Всему виной страсть - Кэролайн Линден

— Вы можете заказать нам один номер для двоих, — предложила Кэтрин. — Берди останется ночевать со мной. — Джерард кивнул в знак согласия, и Кэтрин, вскинув руку, добавила: — Я имела в виду не только сегодняшнюю ночь, капитан. Я еду с вами, но моя камеристка поедет со мной.

— Конечно, — спокойно согласился Джерард. — Ничего иного я и не ожидал. — Он поднял бокал, отсалютовал и лихо опрокинул его содержимое в рот.

Кэтрин сдержанно кивнула:

— Хорошо, что мы понимаем друг друга.

— Пока нет, — сказал он со смешком. — Но мы поймем. — Он подошел к двери и распахнул ее настежь. — Вы можете возвращаться к своей госпоже, — сказал он, обращаясь к Берди, и вышел, не оглядываясь. Из коридора доносился гулкий стук его сапог.

Берди бросилась в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

— Что он с вами сделал? — воскликнула она. Вопрос не был риторическим, она требовала ответа. — Чует мое сердце, нас поймают!

— Он сказал «да», — пробормотала Кэтрин.

— О Боже, уже так поздно, придется торопиться, а ведь нам предстоит проехать чуть ли не через весь город! — Продолжая удрученно качать головой, Берди схватила со стула плащ Кэтрин. — Пойдемте, миледи, нам надо спешить.

— Нет. — Кэтрин глотнула вина, что налил ей капитан. Джерард. Завтра он станет ее мужем. Она сделала еще глоток, чтобы унять дрожь, что прокатилась по телу при мысли об этом. — Мы останемся на ночь здесь. Капитан и я обвенчаемся утром.

Берди смотрела на нее, открыв рот.

— Завтра?

Кэтрин кивнула в ответ, глотнув еще вина. Она знала, что вино ударит ей в голову, но и так уже была словно во хмелю. Ее качало, и мысли путались. Вино имело его вкус. Ну конечно, потому что он пил вино перед тем, как ее поцеловать. При воспоминании об этом поцелуе Кэтрин машинально сделала большой глоток.

— Так будет лучше всего. Нам грозит опасность лишь в том случае, если Люсьен каким-то образом узнает обо всем до того, как мы с капитаном обвенчаемся. Вернувшись домой, мы предоставим ему возможность спутать наши планы. — Выражение лица Берди не менялось. Она была сама не своя от страха. Кэтрин взяла ее за руку. — Не переживай, Берди. Тебе может показаться, что все произошло слишком внезапно, но ведь случилось именно то, чего я добивалась, верно? Глупо теперь идти на попятную, ты не находишь?

У камеристки дрогнула губа. Она ее прикусила.

— Я знаю, мадам. Но ничего не могу с собой поделать. Я волнуюсь.

— Ну, иногда приходится брать себя в руки, — тихо сказала Кэтрин. — Я сделала свой выбор. — Берди закрыла глаза и кивнула. — Завтра мы уезжаем по делам капитана. Надеюсь, ты поедешь со мной.

Берди широко распахнула полные возмущения глаза.

— Конечно, я поеду с вами! — с вызовом сказала она. — Куда еще мне деваться?

Кэтрин лишь покачала головой. Характер у Берди был не сахар, но зато в преданности камеристки сомневаться не приходилось. Когда-то она была ее нянькой, потом стала гувернанткой, а потом и камеристкой. Она впервые попала в их дом молодой вдовой, потерявшей к тому же единственного ребенка. И всю нерастраченную материнскую любовь она отдала своей подопечной — неказистой неулыбчивой девочке, к которой ее собственная мать, женщина красивая и бойкая, относилась с досадливым раздражением. Берди понимала неразговорчивую и необщительную Кэтрин, обладающую ироничным складом ума и весьма необычным для ребенка чувством юмора, гораздо лучше, чем ее родная мать.

Мистер Холленбрук осознавал, что ближе Берди у Кэтрин никого нет и вряд ли будет, и не питал иллюзий относительно будущего зятя. Поэтому, выдав дочь за лорда Хоу по настоянию супруги, он втайне от всех положил на счет Берди весьма приличную сумму. Он сделал это для того, чтобы Берди не зависела от прихотей нового хозяина. Он мог бы этого не делать: как оказалось, Хоу относился к жене с тем же безразличием, что и к ее служанке. Однако Берди помнила добро и хранила преданность и Кэтрин, и ее отцу.

К тому времени, как капитан вернулся в гостиную в сопровождении хозяина гостиницы, Кэтрин уже успела взять себя в руки. Она встретила его взгляд с холодноватой вежливостью и не дрогнула даже перед его недвусмысленной ухмылкой. Пусть себе потешается над ней, если ему так угодно. Что он думает о ней и какие эмоции она у него вызывает, ее не касается. Они оба вступают в этот брак по расчету, и даже если он захочет с ней спать, это ничего не изменит. Еще до того, как обратиться к нему с предложением, Кэтрин навела о нем справки. Молва твердила, что капитан колюч, дерзок и вспыльчив, и еще — что он любит испытывать судьбу. Кэтрин прекрасно понимала, что гордость Джерарда задета — она взяла на себя чисто мужскую роль, когда попросила его стать ее мужем. Неудивительно, что сейчас он пытается отыграться, заявляя права на ее тело. Капитан мог не испытывать к ней ровным счетом ничего, но, утверждаясь в своих супружеских правах, давал ей понять, что хозяином положения будет он, даже если жить они будут на ее деньги.

Как бы там ни было, капитан дарил ей избавление от Люсьена. Кэтрин не могла не отдать должное его предусмотрительности — он позаботился и о лицензии и о том, как обезопасить ее и Берди от козней Люсьена. И номер для нее и Берди он снял очень хороший — просторный и чистый. Конечно, капитан мог предложить ей остаться на ночь в одной с ним гостинице и по своим, сугубо меркантильным соображениям. Он не хотел, чтобы его богатая невеста за ночь передумала выходить за него, но по крайней мере у него достало такта представить это так, будто он действует в ее интересах. И теперь Люсьен уже не мог помешать ее планам, поскольку планы эти претворятся в жизнь еще до того, как Люсьен об этом узнает.

Хозяин гостиницы и капитан проводили Кэтрин и Берди до дверей их номера. Капитан на прощание вежливо поцеловал ей руку и посмотрел на нее так, что она едва вновь не залилась краской.

— Спокойной ночи, сэр. — Кэтрин попрощалась с ним подчеркнуто сухо и захлопнула дверь перед самым его носом. Впрочем, за закрытой дверью тут же раздался его приглушенный смех. «Брак по расчету», — напомнила себе она.

— О, мадам, — со вздохом сказала Берди. — Я искренне надеюсь, что вы знаете, на что себя обрекаете.

«Если бы знать», — прошептал встревоженный голос в ее голове.

— Не волнуйся, Берди, — ответила Кэтрин. — Все будет хорошо.

Глава 7

На следующее утро Кэтрин встала рано. Она снова надела свое светло-коричневое платье. Шелк сильно помялся, несмотря на все усилия Берди разгладить заломы, растянув платье на столе. Горничная принесла поднос с завтраком, щетку для волос, гребень и немного апельсиновой воды. Берди смочила волосы Кэтрин ароматной водой и вычесала всю помаду из мелких завитков на висках — прическу, которую Кэтрин сделала накануне по настоянию матери. Увы, все, что они могли соорудить, — это простой узел на затылке. Волосы ее, пусть густые и блестящие, были безнадежно прямыми. Кэтрин нанесла немного апельсиновой воды на кожу за ушами, радуясь уже тому, что от нее, по крайней мере, будет приятно пахнуть, и пошла вниз — к жениху.