Доминатор - Эндрю Йорк

Уайльд пристально взглянул на нее.

— Ты зол. О, как ты зол. Но ты еще сильнее сконфужен. И все сконфужены. Бедный Укуба сконфужен. Он никак не может поверить в то, что такое могло случиться, а еще менее — в то, что в заговор вовлечена его правнучка. Зобейр сконфужен. Он вообще не понимает, что происходит. А что касается Серены — она настолько сконфужена, что вот-вот сойдет с ума. Так, Серена? — Она с размаху ударила девушку по лицу. Голова Серены дернулась, ударилась о стойку и снова упала.

— Инга, я принес воду, — сказал Канем из темноты. — Она просила меня помочь ей, потому что она была моей женщиной. Моей и Фодио.

— Теперь я твоя женщина, Канем. Твоя и Фодио. Навсегда. Ведь вам это было нужно?

— Тогда позволь ей умереть быстро, когда придет время.

— Я вовсе не хочу, чтобы она умерла. Конечно, если она окажется слишком уж упрямой… — Она взяла флягу с водой, подошла к Уайльду и поднесла ее к его губам. — Не глотай, Джонас. Если ты проглотишь землю, тебя вырвет, а у тебя и так хватает забот. Прополощи и сплюнь.

Уайльд повиновался. Плевок попал на грудь ее накидки.

— Ты мне должен, — улыбнулась Инга, и снова поднесла флягу к его губам. На этот раз плевок пришелся ей в плечо. — А теперь можешь проглотить. Я дам тебе еще воды, хотя ты пристреливаешься к моему лицу. Но это последняя порция.

Уайльд проглотил. Вкус во рту напоминал о выгребной яме, но по крайней мере ему больше не казалось при каждом вдохе, что он сейчас задохнется.

— Я рада снова увидеть тебя. — Она провела пальцем вдоль его челюсти и погладила нижнюю губу. — Как же хорошо. Я хотел бы поцеловать тебя, Джонас, но боюсь, ты откусишь мне язык. Я хотела бы обнять тебя. Она провела ладонью вдоль его нагого тела и задержала руку внизу, лаская. Когда же тело Уайльда невольно откликнулось на прикосновение, она вонзила ногти в его плоть. — Но, похоже, мне следует только смотреть на тебя. Но и это мне нравится. Твое присутствие напоминает мне о Гамбурге, Копенгагене, Стокгольме, Лондоне… О кружевных трусиках, и быстрых самолетах, удобных поездах, дорогих автомобилях. О пистолетах и интригах. Джонас, мне недостает напряженности европейской жизни. Знаешь, я два года не то, что не стреляла, а вообще не видела пистолета. Не уверена, что я еще способна попасть в цель.

— Тогда почему ты не вернешься? — ровным голосом спросил Уайльд.

— О, конечно я думала об этом. Но согласись, что мне нельзя было оставаться там после того, что случилось в Стокгольме. Тому, кто предал сразу и НАТО и Варшавский договор нужно очень осмотрительно выбирать друзей. Джонас, что ты думаешь об Африке?

— Я — оптимист, и продолжаю верить в ее прогресс.

— Мне нравится Африка, Джонас. Я попала сюда только потому, что Европа была закрыта для меня. Можно сказать, в результате несчастного случая. Но в итоге он оказался счастливым. Я пряталась в Париже, желая только остаться в живых, когда туда прибыл Укуба, совершавший свое кругосветное путешествие. Я решила посетить его; пожалуй, только из любопытства. Но он влюбился в меня, причем в мозги не меньше, чем в лицо, и я позволила ему привезти меня сюда. Я нахожусь здесь уже два года… Ты знаешь, Джонас, ведь даже я в Европе была всего-навсего одной из толпы? Там так много блестящих людей, так много красивых женщин. А здесь я единственная. Кроме того, думаю, что во мне сохранилось много атавистических свойств человека. Я люблю леса, отдаленность от цивилизации, физическую силу людей. Но ты, Джонас, здесь все равно, что рыба, вынутая из воды. Я поняла это в тот же момент, как заметила тебя. Ты тоже порождение джунглей, как и я, но это не твои джунгли. Когда я послала за тобой, то хотела посмеяться, глядя как ты барахтаешься вдали от своих самолетов и автомобилей, вдали от людей, которые доверяют твоей внешности и всегда готовы стать твоими жертвами, если ты решишь показать себя. Каково это, Джонас, быть одним из толпы?

— Хотел бы я прямо сейчас оказаться таким. Но ты послала за мной. Ты снова великолепна, милая.

Она улыбнулась и повернулась к Серене.

— Канем, освободи ей рот. — Мужчина с силой разжал ей челюсти и камень выскочил наружу, словно косточка плода. Девушка с трудом провела сухим языком по дрожащим губам.

— Почему? — прошептала она. — Почему?

— Но ведь это и был наш план, Серена, — объясненила Инга.

— Но ведь мы хотели сделать это вместе. Вчетвером! Фодио! Ты не станешь так поступать со мной.

— Ты прямая наследница Бога, — убедительно ответил Фодио. — Скорее всего, Последователи выбрали бы на его место тебя, а не нас.

— Неужели я не поделилась бы своей властью? — выкрикнула Серена. — Я верила тебе, Инга — и доверилась в этом. Ты послала меня в Кано ждать Уайльда. Это ты послала меня, Инга. Я поклянусь в этом, что, и буду продолжать клясться, пока Бог не поверит мне, сколько бы ты не заставила меня висеть здесь. Он поверит мне. Он верит мне. Он всегда верил мне.

— Теперь он уже никогда не поверит тебе, Серена, — почти ласково сказала Инга. — Ты не можешь этого понять, правда? Укуба любит меня. Это слово никогда не имело для меня особого значения. Но он в этом отчаянно нуждается, Всю жизнь он сдерживал в себе эмоциональные порывы, так как стремился во всем быть вместе со своими последователями. Но не испытывать желания это неестественно. Оно прорывается из подсознания, как раскаленная лава из заваленного обломками жерла вулкана. Поэтому, когда Бог встретил меня, он был буквально взорван пробудившейся любовью ко мне, желанием, восхищением и нежностью. В этом моя сила, Серена. А теперь, когда я родила ему сына, она удвоилась.

— Это сын Канема! — прошипела Серена. — Как ты будешь защищаться против такого обвинения, Инга? Разве закон Внутреннего круга не говорит, что неверные супруги должны быть распяты на кресте в течение трех дней, а затем высланы? Ты, Инга, будешь висеть здесь, так же, как я, а потом Последователи вышвырнут тебя в тот мир, от которого ты сбежала.

— Ты обвинишь меня в измене? А чем ты докажешь это, Серена? Тем, что ты видела это собственными глазами? Но ведь это только твои собственные глаза. Мальчик похож на меня, а Бог, когда женился на мне, знал, что я не девственница. Но тебя-то, Серена, он все еще считает ребенком, не тронутым мужчиной. Что он сделает с тобой, когда женщины, под моим руководством осмотрят тебя? Внебрачная связь считается преступлением наравне с прелюбодеянием? Подумай хорошенько, в чем все-таки твой собственный интерес. То же самое и с Уайльдом. Ты не сможешь доказать, что это я послала тебя в Кано дожидаться его. Но ты же была там.

— Откуда я могла знать это? — простонала девушка.

— Если станешь теперь сотрудничать с нами и сделаешь то, что нам нужно, то сохранишь свою жизнь. Не исключено даже, что со временем ты вернешься на свое законное место.

— Не понимаю. О, если бы я могла это понять.

— Ты, конечно, понимаешь, Джонас, — Инга вновь повернулась к нему, — она думала, что наш план состоял в том, чтобы устранить и Зобейра, и Укубу. Чтобы ты, Джонас, устранил их. Ведь Серена еще дитя, и никогда не покидала окрестностей Чада. Как по-твоему, Джонас, такой план имел бы смысл?

— Я никогда не думал, что для этого тебе могут понадобиться чьи-то руки, кроме твоих собственных.

— Но ты же приехал в ответ на мой вызов. Почему?

— Наверно, просто захотелось снова увидеть тебя. К тому же, после Стокгольма меня отставили от дел, и денежки подошли к концу. — Он нахмурился. — Хотел бы я знать, почему ты решила потратить впустую время, разыскивая меня.

Она улыбнулась.

— Даже ты, Джонас, позволяешь себе мыслить ограниченно. Предположим, ты живешь в Майдугари. Если бы я пожелала как-то использовать тебя, то послала бы за тобой, и ты прибыл бы. Но случилось так, что ты живешь в Лондоне. неужели ты не понимаешь, что из Лондона можно добраться до Центра Вселенной быстрее, чем из Майдугари? Что есть время в сегодняшнем мире? Что есть пространство? Мы спешим выяснить, что такое четвертое измерение. Эти люди, рядом с которыми я живу, вовсе не глупы. Их горизонт ограничен деревьями и озерами, но их интеллект порой не уступает моему собственному. Чего им не хватает, так это моего опыта. Так что, если бы я затеяла интриги здесь, в Центре Вселенной, то они, и, конечно, Укуба очень быстро раскусили бы меня. Если только моя интрига не будет задумана в таком масштабе, который здесь никто не может себе представить. И поэтому они, точно так же, как и ты, Джонас, оказываются в недоумении и ломают головы: зачем она стала бы искать по всему миру наемного убийцу, чтобы выдать его в тот же миг, когда тот ступит на остров? Есть ли в этом смысл? Конечно нет. Если в Центре Вселенной имеется хоть один невинный человек, то это, конечно, Инга, которая, рискуя собственной жизнью, сразу же предупредила своего мужа о грозящей опасности.