Робинзон. Инструкция по выживанию - Александр Покровский

– Да я ж серьезно, тащ-ка, болит.

– Ну тогда съешь всю таблетку.

Следующий матрос входит, тщательно закрывает дверь, поворачивается и говорит таким тоном, будто сообщает доктору военную тайну:

– Тащ-ка! У вас от головы чего-нибудь есть?

Через какое-то время резко открывается дверь амбулатории и из нее показывается доктор со стоном.

– А-а-а. я с ними с ума сойду! Все от головы! Все! Константиныч! – ловит он проходящего мимо химика – посиди за меня пять минут! Мне надо феншуй свой срочно включить! Расслабиться! Срочно в койку.

Картина: доктор в койке в изоляторе с умиротворенным выражением на лице, с закрытыми глазами расслабляется, а рядом, через стенку, в амбулатории, Константинович выдает всем таблетки от головы.

Ночь. Тихо. Только вентилятор отсечный работает. Ни звука. И тут матрос Алиев, спускаясь по трапу, поскользнулся и полетел вперед. Головой он влетел в ящик. Ящик всмятку. Алиев цел, но лоб рассек. Из рассеченного места течет кровь.

Алиев молча направляется в соседний отсек искать доктора.

Доктора он находит лежащим на верхней койке в изоляторе. Тихо открывается дверь изолятора, бесшумно входит в нее Алиев, и вот он уже зависает над лицом доктора. Алиев вглядывается, будто принюхивается.

Док уже проснулся, но все еще надеется, что это не к нему.

Кровавая рожа зависает над доком. Рожа сопит, по ней течет кровь. Рожа начинает на ощупь искать доктора:

– Тащ-ка! Тащ-ка! Это вы?

– Нет! – орет док и пугает Алиева. – Это не я! Вы мне когда-нибудь спать дадите? О господи! Первая фраза клятвы Гиппократа – как вы мне все надоели!!!

Алиев тихо покидает изолятор.

Крики доктора разбудили Сову. Тот встал, пошел вниз, в умывальнике он находит Алиева. Тот смывает кровь.

– Что, Алиев, с черепом?

– Ударился!

– Да-а-а? – с сомнением тянет Сова. – И почему ты все время ударяешься, Алиев? А?

– Не знаю, тащ-ка!

– А я знаю.

– Почему?

– Потому что головой работаешь. Вот если б ты работал другим местом, то ударялся бы именно им. У доктора был?

– Был.

– И что?

– Он спит.

– Спит? Запомни, Алиев, сон на флоте – это преступление. На флоте не спят, а отдыхают. По-твоему, доктор у нас преступник? А?

Сова входит к Рустамзаде – тот на вахте.

– Доктор Алиева не хочет лечить.

– Как это?

– Так! Телефон у тебя работает?

– Конечно.

– Позвони доктору в амбулаторию, а когда он возьмет трубку, дай отбой. А я сейчас посмотрю.

Рустамзаде так и делает: звонит доктору. Звонок длинный, не вылежать.

Сначала доктор лежит и делает вид, что спит, потом он, охая, на четвереньках, через окошко (чтоб не обходить) переползает в амбулаторию. Ударившись коленками и зашипев, подползает к телефону, берет трубку.

– Ах ты сука!!! – кричит доктор – Сука!!!

Сова, подслушивая все это у двери, с видимым удовольствием, улыбаясь, разворачивается и идет опять к Рустамзаде:

– Эдик, публика просит повторить.

– Сейчас!

– Погоди пять минут, пусть уснет.

Все повторяется до мелочей – опять док лезет через окошко, опять подползает к телефону, берет трубку.

– А теперь, – говорит Сова Эдику, – скажи ему: «Извините».

– Ах ты сука! Сука!!! – орет док, но трубка уже молчит.

Док сидит в амбулатории совершенно разбитый.

Сова находит Алиева в умывальнике – тот пытается на свой череп приклеить пластырь.

– Иди к доктору. – говорит ему Сова. – Если он тебя сейчас не примет, мне скажешь.

Алиев стучится в дверь амбулатории:

– Разрешите, тащ-ка!

Командир, не раздеваясь, на спине лежит на койке. Над ним лампочка «каштана». Она шелестит, оживает– командир немедленно открывает глаза и вызывает центральный.

– Есть центральный!

– Что у нас?

– Замечаний нет.

– Старпом где?

– В центральном, позвать, товарищ командир?

– Не надо.

Командир входит в центральный. На старпомовское желание подать команду «Смирно!» он отвечает предупредительным жестом – не надо подавать команду. Взглядом он подзывает старпома.

– Анатолий Иванович!

– Да, товарищ командир.

– У нас все в порядке?

– Вроде да.

– Противолодочный рубеж форсируем через сутки?

– Да. Через сутки будет Нордкап-Медвежий.

– Хорошо. Так, говоришь, все в порядке?

– Да.

– Распиши всех – зама, командира БЧ-5, флагманского по живучести, помощника, себя, меня, вахтенных офицеров – чтоб каждый час кто-то обязательно проверял несение вахты вахтенными. Люди устают, не замечают очевидное – свежий взгляд всегда нужен.

– Сделаем.

– Хорошо. Я в каюте.

Командир уходит. Старпом смотрит ему вслед. К нему подходит командир БЧ-5.

– Ну, что такое? – спрашивает он у старпома.

– Ничего особенного. Просто если ничего не происходит, то командир наш не спит. Неймется ему. А вот после того как что-то произойдет и мы с этим справимся, вот тогда он уснет спокойно и какое-то время будет спать, а потом опять будет маяться. До следующего случая. Все как всегда. Надо расписать всех по проверкам.

– Понятно.

– Как у тебя матчасть?

– В норме.

– Хорошо! – старпом с сомнением качает головой и смотрит на трап, по которому только что ушел командир.

– И в заключение слово имеет заместитель командира. Николай Васильевич, прошу вас, – говорит старпом. (Собрание офицеров, встает зам и начинает.)

– Товарищи офицеры! В соответствии с распоряжением командира, как вы знаете, я назначен проверять бдительность несения ходовой вахты вахтенными в отсеках!

Офицеры собраны в кают-компании на совещание. Все слушают зама с безразличными лицами, а Поляков – демонстративно закрыв глаза.

– Геннадий Петрович, – говорит зам, – вам неинтересно?

– Очень интересно, продолжайте, пожалуйста. Я прикрыл глаза, чтоб полностью обратиться в слух.

– Так вот, товарищи, проверяю я несение, и что же?

– Николай Васильевич, – нетерпеливо перебивает его старпом, – если не очень сложно, то ближе к делу.

– А сейчас и будет дело!

– Прошу.

– Я подхожу к очень важному шестьдесят пятому боевому посту, а там прямо напротив поста приклеена голая женщина!

– И?.. – вмешивается опять старпом.

Все немедленно оживляются, предчувствуя потеху.

– Делать было нечего, товарищи, – говорит зам, – пришлось ее отодрать!

Громкий хохот. Старпом его прекращает одним взглядом, потом он вздыхает и говорит:

– Понятно. Спасибо, Николай Васильевич! Значит, так! В итоге следующее: всем исполнять корабельный устав. Каждый отвечает за свое заведование. Командиры подразделений – раз в сутки обойти все свое и проверить и несение вахты, и работу материальной части. И на этом все. А впредь все совещания подобного рода считаю излишними.

– Анатолий Иванович, но я еще не закончил! (Это зам.)

– Николай Васильевич, я только что закончил за вас. Все свободны. По местам.

– Анатолий Иванович!!! – возмущается зам.

Но его уже никто не слушает, все устремляются на выход.

– Рустамзаде! – подзывает старпом начхима.

– Я! – останавливается тот.

– Завтра в четвертом отсеке проведешь занятие для молодежи по включению в средства защиты органов дыхания.

– Так я ж уже проводил, Анатолий Иванович!

– Что-то непонятно?

– Понятно.

– Я сказал: завтра. Всех собрать – молодых, прикомандированных – всех.

– Ясно.

– И Робертсона захвати. Ему будет полезно.

– Есть.

Столовая 4-го отсека. Занятие проводит Рустамзаде. Собраны матросы и Робертсон.

– А теперь – переключение из ПДУ в ИП-46, – говорит Рустамзаде. – Готовим изолирующий противогаз, потом затаиваем дыхание, закрываем глаза, снимаем очки, наносник, вытаскиваем загубник и включаемся в ИП. Понятно? А теперь по очереди каждый подойдет сюда и покажет мне, как он это будет делать.

В этот момент из камбуза повалил дым и побежали во все стороны коки. Рустамзаде очнулся первым. Он бросился к «каштану», вызвал центральный и объявил:

– Аварийная тревога! Пожар в четвертом отсеке! Пожар на камбузе!

Звонки аварийной тревоги.

В этот момент в центральный прибегает командир. Начинается борьба за живучесть.

Центральный пост объявляет: «Аварийная тревога! Пожар в четвертом! На камбузе!»

Люди мечутся по отсеку, но немедленно всех организуют Рустамзаде и Робертсон. Команды так и сыплются, люди успокаиваются, действуют в дыму быстро.

«Загерметизирована кормовая переборка! Загерметизирована носовая! Остановлен отсечный вентилятор! Готовится ВПЛ к работе! Замеряется концентрация угарного газа! Личного состава 20 человек. Включился в ПДУ! Найден источник возгорания – фильтр ФМТ-200Г! Фильтр обесточен!»

– Четвертый! – вызывает центральный.

– Есть!

– Как концентрация?

– Замерена концентрация угарного газа! 50 ПДК!

– Начхим!

– Я!

– Предложения.

– Надо перемешать воздух носового блока, все фильтры очистки должны быть в работе!