Хмель-злодей - Владимир Волкович

Все, кто по убеждению, кто силой, подавались в казаки.

«У запорожского гетмана было бесчисленное войско, потому что в ином полку было новообращенных в казаки больше двадцати тысяч человек, что село, то сотник, а в иной сотне человек с тысячу народа. Всё, что было живо, поднялось в казачество; едва можно было найти семью, из которой кто-нибудь не пошел бы на войну: если отец не мог идти, то посылал сына или парубка, а в иных семьях все взрослые мужчины пошли, оставивши только одного дома; все это делалось потому, что с прошлого года очень обогатились грабежом имений шляхетских и жидовских. После разгрома поляков на реке Пилявка добра было добыто так много, что серебряные тарелки продавались по талеру, а то и еще дешевле. Всех охватила жажда наживы, никто не хотел обрабатывать землю».[14]

Глава 9. Збараж

«На фоне народной дикости и шляхетской распущенности XVII века резко выделяется героическая личность князя Иеремии Вишневецкого. Хозяйственная ретивость князя, необычная в среде разгульного польского панства того времени, его личное, непосредственное участие в упорядочении края указывают, что намерения юноши-магната преследовали не личный интерес, но благо народа и культуру края».

— Держи пику прямо, параллельно земле, ищи щель между латами и туда целься, — Давид показывал новичкам, как владеть оружием. Его отряд в триста человек влился в войско гетмана Фирлея, назначенного королём командующим поляками. К началу лета готовился созыв посполитого рушения и сбор шляхтичей на войну.

Со своей стороны, к широкомасштабным военным действиям готовился и Хмельницкий. Его войска постоянно пополняли не только восставшие крестьяне. Гетман ожидал прибытия донских казаков, хана Ислам Гирея с основными татарскими силами и шеститысячный турецкий отряд. В войсках хана находились опытные крымские горцы, ногайские и буджацкие татары и черкесы. Никто из волонтеров не требовал жалованья, они рассчитывали поживиться за счет поляков и евреев.

Воины гетмана Фирлея, меж тем, осаждали мятежные сёла в округе и жестоко мстили жителям, расправившимися с евреями и поляками.

Еврейский отряд первым ворвался в город Острог, все еврейские жители которого были убиты горожанами. Триста отчаянных всадников беспощадно и безжалостно рубили саблями горожан. Впереди был командир, виртуозно владеющий оружием и служивший примером для своих солдат. После боя, разгорячённые, слушали они Давида, который разбирал действия отряда. Спокойно рассказывал он, как надо действовать против казаков, закалённых в боях, и против горожан и холопов, вооружённых косами и мотыгами.

Вечером его вызвал к себе Фирлей. Ставка его была в предместье города Заслав, вблизи крепости, в которой засели горожане.

— Надо взять крепость и отомстить горожанам за предательство и мятеж. Ты пойдёшь вместе с двухтысячным отрядом драгун. Нужен план, как ворваться в крепость.

Утром Давид трижды объехал крепость, обдумывая, как подобраться к ней. Традиционный подкоп мог занять много времени, штурм в лоб грозил потерей многих храбрых солдат. Вернувшись в расположение лагеря, Давид дал поручение своим солдатам: найти хотя бы одного еврея, бывшего жителя города, выжившего в бойне, которую устроили казаки вместе с горожанами. Весь следующий день ушёл на поиски, и такой человек был найден. Долго беседовал с ним Давид, но, как видно, не зря…

В предутренний час, когда сон смиряет самого стойкого, несколько десятков человек неслышными тенями проникли в незаметный водовод, снабжающий город питьевой водой из внешнего источника. По дну водовода текла вода. Трудно было понять, как может пролезть человек в такую узкую трубу. Несколько сот метров нужно было проползти по ней. Впереди полз кузнец с инструментами, на случай, если встретится решётка. Один раз ему пришлось применить своё умение, и он провозился долго, распиливая неподатливые прутья.

Уже загорелся зарёй горизонт, несколько вооружённых горожан дремали, сидя у бассейна, куда стекала приходящая по трубам вода. Последнее, что они успели увидеть в своей жизни — мокрых, грязных людей, появившихся неведомо откуда. Потом осторожно, крадучись вдоль домов, эти люди спустились по узкой улочке к воротом города, где неусыпно дежурила стража. Давид взмахнул рукой, и без единого возгласа, его солдаты, высоко прыгая, свалились на головы защитников, поражая их короткими ножами. Через несколько минут всё было кончено. Нападавшие отворили ворота. В город ворвались конные польские драгуны, и вскоре трупами убитых горожан были завалены узкие улочки города.

Хмельницкий медлил, он хотя и знал, что силы поляков невелики по сравнению с его несметными полчищами, но осторожный и хитрый, поджидал татар. Выйдя из Чигирина, он неторопливо продвигался к месту встречи с ордой, которая подходила с юга по Чёрному шляху.

Между тем польское войско в яростном натиске продолжало громить верные казакам гарнизоны и разбивать казачьи полки. Под Шульжинцами они разгромили казаков полковников Ивана Донца и Таборенко, которые тоже там и погибли. Тогда Богдан послал им на помощь полки под командованием полковников Кривоносенко, Романенко и Яцкевича, которые также были разбиты. Мало кто из казаков остался в живых.

Но вскоре военное счастье изменило полякам. Получив сведения о том, что Хмельницкий соединился с татарами, и его главные силы уже на подходе, Фирлей дал команду отступать к Збаражу. Там, в своём родовом замке, после гибели командующего, общее руководство войсками принял князь Вишневецкий.

Обороняющиеся насыпали земляные валы, укрепляя замок, который и так был уже перестроен по последнему слову фортификационной техники.

В плане замок представлял собой квадрат с шириной восемьдесят восемь метров. Вокруг бастионов был глубокий ров, наполненный вод. Пятигранные бастионы были расположены по четырём углам замка, в каждом из них были туннели, соединяющие их с казематами и замковым двором. Замок был одним из сильнейших, имел около пятидесяти пушек на вооружении. Расположен был на высокой горе, окружённой со всех сторон болотами. Подземные ходы соединяли замок с нижней частью города.

Практически, замок был неприступен.

Князь Вышневецкий ожидал подхода основного польского войска во главе с королём.

Вскоре Хмельницкий вместе с татарами взял город в кольцо, а обещанной подмоги осаждённым так и не было. Все посланные к королю нарочные перехватывались казаками.

В замке находилось девять тысяч воинов вместе с небольшим еврейским отрядом, и несколько тысяч мирных жителей, спасающихся от зверств казаков. В распоряжении Хмельницкого было девяносто тысяч казаков, семьдесят тысяч присоединившихся к нему татар и огромная масса холопов, желающих поживиться за счёт грабежей и убийств. Всего около четырёхсот тысяч человек.

Враждебное население отказалось поставлять воинам Вишневецкого провиант, и вскоре в замке начался голод.

В первые дни Хмельницкий хотел взять замок штурмом. Бесчисленные толпы казаков и холопов, как саранча лезли на неприступные стены и откатывались, оставляя усеянное трупами пространство у земляных валов. Князь распределил воинские хоругви вдоль стен, обеспечил сменяемость, лично участвовал в отражении атак на самых трудных участках. Давид восхищался мужеством и воинским талантом князя. Его отряд, защищающий самый привлекательный для нападающих участок — надвратную башню, отражал по семнадцать атак в день. Тогда, видя, что штурмом взять замок не удаётся и, учитывая громадные потери, Богдан решил организовать правильную осаду, рассчитывая, что голод вынудит осаждённых сдаться.

Через месяц, когда в городе стали поедать лошадей, кошек и собак, Иеремия Вишневецкий собрал совет.

— Король прислал грамоту, что он с войском движется на помощь, нам нужно продержаться до его подхода. Какие будут предложения?

Князь был прекрасно осведомлён, что все посылаемые им лазутчики до короля не доходят, но это нельзя было обнародовать даже надёжным людям во избежание паники.

— Люди уже обессилели от голода, едят что попало, появились кишечные болезни, ещё немного — и некому будет сражаться, — сказал тучный пан, перепоясанный саблей, и вытер пот со лба.

— По тебе не видно, что ты голодаешь, — в своей грубоватой манере осадил его Вишневецкий, — так что ты предлагаешь?

— Я предлагаю взять запасы провианта у казаков.

— Вот это правильно, — похвалил Вишневецкий, — осталось только придумать, как это сделать.

— А ты задержись, — обратился князь к Давиду, когда все стали расходиться.

Вишневецкий усадил Давида напротив, и испытующе смотрел на него. В последние дни между всесильным князем и еврейским юношей установились доверительные отношения.