узором из отпечатков грязных лап и ботинок. Но Финч была уверена, что никакое другое место на земле не могло бы лучше воплотить слова на вышивке, висевшей на стене: «Куда бы я ни посадила своих гостей, им все равно больше всего нравится моя кухня».

К тому времени как галеты были погашены водой, а Мод снова уселась на свой стул, разговоры о загадочном свидании Финч уступили место последней сплетне.

— Анна сказала мне, что Моника на реабилитации, — заметила Лаура.

— Бедняжка, — закудахтала Мод, быстро добавив: — Я имею в виду Анну. Когда я думаю о том, через что ей довелось пройти… — Она покачала головой. — Мы можем что-нибудь сделать?

— Она попросила упоминать ее в своих молитвах. Хотя, если вам интересно мое мнение, это Моника должна молиться — о прощении.

Финч была удивлена непривычно резким тоном Лауры. Ее приемная мать обычно склонялась к тому, чтобы дать людям возможность самим сформировать свое мнение. Элис всегда говорила, что если у ее сестры и был недостаток, то он заключался в том, что она с трудом находила недостатки в других.

— Я буду кормить Бутса, пока их нет, — сказала Финч.

Мод навострила уши.

— Анна куда-то собирается?

— На Неделю семьи, — пояснила Финч.

Мод выглядела озадаченной, и Финч пришло в голову, что для тех, кто вырос на передачах Опры и Салли Джесси Рафаэль, «Неделя семьи» означала совместное Рождество.

— Это что-то, чем они занимаются на реабилитации, — голос Лауры звучал рассеянно.

— О да… моя подруга Лилиан прошла через это со своим сыном. — Мод положила себе еще картошки. — Кстати, я говорила вам, что мы решили на нашем последнем собрании? — Она имела в виду кружок кройки и шитья, который посещала каждый четверг. — Это, в общем-то, была идея Лилиан. Она услышала о женском клубе в Англии, который собирал деньги на исследования раковых заболеваний, издавая календари с обнаженными телами.

— Я читала об этом в журнале «Пипл», — кивнула Лаура. — Все сделано со вкусом, конечно.

— Лилиан сказала, что она не видит причин, по которым мы не можем заняться тем же, — продолжала Мод. — Ну, сначала, конечно, все были ошарашены, но потом мы свыклись с этой идеей, и она нам понравилась… — Она улыбнулась своей милой улыбкой. — Я имею в виду то, что, учитывая наш возраст, вряд ли кто-то подумает, что мы выпускаем «Плейбой» ради денег.

Когда до сидящих за столом дошло, что Мод будет позировать обнаженной, они замерли со своими вилками в воздухе. Даже обычно невозмутимый Гектор внезапно застыл с раскрытым ртом. Лаура первая нарушила молчание.

— Это то, о чем я подумала?

— Разве это не прекрасно? — Мод сложила руки беззвучным хлопком. — Дочь Дороти будет нас фотографировать. Она — профессионал, вы же знаете.

— Профессионал в чем? — съязвил Гектор.

Финч улыбнулась:

— Мод, ты — бриллиант.

— Спасибо, дорогая. — Мод не была уверена, что это комплимент, но в любом случае улыбнулась и приосанилась. — Перед вами Мисс Январь 2003.

Лаура посмотрела на нее в молчаливом изумлении, а затем рассмеялась. Вскоре Финч и Гектор присоединились к ней, вытирая салфетками слезы, бегущие по щекам. Даже старенький Перл пришел посмотреть, из-за чего такой переполох.

Интересно, подумала Финч, что в следующий раз придумает эта семья?

Глава пятая

— Я ничего так не боялась со дня похорон отца, — сказала Анна.

— Это Монике должно быть страшно, — угрюмо ответила Лиз.

Ее взгляд был устремлен на дорогу, глаза закрывали солнцезащитные очки, которые тем не менее не могли скрыть ее грозного выражения лица. Лиз так крепко сжала руль, что ее суставы выступили, словно выбеленные узлы на веревке.