Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне. - Николай Стариков

Ситуация для Владимира Ильича складывалась патовая. «Союзники» требуют воевать — немцы требуют мира. Угодить одним — поссориться с другими. Но Ленин не был бы Лениным, если бы, он не нашёл выход из сложившегося тупика. Вождь обращается к русским солдатам с призывом, повторяющим недавний приказ главковерха Крыленко: немедленно выбирать уполномоченных для переговоров с неприятелем на местах. Цель простая, как язык ленинских декретов — мир явочным порядком! Официально мы неуступчивы, как нас попросили из Лондона и Парижа, но что же поделать, если солдаты на местах уже не сражаются друг с другом. И, как ни странно, и для «союзников» этот ленинский ход выгоден. Ведь побратавшись на Восточном фронте, немецкие солдаты уже не захотят воевать и на Западном!

На следующий день после своего призыва, Ленин делает ещё один сильный и решительный «ход конём». Совет народных комиссаров принимает декрет о постепенном сокращении армии. В запас увольняются все солдаты 1899 года призыва. Приказ об этом рассылается во все штабы, однако составлен он так неграмотно, формулировки столь расплывчаты, что его можно трактовать по — разному. Ответственных за демобилизацию тоже нет — в результате дезертирство становится повальным. Это самый последний гвоздь в гроб старой русской армии. Вооружённых сил у России больше нет. Есть толпы вооружённых людей в шинелях и бушлатах. Они не могут и не хотят сражаться. Их можно понять — власть поменялась трижды за полгода и теперь уже никто не понимает, за, что же он должен проливать свою кровь.

Это досадное недоразумение отнюдь неслучайно. Уничтожением армии Ленин решал сразу несколько задач: во-первых, избавлялся от упрёков «союзников», во-вторых, разваливал то, что было непригодно использовать в новых революционных условиях. Теперь на «просьбы» из Парижа и Лондона, Ильич мог развести руками, честно глядя в лицо партнёрам. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда! Чем я теперь с немцами воевать буду? И хотел бы упорствовать с Берлином дальше, но только не могу! Нет у нас больше армии — вся разбежалась. Своим недюжинным умом Ленин также прекрасно понимал, что старая армия не годится для его целей. Нужна армия новая, но создать Красную армию можно было, только разрушив до конца царские вооружённые силы. Армия революции должна базироваться на новых, совершенно других принципах.

Однако вернёмся в Брест-Литовск, где на первом заседании большевики огласили своё «странное» требование. Самое удивительное, что немцы его приняли! Настолько сильно было их стремление к миру, что они взяли на себя обязательство не перебрасывать войска на Запад. Одновременно германское руководство предложило присоединиться к мирным переговорам и остальным страны Антанты. Надежда на общий мир водила рукой германской делегации. Но их надежды не оправдаются. Англия, Франция и США не приедут на переговоры, и даже никак не ответят на мирные предложения. Потому, что организаторам Первой мировой войны, нужно не окончание кровопролитии, а достижение своих целей, ради которых война, собственно, и начиналась. Первая, промежуточная цель достигнута — Российская империя рухнула. Теперь нужно добиться второй — уничтожения Германии. Для этого война должна продолжаться…

В наивной надежде на антантовское миролюбие немцы и согласились на удивительное требование ленинской делегации. В период от Октября до начала переговоров с большевиками германские войска эшелонами перебрасывали на Запад. Теперь английские разведчики могут спокойно передохнуть — этот гибельный для их Родины поток остановлен. Кто же скажет, что интересы Британии и Франции в Брест-Литовске никак не представлены? Наоборот, большевистская делегация с пеной у рта отстаивает пункты соглашения, нужные своим «союзным» кураторам. Мы помним, что она предложила перемирие на 6 месяцев. Во время его действия Германия обязуется не перебрасывать войска на Запад. Согласись немцы на это — и полгода они не смогут забрать ни одного солдата из России. У Англии и Франции никаких ограничений нет, они могут, как им вздумается перегруппировывать свои силы. Поэтому германцы сочли слишком длительным предложенный советской стороной срок перемирия. В результате, его ограничили сроком с 4(17) декабря 1917 г. по 1(14) января 1918 г., с автоматическим продлением его, если не последует отказа одной из сторон.

Заключение перемирия обязательное условие начала мирных переговоров. Ведь воюющие стороны не могут просто взять и сесть за общий стол. Теперь, когда оно заключено, можно официально открыть мирную конференцию. На первом заседании 9(22) декабря 1917 года инициативу снова захватывают большевики. Они предлагают свою программу мира, состоящую из шести пунктов. Это:

— недопущение присоединения захваченных территорий;

— национальное самоопределение;

— восстановление самостоятельности оккупированных стран;

— обеспечение культурной автономии тех, кто отделяться не хочет;

— отказ от контрибуций.

Последний шестой пункт предлагает все остальные вопросы межгосударственного урегулирования решать на основе первых пяти. Когда современные историки лихо обвиняют Ленина в возврате немцам «долга» в виде заключения невыгодного договора, в предательстве русских интересов на переговорах с Германией складывается впечатление, что они предложений большевистской стороны в глаза не видели. Ленинские предложения отлично отвечают русским интересам, они лучше всего развенчивают миф и германском «шпионе» Ульянове. Фактически речь идёт о признании отделения тех, кто и так отделится. Главное — сама Россия, без малого, сохранится. К удивлению многих, председательствующий на переговорах немецкий министр иностранных дел Кюльман заявляет, что «пункты русской делегации могут быть положены в основу переговоров о мире». 12(25) декабря граф Чернин от имени всех стран противников России выражает согласие установить мир на предложенной большевиками платформе «без аннексий и контрибуций».

Большевики предлагают вывести русские войска из занимаемых ими областей Австро-Венгрии, Турции и Персии. Но в ответ Германия должна освободить Польшу, Литву, Курляндию и другие области России. На первый взгляд справедливо, но только на первый. В советском проекте предусматривалось, что «…населению этих областей дана будет возможность вполне свободно, в ближайший, точно определённый срок, решить вопрос о своём присоединении к тому или иному государству или об образовании самостоятельного государства». Немцы прекрасно осознают, что Ленину верить нельзя. Если германские войска уйдут из Прибалтики и Польши, туда завтра же войдут большевики. Товарищ Иоффе разведёт в стороны своими неопрятными руками, и скажет, что-нибудь убедительное про свободу, самоуправство и отсутствие контроля центральной власти за всей разложившейся армией. Потом в Прибалтике и Польше возникнут молодые советские республики. Но руководство Германии прекрасно знает, кто стоит за спиной ленинского руководства, и чьи требования озвучивает Адольф Иоффе в Бресте. Согласись немцы на такой красивый с виду вариант, и зона нестабильности, хаоса и террора подойдёт вплотную к немецким границам. И может вызвать революцию, а затем и крушение германского рейха! Ведь большевики своих целей даже не скрывают. Глава австро-венгерской делегации Оттокар фон Чернин много беседует с главой советской товарищем Иоффе. Консенсуса найти не удаётся. Большевик грезит мировой революцией, чопорный граф полон скепсиса и сарказма. «Мы пока воздержимся от подражания русским теориям и категорически отвергаем всяческое вмешательство в наши внутренние дела» — жёстко говорит глава австрийского МИДа. — Если же он (Иоффе — Н.С.) намерен и дальше настаивать на своём утопическом желании насаждения и у нас своих идей, то было бы лучше, если бы он уехал со следующим же поездом, потому что в таком случае мир все равно немыслим». Ответ главы большевистской делегации, граф фон Чернин не мог забыть всю жизнь: «Я всё-таки надеюсь, — сказал товарищ Иоффе — что нам удастся вызвать у вас революцию».

Вот в такой тёплой и дружественной обстановке переговоры и идут. И чем дальше, тем больше растут насторожённость и подозрения немцев. Они готовы согласиться с правом народов Польши, Литвы, Курляндии на самоопределение, но до конца войны они должны оставаться под немецкой оккупацией. Германские войска останутся также на территории Эстляндии и Лифляндии. Вывод немецких вооружённых сил с оккупированных территорий России, невозможен, пока продолжается война на Западе. Прибалтика и Польша даёт Германии продукты и необходимые для борьбы военные и промышленные товары. Референдумы и самоопределение народов последуют потом. Германская делегация излагает эти требования ошеломлённым большевикам. Некоторые участники переговоров со стороны большевиков даже не скрывают слез. В тот же день они отбывают в Москву для консультаций, беря десятидневный перерыв.