Запретная правда Виктора Суворова - Дмитрий Хмельницкий

Приведенные факты представляют собой лишь краткий обзор тех разногласий, которые возникали при обсуждении практически каждой статьи проекта Декларации. Однако в результате трехмесячной работы III Комитета ГА ООН удалось согласовать текст Всеобщей декларации прав человека. На 183-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. Всеобщая декларация прав человека была принята абсолютным большинством голосов: из 56 государств, принимавших участие в голосовании, 48 проголосовали «за», лишь 8 государств воздержались. Среди них: Белорусская ССР, Польша, Саудовская Аравия, СССР, Украинская ССР, Югославия и Южно-Африканский Союз.

Название Декларации — Всеобщая — подчеркивает важнейшее свойство прав и свобод человека: их универсальный (всеобщий) характер. Права человека — это квинтэссенция ценностей, с помощью которых мы все вместе утверждаем, что являем собой единое сообщество людей. В самом деле, если взглянуть на права человека во всеобщем плане, то мы вплотную столкнемся с наиболее трудным из всех диалектических конфликтов: конфликтом между «самостью» и «чужестью», между «я» и «другие». Эти понятия показывают нам прямо и откровенно, что все мы одинаковые и вместе с тем разные. И мы можем обеспечить существование прав человека лишь в том случае, если преодолеем себя, если сознательно попытаемся вычленить нашу общую суть, преодолев наши видимые раздоры, наши временные разногласия, наши идеологические и культурные барьеры.

Устав ООН в этом вопросе весьма категоричен: статья 55 гласит, что Организация Объединенных Наций содействует «всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии». Однако необходимо также, чтобы эту концепцию всеобщности понимал и принимал каждый. Было бы парадоксальным, если бы этот императив всеобщности превратился в источник непонимания как между государствами, так и людьми.

Права человека в силу самой своей природы стирают различия, традиционно проводимые между внутренним порядком и международным порядком, и порождают новую правовую проницаемую среду. Поэтому их нельзя рассматривать ни с точки зрения абсолютного суверенитета, ни с точки зрения политического вмешательства. Напротив, необходимо понять, что права человека требуют сотрудничества и координации между государствами и международными организациями.

Всеобщая декларация прав человека является основой международной системы защиты прав человека. Кодификация прав человека в виде примерно 70 договоров и конвенций — это история настоящего успеха. Из Декларации 1948 г. вытекают самые важные конвенции прав человека. Конституции всех молодых государств, появившихся на волне антиколониального освободительного движения, ссылаются на Декларацию прав человека. Нельзя также представить себе без Декларации 1948 г. и региональные системы защиты прав человека. То, что сегодня можно предъявить кому-либо судебный иск в Европейском суде по правам человека, — это уже подлинный прогресс.

К сожалению, власти многих стран мира пренебрегают закрепленными во Всеобщей декларации правами человека. Каждое из тридцати основных ее положений — от права на равенство всех перед законом до права на участие в культурной жизни — нарушается в мире ежедневно.

Почему же это происходит? Возможно, потому что правительства лишают своих граждан и подданных возможности прочесть Декларацию самим. Отнюдь не все правительства пропагандируют ее принципы и готовы снабжать текстом каждого, хотя должны это делать. Вместо этого они пытаются доказать, что декларация чужда их культуре или не соответствует специфической ситуации, возникшей в данной стране.

Права человека должны быть законом для всех. Об этом говорит само название Декларации прав человека: перевод с английского «универсальная» как «всеобщая» лишь приблизителен. Права человека должны соблюдаться повсеместно. Правда, их действие ограничивают «запретом на вмешательство», провозглашенным в Уставе ООН (ч. 7 ст. 2), на который все время ссылаются правительства, чтобы отклонить или ослабить критику извне.

В 1975 г., после принятия Заключительного Акта Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, права человека становятся общепризнанной нормой международного поведения: подписавшие его страны могли контролировать соблюдение прав человека другими странами и могли потребовать ограничения их нарушений. Таким образом, права человека стали благоприятной почвой для групп диссидентов и оппозиционеров, живущих в условиях тоталитарных и авторитарных режимов. Права человека обеспечивали оппозицию международным признанием и поддержкой. Почти все жалобы и претензии формулировались в терминах прав человека. Права человека стали синонимами демократии, прогресса, экономического благосостояния, общего блага, равенства, справедливости и всего того, что воспринималось как ценности высшего порядка.

Именно государство должно быть самым надежным гарантом прав человека. Именно на государство международное сообщество должно возлагать обеспечение защиты частных лиц.

Однако в случаях, когда государства оказываются недостойными выполнять эту задачу и когда они не только не защищают частных граждан, а превращаются в их мучителей, необходимо ставить вопрос о принятии международных мер. В этих обстоятельствах соответствующие функции государства должно взять международное сообщество. Такая позиция неоднократно заявлялась генсеками ООН, например, Бутросом Гали[113].

Иными словами, теория естественного права может выступать основой политических действий. Само же действие является результатом восприятия законов природы и естественных прав как самоочевидных. Такова логика известных деклараций XVIII в. (Декларация независимости США 1776 г., Французская декларация прав человека и гражданина 1789 г.), такова логика некоторых политических международных акций рубежа XX–XXI в. Как справедливо отмечал Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в лекции по случаю 35-го ежегодного собрания «Дитчли Фаундейшн», прочитанной в Соединенном Королевстве 26 июня 1998 г., «Устав ООН ограждает суверенитет народов. Но он никогда не предназначался для того, чтобы служить правительствам лицензией на попрание прав человека и человеческого достоинства. Суверенитет предполагает ответственность, а не просто власть». Эта же мысль звучала в выступлении генсека ООН на заседании Комиссии ООН по правам человека 7 апреля 1999 г.: «Медленно, но, я уверен, неуклонно формируется международная норма, осуждающая насильственное подавление меньшинств, которая будет и должна брать верх над соображениями государственного суверенитета…Ни одно правительство не имеет права нарушать права человека или основные свободы своих народов, прикрываясь национальным суверенитетом».

Признание всеобщности и универсальности прав и свобод человека нашло свое выражение в Документе Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (1991 г.). Государства-участники подчеркнули, что вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, носят международный характер, поскольку соблюдение этих прав и свобод составляет одну из основ международного порядка. Они заявили, что обязательства, принятые ими в области человеческого измерения СБСЕ, являются вопросами, представляющими непосредственный и законный интерес для всех государств-участников и не относятся к числу внутренних дел соответствующего государства. Государства могут, объединившись в единый кулак для реализации естественного закона в соответствии с принципом его всеобщности и универсальности, предпринять совместные действия с целью предотвращения нарушения в другом государстве прав человека. В этой связи странным выглядит осуждение «Российской газетой» (24 апреля 1999 г.) новой стратегической концепции НАТО, принятой на юбилейном саммите по случаю 50-летия этой организации. Документ провозглашает право альянса на проведение военных операций за пределами территории стран — членов НАТО с целью защиты прав человека и норм демократии. Однако нужно признать, что дилемма «гуманитарных интервенций» в международном праве пока не нашла своего разрешения. Речь идет, с одной стороны, о легитимности акций, предпринятых региональной организацией без мандата ООН, и, с другой стороны, об общепризнанном императиве эффективного пресечения грубых и систематических нарушений прав человека с серьезными гуманитарными последствиями. Это два одинаково императивных интереса.

В 1999 г. «Российская газета» проводила дискуссию о том, какое же государство считать правовым. Обидно, что правительственный орган печати и официальный публикатор российского законодательства, каковым является «РГ», не знает, что ныне бытующий идеал правового государства носит не только теоретический или публицистический характер, а является международной политической нормой. Элементы правового государства зафиксировали 35 стран в Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ в июне 1990 года. Документ вобрал в себя исключительно демократические ценности: законодательствующая воля большинства при уважении прав меньшинств, и ценности либеральные, выраженные как раз в концепции прав человека. Правовое государство должно основываться на либеральном обществе, суть которого — уважение прав человека, и демократия — метод строительства этого общества.