Игра Саида. Единственная - Ая Кучер

А я замираю, загнанная в ловушку. Его поцелуи не похожи на те, что были сегодня. Не такие злые, не такие яростные. В них все ещё сила, от которой меня сносит. Но куда больше… Желания?

– Не нужно.

Шепчу, когда мужчина втягивает кожу на шее. До жжения и спертого дыхания. До желания, чтобы это не прекращалось. Только Саид не тот, кому стоит поддаваться. Иначе всё закончится плохо. Снова.

– Ты говорил, что больше не хочешь меня.

– Передумал.

Одно короткое слово, которое напоминает, что за мужчина передо мной. Чьи ладони поглаживают мои ягодицы, сминают. Он делает так, как хочет, не слушая никого.

Мне казалось, что я выучила Саида. Узнала за то время, что была с ним. Его повадки, настроения. Но теперь впечатление, что этого никогда не было. Всё стирается, не имеет больше значения.

Наши отношения поменялось, старые привычки рухнули.

И я не знаю, как мне действовать.

– Ты…

– Замолчи, пташка. Сейчас я не в настроении тебя слушать.

Но в настроении касаться меня. Прижимать к стене, вдавливая своим весом. Целовать, кусая мои губы. Проникать языком в мой рот, заставляя задыхаться жаром.

Голова кружится от такого напора, от непонимания. Сжимаю руки мужчины, лишь бы удержаться на ногах. Под пальцами твердые мускулы, литая сталь. Не сдвинуть, если сам Саид не захочет.

– Блядь.

Ругается, касаясь моего лона. Лицо горит от смущения, когда я понимаю, что Саид чувствует моё возбуждение. Неправильное, больное. Тело реагирует само, привычно на такие касания. Как рефлекс, его близость – моё желание.

Черт.

Пальцы Саида давят сквозь ткань трусиков, заставляя прикусить губу. Постыдный стон царапает горло, рвётся наружу. Я схожу с ума, окончательно теряю рассудок.

Он угрожал мне!

Держал пистолет возле моего виска.

Сказал, что заберет моего ребенка.

А для меня словно этого не существовало. Скрывается за маревом возбуждения. Электрический ток бежит по венам, заставляя дрожать от каждого касания.

Хаджиев всегда действует быстро. Добивается того, что хочет. И сейчас – не исключение. Он не спрашивает, не забирает слова назад. Просто решает что-то и сразу делает всё, чтобы это получить.

Жесткая щетина царапает кожу, пальцы сжимают мои бедра. Саид не отступает, не оставляет шансов. Меня колотит, между ног становится нестерпимо жарко.

Это похоже на сумасшествие.

Долгое, сладкое сумасшествие, которое утягивает меня в свою пучину.

– Саид, - бьюсь затылком о стену, когда он сильнее давит. Скручивает мои внутренности всего одним движение. – Что ты делаешь?

– Собираюсь тебя трахнуть.

Так открыто и прямо, не стесняясь. Его дыхание жжет щеку, пока я не улавливаю новый запах. Который не заметила, пропустила. И теперь всё встает на свои места.

– Прекрати, ты пьян. Хватит!

От Саида пахнет крепким алкоголем. И меня словно холодной водой окатывает, смывая всё желание. Мужчина всего лишь выпил, забылся. Забыл собственные слова, а завтра снова окатит меня своим призрением.

А я этого не хочу!

– Не нужно…

– Ты права, пташка. Не нужно.

Саид отрывается от меня так же внезапно, как и прижимал. Мгновение, а между нами пропасть. Мужчина поправляет свою одежду, бормочет себе что-то под нос на незнакомом языке.

И уходит.

Просто уходит, оставляя меня в одиночестве.

Мерзавец!

Злость переполняет меня, прожигает изнутри. Копится в груди, пока я закипаю с каждой секундой всё больше и больше. Гнев почти что осязаем, собирается на кончиках пальцев.

Саид просто ушел! Оставил меня у стены, возбужденную и… Да, я просила его об этом. И за это я тоже злюсь на себя. Что поддалась, что хотела чего-то большего. Сразу после того, как Хаджиев сказал прямо, что я ему больше не нужна.

Можно ли пасть ещё ниже?

Почему нет никаких таблеток, чтобы вычеркнуть ненужные чувства и желания? Это походит на болезнь, которая затронула мой мозг. Выжгла всё рациональное, не оставила капли разума.

Можно винить в этом беременность?

Я всю ночь ворочаюсь, не могу заснуть. Кажется, что всё ещё чувствую чужие касание. Дыхание на шее, а губы пульсируют от укусов. Всё тело помнит близость Саида.

И то, как было раньше. До похищения и побега, когда казалось, что мы обрели шаткое равновесие. Вот только его не было! Секундное блаженство не значит, что всё хорошо!

Ничерта не было хорошо, и в какой-то момент рухнуло бы. Просто Хаджиев бы сам меня отпустил. Или окончательно прогнул под себя, заставляя забыть, кем я была. Я бы привыкла к его поведению мудака, к тому, что мое мнение ничего не значит.

Только я не хочу! Не хочу так больше, не могу. Столько лет с Назаром хватило, чтобы я поняла – это не по мне. И сравнивать двух мужчин, как тестировать гения и первоклассника. Разные силы, Хаджиев это совсем другая лига.

Только я остаюсь такой же, на том же месте.

– Ника, ты обещала проснуться! – я подскакиваю, когда на ногу обрушивается удар. – Вставай.

– Адам, мне больно. Не нужно так делать.

– О… - на лбу появляется глубокая складка, пока мальчик думает. – Прости. Я не хотел делать больно.

– Всё в порядке, просто будь аккуратнее. Иди чистить зубы, а потом… Да?

Стук в дверь заставляет напрячься. Подбираюсь, сильнее натягивая одеяло. Явно не Саид, он бы вошел без разрешения. А я не знаю никого другого, кто бы хотел меня увидеть.

– Доброе утро, - на пороге женщина, которая вчера увела Адама. – Меня зовут Тереза, я буду заниматься Адамом. Сейчас заберу его, чтобы не мешал.

– Он не мешает, я сама проведу с ним время.

Я совсем не знаю эту женщину, не доверяю ей. Её нанимал Саид, но это не значит, что я подпущу её к ребенку. И так всё слишком зыбко и непостоянно, чтобы рисковать Адамом.

– Господин Хаджиев просил, чтобы вы спустились вниз. Ребенок будет мешать.

– О… Я поняла, хорошо.

«Просил» и «Саид» это разные понятия, параллельные, которые не пересекаются. И то, что Тереза смягчает удар, совсем не помогает. Меня ждут, и я не представляю, чем закончится этот завтрак.

Каждая секунда, каждое движение – как танец на краю пропасти. Когда-то мне перестанет везти, и я сорвусь вниз. Может, мне ничего не грозит, пока я беременна, но вот после…

После Саид может просто избавиться от меня, отослать подальше. И я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его. Мужчина поставил одно простое условие, а