За кулисами второй мировой войны - Федор Волков

В ноябре 1940 г. произошла встреча Антонеску с Гитлером и Риббентропом; обсуждались вопросы, имеющие прямое отношение к подготовляемой фашистской Германией агрессии претив СССР и участию в ней Румынии{249}. Был подписан протокол о присоединении Румынии к Тройственному пакту. Антонеску заверил Гитлера, что "Румыния с оружием в руках готова идти бок о бок с державами "оси" "{250}. Румыния стала сателлитом фашистской Германии. Эти чрезвычайно опасные для СССР политические тенденции не могли не волновать советских руководителей. Важно было не только выяснить эти тенденции, но и по возможности, если не упущены сроки, активно противодействовать им дипломатическими средствами.

В этом была одна из важнейших задач берлинской встречи советского наркома иностранных дел с руководителями германского государства 12-13 ноября 1940 г.

Еще до приезда советской делегации в Берлин фашистская дипломатия подготовила проект соглашения между странами - участницами Тройственного пакта и СССР. В нем предусматривалось "политическое сотрудничество" СССР с Германией, Японией и Италией, обязательство четырех держав "уважать естественные сферы влияния друг друга"{251}. СССР предлагалось присоединиться к декларации, в которой говорилось, "что его территориальные устремления направлены на юг от Государственной границы Советского Союза, в сторону Индийского океана"{252}. Нетрудно видеть провокационный характер проектов "раздела мира" между СССР и фашистскими державами.

Советская делегация прибыла в Берлин. За пять минут до прихода поезда на Ангальтский вокзал прибыл Риббентроп. Под сводами вокзала прозвучала мелодия "Интернационала". Фашистские власти запретили населению проявлять какие-либо дружественные чувства в отношении СССР, хотя берлинцы и без того знали, как дорого бы обошлось им это{253}.

Первая встреча В. М. Молотова с Риббентропом состоялась 12 ноября 1940 г. на Вильгельмштрассе. Риббентроп сразу же приступил к осуществлению основной задачи переговоров: дезинформировать советскую делегацию о подлинном направлении фашистской агрессии. С Британской империей, доказывал он, покончено. Ее остается только добить. "Никакая сила на земле, восклицал фашистский министр, - не может изменить того обстоятельства, что наступило начало конца Британской империи. Англия разбита, и сейчас лишь вопрос времени, когда она наконец признает свое поражение"{254}.

Если же Англия не встанет на колени, продолжал он далее, Германия день и ночь будет продолжать воздушные налеты на английские города, ее подводные лодки "причинят ужасающие потери Англии". А если, несмотря на эти террористические, сокрушающие удары, Англия "все же не будет поставлена на колени... то Германия, как только позволят условия погоды, решительно поведет широкое наступление на Англию и тем окончательно сокрушит ее"{255}.

Попутно Риббентроп дал уничтожающую критику "дилетанту в политике и в военном деле" Черчиллю, закончив свою беседу заявлением, что державы "оси" думают уже не о том, как выиграть войну, "а о том, как скорее окончить войну, которая уже выиграна"{256}.

Центральным моментом встреч в Берлине были встречи советского наркома с Гитлером, состоявшиеся 12 и 13 ноября. Беседа 12 ноября носила со стороны Гитлера характер зондажа. Центр тяжести переговоров был во второй беседе, имевшей главную цель - ввести в заблуждение политических руководителей Советского Союза. В этих беседах особенно рельефно выявились геополитические устремления фашистских политиков, основная стратегическая линия переговоров, направленная на дезинформацию Советского правительства.

Удары германской военной машины, дезинформировал Гитлер, будут направлены на Запад, против Англии, а не на Восток, против Советского Союза. Вопрос о разгроме Англии - вопрос недалекого будущего. Германия совместно с СССР, Италией, Японией (Гитлер назвал и вишистскую Францию) должна позаботиться о разделе наследства обанкротившейся Британской империи.

В первой же беседе Гитлер пытался зондировать вопрос о вступлении Советского Союза в военную коалицию держав, направленную против Англии и в будущем против США. В числе участников этой "великой коалиции" против англосаксонских держав Гитлер опять-таки называл фашистскую Италию, милитаристскую Японию, вишистскую Францию{257}.

Гитлер говорил об исключительно тяжелом военном положении Англии, растерявшей всех союзников на континенте. "Как только улучшатся погодные условия, - утверждал он, - Германия будет готова нанести гигантский и окончательный удар по Англии"{258}, ибо Германия ведет с Англией борьбу "не на жизнь, а на смерть". В самый кульминационный момент, когда Гитлер "хоронил" Англию, английские самолеты совершили воздушный налет, и беседа была отложена до следующего дня{259}.

На состоявшейся 13 ноября встрече Гитлер вещал еще более решительно: "Война с Англией будет вестись до последнего, и у него нет ни малейшего сомнения в том, что разгром Британских островов приведет к развалу империи"{260}. А раз наступит такое положение, а оно неизбежно наступит в ближайшем будущем, то "после завоевания Британская империя, представляющая собой гигантское, раскинувшееся по всему миру обанкротившееся поместье площадью 40 млн. кв. км, будет разделена"{261}.

Гитлер рисовал самые радужные "всемирные перспективы" и призывал советских руководителей поспешить к разделу "всемирного" пирога "несостоятельного банкрота" - Британской империи. Поэтому он предложил: на протяжении ближайших недель урегулировать "в совместных дипломатических переговорах с Россией" вопрос о ее роли и участии "в решении этих проблем". Гитлер предлагал Советскому Союзу участвовать в ликвидации и разделе наследства Британской империи, в порабощении народа Британских островов, продолжавшего труднейшую борьбу с фашистской Германией. В частности, он обещал Советскому Союзу обеспечить выход к Персидскому заливу, Индийскому океану, захват Западного Ирана и английских нефтяных промыслов на юге Ирана. Он говорил, что Германия могла бы помочь Советскому Союзу урегулировать свои претензии к Турции, вплоть до исправления конвенции в Монтрё о проливах, замены ее другой конвенцией{262}.

Тем самым он предотвратил бы создание антигитлеровской коалиции в будущем, что в немалой степени предрешало судьбу "третьего рейха".

Касаясь советско-германских отношений (хотя политика предшествующего периода, проводимая Германией, свидетельствовала о их непрерывном ухудшении), Гитлер беззастенчиво лгал, уверял в отсутствии "конфликта интересов" между Германией и Россией, говорил о необходимости "мирного сотрудничества между двумя странами"{263}. Он лицемерил, заверяя советских представителей в желании Германии "совершенствовать германо-русское сотрудничество" в будущем.

Советские руководители, а они имели достаточную информацию по самым различным каналам, поняли, что гитлеровская агрессия своим острием теперь направлена, по крайней мере с осени 1940 г., не против Англии, а против Советского Союза.

Разглагольствуя о "мирных намерениях" в отношении СССР, о необходимости улучшения советско-германских отношений, германский фашизм готовил в строжайшей тайне вероломное нападение на первое в мире социалистическое государство.

Маски "миротворцев" сорваны

Ложь фашистских политиков не ввела в заблуждение советскую дипломатию.

Хотя три страны-агрессора заявляли, что договор 27 сентября 1940 г. не "затрагивает политического статуса, существующего... между каждым из трех участников соглашения и Советским Союзом", оговорка не могла ввести в заблуждение относительно его действительного характера. "Тройственный пакт Германии, Японии и Италии превращал, как признавал после войны японский политик Коноэ, антикоминтерновский пакт "в военный союз", направленный в основном против СССР"{264}.

Поэтому в первый же день берлинских переговоров глава советской делегации спросил, каков же политический смысл Тройственного пакта.

Советский Союз недвусмысленно давал понять, что ему ясна агрессивная направленность Тройственного пакта. В вопросе советского делегата также звучало: куда и когда будет направлена агрессия Германии, а на Дальнем Востоке - агрессия милитаристской Японии?

Кроме того, он потребовал разъяснить цель посылки германской военной миссии в Румынию{265}. Почему ей навязаны германские "гарантии"? Почему и для каких целей направлены германские войска в Финляндию? Если Германия хочет улучшать отношения с СССР, то в Финляндии не должно быть немецких войск{266}.

Вопросы и решительная позиция СССР застали Гитлера врасплох. Он пытался невразумительно оправдать посылку германской военной миссии в Румынию просьбой Иона Антонеску. Что касается Финляндии, то там германские войска якобы не собираются долго задерживаться: они, мол, переправятся транзитом в Киркенес, в Норвегию, и этот "транзит" закончится в течение ближайших дней{267}.