Чужая жена - Джулия Тиммон

— Неужели ему непонятно, что ты очень талантлива, что губить твой дар — преступление? — спросил он, с трудом подавляя в себе гнев.

Нэнси усмехнулась.

— Том ничего не смыслит в архитектуре, да и вообще в искусстве. Поэтому не может судить, талантлива я или нет. Вернее, ему все равно. То, чем я занимаюсь, его не интересует.

— Что же тогда интересует? — спросил Курт, испытывая к Тому, которого он ни разу в жизни не видел, все большую неприязнь.

— Выгодные сделки, получение прибыли, — ответила Нэнси, опуская плечи как будто под тяжестью непосильного груза. — И наше безоблачное будущее. — Она скептически скривила губы.

— Разве оно может стать безоблачным, если ты навеки распрощаешься с любимым занятием? — спросил Курт, кладя руки на стол и подаваясь вперед. — Насколько я понял, ты буквально дышишь архитектурой.

— Да, я в мою работу безумно влюблена, — пробормотала Нэнси. — Но предпочтение отдам семье, так уж я воспитана.

— Воспитана? При чем здесь воспитание? — Курт горячился все сильнее. Его распирало от желания выяснить, любит ли Нэнси мужа, но задать ей этот вопрос он никак не решался.

— Меня с самого рождения приучали относиться к семье как к святыне, — пояснила молодая женщина. — По-моему, это правильно.

— А по-моему, все зависит от обстоятельств, — заявил Курт. — Если супруги несчастливы вместе, просто глупо держаться за брачные узы, тем более их превозносить. — Он заметил промелькнувшее в глазах Нэнси сомнение.

— Ты так думаешь? — спросила она.

— Я в этом убежден!

Нэнси поразмыслила над словами Курта и категорично покачала головой.

— Я не согласна с тобой. Вступая в брак, люди прекрасно знают, насколько ответственный делают шаг. Если ты не уверен, что сумеешь построить нормальную семью, лучше вообще не женись или не выходи замуж. Ну а если уверен, что все получится, будь добр, исправно выполняй все обязанности, которые на себя берешь.

— Всего предугадать невозможно, — продолжал спорить Курт. — Ты ведь, например, не знала, выходя замуж, что будешь вынуждена превратиться в домохозяйку.

— Но знала, какой у Тома характер, что его интересует, а что нет, — возразила Нэнси. — Если бы задумалась о том, что меня ждет, серьезнее, вполне могла бы обо всем догадаться. Выходит, в моих бедах я сама виновата, значит, должна терпеть. — Она вдруг прищурилась и посмотрела на Курта со странной пытливостью. — А почему ты так стараешься разубедить меня в том, что семья — святыня?

Неожиданно для самого себя он страшно смутился. Именно сейчас ему следовало сказать этой женщине о самом главном: о том, что без нее его жизнь опустеет и потеряет смысл. О том, что, как только увидел ее, почувствовал себя другим человеком. И о том, что, если бы она была счастлива в браке, никогда не услышала бы от него и слова против семьи. Но он сказал ей совсем другое, проклиная себя за это и ненавидя:

— Почему я стараюсь тебя в этом разубедить? Да просто потому, что мы работаем бок о бок вот уже больше двух месяцев. Когда к человеку привыкаешь, стремишься принять участие в его судьбе. Особенно если он явно страдает.

Нэнси смотрела на него не мигая. На ее побледневшем лице отражались разочарование, обида и боль. Она определенно ждала от него других слов, тех, которые он лишь собирался ей сказать. Эта мысль окрылила его, но и смутила.

— Послушай, Нэнси… я несу полную чушь, — пробормотал Курт, напряженно придумывая, как бы исправить допущенную ошибку.

Но она уже смотрела на часы.

— Уже поздно. Мне завтра рано вставать. — Нэнси опять поднялась со стула, на этот раз настолько решительно, что ее ничто не смогло бы остановить.

— Подожди! — все-таки воскликнул Курт, охваченный паникой. — Мы ведь так и не закончили разговор!

— Этот разговор бессмысленный, — спокойно, но твердо произнесла Нэнси. — Спасибо, что пытался мне помочь. Спокойной ночи… и до понедельника.

Она вышла из-за стола и, не оглядываясь, зашагала к замку.

5

За эти выходные Курт как будто прожил целую жизнь. Беседу с Нэнси он прокрутил в голове раз десять, вспомнив и проанализировав до оттенков интонации каждую фразу. С Томом она лишь мучилась, в этом нет никаких сомнений. Коммерсант, ничего не смыслящий в искусстве, он наверняка не только не понимает, как важна для нее работа, но и не разделяет ее убеждений, кроме, пожалуй, кое-каких представлений о семье…

В ночь с пятницы на субботу Курт почти не спал — все корил себя за дурацкую, неизвестно откуда взявшуюся в нем трусость и придумывал, как теперь быть. На рассвете он решил поговорить с Нэнси перед отъездом, сказать ей, что более дорогого человека, чем она, у него нет и никогда не было. Но Нэнси исчезла слишком рано и слишком незаметно — очевидно, воспользовавшись черным ходом.

В понедельник она вернулась позднее обычного, около полудня и, столкнувшись с Куртом во дворе, лишь сдержанно с ним поздоровалась.

— Нэнси! — окликнул он ее, когда молодая женщина уже поднималась по очищенным ото мха и чисто выметенным ступеням.

— Что?

— Как твои дела?

— Все в порядке.

Под глазами у нее темнели круги, а белки покрывала паутинка красных прожилок. Их отношения с Томом явно не улучшились. Нэнси заметила, что Курт внимательно ее разглядывает, и поспешила продолжить путь.

— Подожди! — Он нагнал ее в три прыжка и взял за руку. — Пожалуйста, выслушай меня!

Из замка вышла группа о чем-то оживленно беседующих рабочих, но Курт не обратил на них ни малейшего внимания. В это мгновение для него не существовало никого и ничего, кроме Нэнси.

— Я стал расспрашивать тебя о проблемах и убеждать в том, что не каждая семья — святыня, вовсе не потому, что просто к тебе привык…

— Курт, прошу тебя, не продолжай, — произнесла Нэнси строго. — Позволь мне принять после дороги душ и приступить к делам. Я и так припозднилась сегодня.

Ее холодность подействовала на Курта как ведро ледяной воды. Он медленно разжал пальцы, выпуская ее руку. Нэнси не задержалась ни на секунду — тут же повернулась и уверенно зашагала дальше. Неприступная, далекая, совсем не такая, какой он ее обожал. Когда она скрылась за огромной дубовой дверью, его охватило неуемное желание вернуть Нэнси прежнюю — спокойную, умиротворенную, чутко реагирующую на все, что происходит вокруг.

Если я не сделаю этого, она окончательно погибнет, подумал Курт, холодея от страха. Подчинится воле самодура мужа и задохнется в чуждом ей мире наживы и невежества. Я должен спасти ее. Во что бы то ни стало.

Они уже собирались домой. Проект восстановления замка Солуэй был составлен, подробные чертежи разработаны и утверждены, реставрационные работы шли полным ходом. Курт намеревался вновь побеседовать с Нэнси перед самым отъездом — на этот раз откровенно и смело.