Чао - Петроний Аматуни

Затем Чао подошел к стоящему на столике магнитофону. От него шли проводочки к подушкам, в которых помещались обычные радионаушники. А на магнитной ленте была записана вся программа нашей десятилетней школы.

Чао нажал кнопку, и эти знания — по порядку, конечно, — с огромной скоростью побежали по проводочкам в подушки, в радионаушники, в правые уши спящих, в их головы…

А поскольку в левом ухе каждого находилась ватка — знаниям некуда было деваться, и они оставались в голове.

5

Тем временем Чао вышел на крыльцо и осмотрелся. Правда, Мур-Вей предусмотрительно окружил дом волшебным забором, но робот все же решил быть начеку.

И не зря! Вечернее небо вдруг потемнело, словно его затянуло черной тучей, налетела буря и навалилась на забор.

Качнулся он раз, другой, но устоял.

— Ух! Ух! — зачастили удары точно взбесившегося ветра, и… калитка в воротах слетела с петель. Чао сбежал с крыльца навстречу чему-то высокому, веретенообразному, светящемуся бледным лунным светом, и скомандовал:

— Ни с места!

— Ха-ха-ха!.. — послышалось в ответ. — Уйди с дороги, Мес!

— Я не Мес, я — Чао, — ответил робот.

— Я Кащей Бессмертный и знаю тебя: ты Механический Слуга, что безропотно прислуживал всем в Чинар-беке. Ха-ха-ха!

— Чего ты хочешь?

— Где Мур-Вей? Пусть выйдет, я хочу поговорить с ним…

— Он спит…

— Ха-ха-ха… Спит?! Уйди, Механический Лгун, иначе я уничтожу тебя!

Чао бросил в Кащея электрическую искру, и тот завертелся волчком. Потом робот собрал всю свою энергию, и из его глаз ударили два мощных луча света. Кащей отлетел далеко в чащу леса, а минуту спустя кометой взвился в небо и исчез. Буря тотчас же стихла, черная туча растаяла, но Чао все еще оставался на посту, хотя необходимости в этом становилось все меньше и меньше, потому что волшебная сила забора все время росла, ведь Мур-Вей с каждой секундой получал все больше знаний, и здоровье его восстанавливалось.

А что же Великий Врачеватель, Мудрейший из Мудрых и Пожиратель Халвы? Он тоже спал волшебным сном, но так храпел, так храпел, что ватка из его левого уха выскочила, упала на пол, и знания, драгоценные знания, адресованные ему, бежали по проводочку от магнитофона в подушку, в радионаушник, в правое ухо, в голову и… вылетали из левого уха, не защищенного ваткой, ни капельки не задерживаясь.

Неделя чудесного сна — и ученики проснулись.

6

— Экзамены будут? — спросил Мур-Вей.

— Непременно! — ответил Чао. — Раздевайся…

— Как ты сказал?

— Раздевайся.

— Совсем?

— Ну конечно. Если ты сейчас более или менее здоров, то ясно, что закончил среднее образование. Это и есть мой «экзамен»!

Пока Мур-Вей разоблачался, Чао сообщил:

— Когда ты спал, приходил Кащей.

— Кащей?! Зачем?

— Хотел вызвать тебя на переговоры. Но я с ним немного померялся силами… Кажется, это ему не понравилось, и он сбежал.

— Ничего, у нас еще будет время побеседовать.

— Разделся? Теперь подойди ближе и сядь, пожалуйста, на эту подушку…

Чао принялся выслушивать и ощупывать волшебника, осмотрел его язык, измерил кровяное давление, даже сделал несколько рентгеновских снимков.

— Все нормально, — наконец произнес он и повернулся к Пожирателю Халвы. Тот уже успел раздеться и стоял голый, с высунутым языком.

— Спрячь язык и одевайся, — распорядился Чао.

— Где же справедливость? — проворчал Абдул-Надул. — Ему так раздеваться, а мне — наоборот…

— Но ведь ты не волшебник. Тебе я устрою настоящий экзамен. Впрочем, я рад уже тому, что ты выдержал напор знаний и они тебя хоть не разорвали.

— Разве это напор?! — гордо парировал Абдул-Надул. — Вот вата твоя не выдержала, а меня ничто не возьмет!

Чао внимательно всмотрелся в Великого Рассказчика:

— Значит, у тебя выпала ватка из левого уха… Жаль. Хотя я не уверен: была бы польза, если б она оставалась на месте?

— Никакой пользы! — согласился Абдул-Надул. — В моей голове уже нет даже крохотного места для новых знаний. Понял?

— Ладно, — остановил его волшебник. — Спасибо тебе, мой добрый друг Чао. Пора мне возвращаться домой. Прощай.

— Прощай, Мур-Вей. Прощай и ты, «Мудрейший из Мудрых».

Волшебник взмахнул рукой и Чао вместе с домом исчез. Затем Мур-Вей схватил в охапку Абдула-Надула и взвился в небо…

Глава третья

На острове Змеином

1

Заброшенные Кащеем на страшную высоту, где и жарким летом царствует сухой безоблачный мороз, Змей, Баба-Яга и Соловей-разбойник попали в стремительное струйное течение. Так называются постоянные ветры, дующие высоко-высоко над землей почти круглый год со скоростью до нескольких сотен километров в час.

Воздух на таких высотах разреженный, и для дыхания его не хватает. Невольные воздушные путешественники даже потеряли сознание.

Так они сделали один оборот вокруг Земли, второй, третий, с каждым разом постепенно снижаясь; ниже всех летел тяжелый Змей Горыныч, несколько выше — Соловей-разбойник, а уже на самом верху — Баба-Яга. Кащея с ними не было…

На пятом витке пришел в себя Змей Горыныч. А так как полет по инерции все продолжался и остановиться пока не представлялось возможным, он стал наблюдать за местностью, чтобы определить, где же они находятся, ведь так высоко ему никогда не приходилось летать.

Горыныч был охотником до чтения. Особенно любил он приключенческую и фантастическую литературу. И еще сказки, где иной раз писали даже о нем, правда не всегда приятное. А из научно-популярной литературы он предпочитал книги о путешественниках.

Бывало, сядет на диван и читает три книги одновременно: левая голова что-нибудь приключенческое, правая — сказку или фантастику, а средняя, главная, — о путешественниках.

Вот почему сейчас, посматривая на землю с высоты, он многое узнавал. Но особенно заинтересовался он островами. Ведь почти все писатели описывают их в своих книгах.

Пользуясь тем, что у него три головы, Змей Горыныч без труда сосчитал острова, и получилось, что на морях и океанах их около сорока тысяч!

Но вот внизу показалось что-то совсем знакомое, и Горыныч догадался, что это его собственный остров, со скалистыми холмами, дубовыми лесами и старинным замком, окруженным замшелыми зубчатыми стенами.

2

Очнулись Баба-Яга и Соловей и уселись на широченных крыльях Змея Горыныча. Тот принялся вовсю тормозить ими.

На десятом витке вокруг Земли ему удалось наконец приземлиться, да так удачно — прямо в середину пустынного двора, у парадного подъезда собственного замка.

— Фу-фу! — фыркнула Баба-Яга, вытирая платочком маленькое сморщенное лицо. — Едва последний зуб не потеряла! Ну и путешествие…

Тут Соловей-разбойник как свистнет, так с зубчатой стены, будто песчинки, посыпались камни, и один из них трахнул самого же Соловья по затылку.

— Так тебе и надо, — укоризненно сказала Баба-Яга. — Рассвистался, точно оглашенный…

— А почему нас никто не встречает? — оправдывался разбойник.

— Некому, — пояснил Змей Горыныч. — Я же холостяк, так что мы сами себя и встретим. Входите, друзья добрые, — сказала средняя голова Змея. — Будьте гостями, — добавила левая голова. — Не стесняйтесь, — улыбнулась правая.

3

Собрались они в гулком с блестящим полом зале вокруг овального гранитного стола и стали совет держать.

Баба-Яга раскурила трубочку, а Соловей-разбойник повернулся к Змею:

— Первое слово хозяину…

— Так я что ж… Я — как все…

— У тебя хоть и три головы, да ума не соберешь и для одной, — сказала Баба-Яга.

— Насчет этого, Ягинишна, верно, не очень… Но если будет какое поручение, то выполню, — сказала левая голова.

— Я полагаю, — солидно произнес Соловей, — что раз от образования нам не отвертеться, то придется его получать самим. Кащей-то нам помешал…

— А где получать? — задумалась правая голова Змея. — В школу нас не примут, — сказала левая голова. — А здоровье ухудшается день ото дня… — добавила средняя.

— Ничего, подлечимся, — загадочно произнесла Яга.

— Ну-ну, — с надеждой заторопила ее левая голова Змея Горыныча.

— Ты уж одной головой речь-то держи, а то шея у меня заныла от верчения, — попросила Баба-Яга и тут же заговорщицки зашептала: — Предлагаю прочесть все, какие ни есть, тома Енциклопедии.

— Это что такое, Ягинишна? — спросил Змей.