Хищники Дня и Ночи - Виктор Ночкин

Изредка встречались прохожие. На телегу агента они не глядели, больше смотрели под ноги, чтобы не ступить в липкую мерзость.

Окошки в домах были узкие, в переулках виднелись заборы, соединяющие соседние строения. Должно быть, все двери зданий выходили в дворики. Кое-где над заборами торчали деревца – чахлые и пропыленные. Но все-таки здесь имелась растительность!

А потом повозка въехала на мост. Этому убогому мостику было далеко до того, что перекинут через Длинную долину, но зато под ним была вода! Мутная, застоявшаяся, сплошь затянутая зеленовато-серой пеной, но все-таки вода. Пустыня заканчивалась в Бармуте.

– Здесь есть представительство, – пояснил Таклан. – Остановимся, переночуем. Агента здешнего зовут Перувак. При нем не болтайте, он хитрый.

– Понял? – обернулся к Чаглави чародей Свифт. – Будет спрашивать, не отвечай. А лучше вообще молчи. Ты – мой помощник, я за тебя буду говорить. Слышишь, Таклан, а ты постарайся этого своего хитреца как-то отвлечь, что ли.

– Отвлечь?

– Ну, чтоб он к парню не приставал, сам его разговорами донимай, а мы с Чаглави – сразу спать. Мол, устали. Тебе-то я доверяю, а этому твоему Перуваку – совсем не доверяю.

Польщенный Таклан пустился в объяснения, как и чем он станет отвлекать местного агента, чтобы избежать ненужных бесед. Чаглави еще раз убедился, что колдун – хитрюга. Ловко противопоставил агентов друг дружке, всего-то сказав два слова. Может, и Дневных с Ночными колдуны из Замка так же настраивают? Хотя вряд ли… войну-то, как ни крути, начали Ночные… Однако мысль показалась юноше стоящей. Надо будет изложить свои соображения королю, когда путешественники вернутся. Если вернутся.

Представительство Замка в Бармуте располагалось недалеко от моста. Миновали несколько домов, и Таклан свернул в проулок, там остановился у ворот, возле которых на заборе был намалеван странный знак – круг, перечеркнутый внутри линиями, которые складывались в остроконечную звезду. Должно быть, символ Замка в стране Дня.

Таклан спрыгнул с передка и забарабанил кулаком в ворота. За забором сперва было тихо, потом послышался шум, скрип, загремели засовы. Уже порядком стемнело, и местный агент, должно быть, заперся в доме на ночь. Ночи в этом краю боятся.

Проскрежетал засов. Одна створка приоткрылась, выглянул хозяин, он был без шляпы, босиком и в одной только длинной рубахе. В руке – дубина, расщепленный джудовый стержень, утяжеленный колтуном из перемешанной с волосом глины. Из глины торчал острый кусок кремня. Этот Дневной был намного моложе Таклана, неприятный, узкоглазый.

– Ну, чего на ночь глядя являетесь… – сердито начал агент, но тут увидел колдуна. Тон сразу изменился, Дневной заговорил подобострастно и потише: – О, какая честь! Какая честь! Прошу, заходите, заходите, какая высокая честь! Дорогих гостей послало Солнце!

Перувак засуетился, отложил дубину, торопливо распахнул ворота. Таклан схватился за упряжь и повел тарвулов во двор. Чаглави не знал, что ему делать, и решил следовать повсюду за колдуном. Во дворе Джеремия спрыгнул на землю, Ночной – тоже. Дворик оказался тесным, со всех сторон окруженным постройками. Большей частью – сараями без окон, зато с массивными крепкими дверями. Склады представительства, догадался Чаглави. Дом Перувака, двухэтажный, как и все здания города, выходил окнами во двор – должно быть, здесь хотя бы часть дня держалась тень. Вероятно, обычная планировка в этих местах.

Хозяин стал звать дорогих гостей в дом, поужинать, поговорить, как полагается.

– Благодарю, – равнодушным тоном отозвался Свифт. – Мы переночуем где-нибудь здесь, во дворе, не станем тебя стеснять. Да и ужинать не будем. Мы тебе благодарны за гостеприимство, не подумай зря. Однако устали мы с помощником, ляжем спать – да завтра с рассветом дальше двинемся.

– Ты гостям дай чего полегче пожевать, – встрял Таклан, – я их в пути кормил, они не голодные. С собой нам лучше собери еды, а сейчас мне с тобой потолковать надо серьезно, я из Замка тебе аккумуляторов привез, зеркала, вышитые плащи.

Перувак пытался протестовать, ему не понравилось, что другой агент становится между ним и гостями из Замка, но Свифт принял сторону старика, и хозяину пришлось сдаться. Чаглави на боковую не хотел, ночь была его временем, к тому же он выспался в пути, но послушно поплелся в сарай, где Перувак приготовил гостям ложа – лишь бы поменьше общаться с местным агентом.

Угощение у Перувака было прежнее – соржевые лепешки да мясо. Правда, лепешки были свежие, а мясо – вареное в специях и такое острое на вкус, что его хотелось немедленно запить. Из напитков оказался только травяной настой, приторный, невкусный. Поэтому Чаглави предпочел воду. Привкус у здешней воды был непривычный, но юноша не стал ничего говорить, чтобы не возбуждать подозрений.

Свифт равнодушно сжевал предложенное угощение и улегся на топчан, набитый чем-то жестким. Чаглави спать не хотелось, но нужно было изображать утомленного путника, так что юноша расположился рядом со спутником. Дыхание Джеремии было ровным и спокойным – похоже, колдун сразу заснул, а Ночному никак не удавалось забыться. Он то укрывался накидкой, то снова отбрасывал пропахшую потом жесткую ткань.

Из-за неплотно прикрытой двери доносились голоса – агенты препирались во дворе, снова и снова пересчитывая волшебные аккумуляторы в ящиках. Щель между дверью и косяком освещалась неровными красными сполохами. Местные боятся темноты, но в их лампах горит скверный жир тех зверей, которые живут при дневном свете. Хорошее масло производят шерваны, которые боятся солнца. Они живут в темноте, но дают хорошее масло, при помощи которого можно разогнать темноту, – эта мысль настолько поразила сонного Чаглави, что он уснул.

Утром здесь оказалось холодно. Чаглави проснулся оттого, что замерз. Свифта рядом не было, колдун куда-то ушел. Юноша встал и, ежась, выглянул из сарая. Небо – серое, цвета дорожной пыли. Должно быть, солнце еще не встало, но его лучи, отражаясь от южного склона великих гор, уже осветили равнину.

Тарвулы мерно жевали, Таклан прохаживался вокруг и распутывал упряжь. Скрипнула дверь, из дома, почесываясь, вышел Перувак. Бармутский агент при дневном свете показался Ночному еще неприятней – весь перекошенный, с неправильными чертами лица и тощий, немужественный. Его худоба была дряблая и обвисшая – совсем не такая, как у Свифта.

Перувак неторопливо подошел к Таклану и что-то стал нашептывать. Рядом с Чаглави тут же оказался Джеремия – сунул широкую шляпу. Юноша поспешно нахлобучил головной убор, чтобы скрыть глаза от Перувака, пока тот не обратил внимания на непривычные черты постояльца.

– Сейчас выезжаем, – громко объявил колдун. – Поедим уже в дороге.

– Куда вы в такую рань, – затянул Перувак, – посидели бы, поели спокойно… Да и стража еще не отперла, ворота закрыты. Бейрахи в округе, погодите, пусть солнце поднимется…

– Ничего, пока мы к воротам доберемся, как раз отопрут, – заверил хозяина Джеремия. – Едем!

Таклан сноровисто опутал ремнями тарвулов, подогнал послушных зверей к телеге и запряг.

Перувак распахнул ворота, Чаглави, отворачиваясь от него, забрался в кузов и присел между ящиков. Свифт пристроился рядом, Таклан прикрикнул на тарвулов – поехали!

Телега медленно выкатилась в узкий проход, свернула на улицу. Ехали той же дорогой, что и вчера, через мост. На улицах стояла тишина, даже крайваков под мостом было не слыхать, хотя эти твари любят подобные местечки. Возможно, в Бармуте вода такая грязная, что даже крайваки в ней не выживают. А может, их всех переловили и сожрали. Если местные едят такую нечистую пищу, как мясо газлона, то и крайваком не побрезгуют.

Городские ворота в самом деле оказались заперты, но, завидев повозку агента, стражники зашевелились и стали отворять. Должно быть, в такой час прежде проход уже бывал свободен, но теперь никто не спешил наружу из страха перед хищниками, так что и не было нужды открывать.

Снаружи царил покой. Холмы ровной чередой уходили к темному горизонту. В стороне параллельно дороге тянулась темная полоса – русло речушки, питающей болото в центре Бармута.

Странное дело – пока солнце не вышло из-за края земли, свет шел с запада, от великих гор. Потом показалось солнце, восток окрасился красным, тени исчезли, северные склоны холмов оставались белыми, а восточные – порозовели. Дорога была пуста. Телега ровно катилась, потрескивая окатышами в ступицах. Чаглави перебирал в памяти вчерашние впечатления и гадал, что будет дальше.

Вдруг Свифт привстал и насторожился. Ночной заметил, что Джеремия положил руку на рукоять ножа.

– Чувствуешь? – тут же окликнул колдуна возница. – Неспокойно как-то вокруг, а? И тарвулы волнуются.

Чаглави огляделся, но ничего необычного не обнаружил. Холмы, дорога…

– Что-то не так, – согласился Свифт. – Останови-ка.