Дорога в Мальхару, или За первого встречного - Anasta Candle
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда воспоминания о детской забаве могут стоить лишних нервов. Однако, когда он поделился этой проблемой с Ливи, та быстренько нашла решение в находящейся на первом этаже одёжной лавке. Волосы парня были идеально убраны под походный тюрбан – Брайдс даже удивился тому, что не смог додуматься сам приобрести эту незаменимую в путешествии через пустыню вещь. Также он купил себе новые шаровары из лёгкого хлопка и туфли с загнутыми носами.
Экливена тоже решила подобрать себе более лёгкую и соответствующую традициям нации, к которой принадлежал её муж, одежду. Она остановила свой выбор на тёмно-розовом сарафане с длинной многослойной газовой юбкой; синей жилетке, расшитой блёстками и восточных туфлях, подходящих по цвету к жилетке. Ещё она купила себе головной убор – замужней женщине по правилам не положено появляться на людях с непокрытой головой. Так что, когда Ливи вышла из лавки, на ней помимо платья красовался лёгкий платок, прикреплённый к натянутому на лоб обручу из эластичной ткани, расшитому бисером. Платок застёгивался на шее несколькими кнопками с сапфирами, полностью скрывая её. Женщина с непокрытой головой, шеей и плечами во все времена считалась девицей лёгкого поведения и вызывала лишь осуждение людей. Таковы были традиции Востока.
– Ливи, тебе очень идёт, – Брайдс оглядел влюблённым взглядом девушку, когда та вышла из лавки. Платье неплохо подчёркивало её фигуру, а платок выгодно оттенял лицо. Экливена не стала от этого эталоном красоты, но своего мужа она восхищала в любом виде.
– Правда? – девушка весело покружилась перед парнем, зашуршав юбками.
– Ты у меня такая красивая, – он поцеловал её в щёку, правда, тут же осёкся: телохранитель, целующий свою госпожу, выглядел очень подозрительно…
Потом они нашли укромное местечко, где можно было спокойно, без лишних глаз, перекусить. Быстро пообедав, супруги отправились дальше гулять по крепости и решили зайти на крышу.
Здесь было очень жарко. И неудивительно, ведь время только перевалило за полдень. Народу почти не было, кроме трёх караульных, смотрящих в бескрайнюю даль мальхарской пустыни и димелисских степей.
Горячий ветер подымал песок; раскалённые песчинки долетали и до смотровой площадки. За крепостной стеной тянулись пески, рассекаемые утоптанной тропинкой. На многие километры не было видно ничего, кроме верблюжьих колючек. Чуть севернее от пограничной крепости расположился городок, как бы прилипший к стене. С высоты смотровой вышки можно было увидеть, как въезжали туда и выезжали оттуда всадники и караваны. Так как этот городок был единственным оживлённым местом на всём бескрайнем полотне пустыни, Ливи устремила свой заинтересованный взор именно туда.
– Сегодня вечером нам нужно быть там, – шепнул своей жене Брайдс. – В семь отходит караван, везущий в столицу товар.
– А нас возьмут с собой? – заколебалась Экливена.
– Там всегда есть места для пассажиров. Главное – сколько заплатить. Но ты ж принцесса, и у тебя денег ещё достаточно, хотя мы много потратили в течение нашего путешествия.
Ливи кивнула и вновь повернула голову в сторону городка.
Брайдс вдохнул носом родной обжигающий воздух. Жар пустыни разжёг в груди чувство щемящей ностальгии. Как он соскучился по родному дому! Как устал скитаться вдали, оставив в прошлом своих друзей и счастье! С каким наслаждением будет ступать он по родному колючему песку!
Очень скоро солнце лениво начало садиться за барханы, осыпая всё вокруг золотом. Город потихоньку оживал, остывая после полуденного зноя. Брайдс и Экливена без труда нашли нужный караван за торговой площадью, так же без труда заняли верблюда, поставленного где-то в середине выстроенной вереницы.
Ливи залезла наверх, а Брайдс шёл рядом с её верблюдом. Он ещё играл роль телохранителя, поэтому в его обязанности входило идти пешком, охраняя спокойствие своей «госпожи». Экливена же, как женщина – а женщин особо почитали на Востоке и берегли – могла всю поездку просидеть верхом.
Ночь застала путников уже далеко отошедшими от города. Ливи, закутанная в покрывало, отданное ей по причине прохладных мальхарских ночей, восхищённо глядела на звёзды. Она ещё никогда не видела их такими крупными, как сияющие цветы или ягоды. В её родном городе, где небесный свет сполна заменили фонари, только самые яркие звёздочки пробивались, чтобы покрасоваться перед людьми, да красоваться-то им было нечем – кто обратит внимание на крохотные точки в небе?!
Копыта животных ступали по песку, который щедро серебрила луна-хозяйка, освещавшая путь вторгшимся в её владения путникам. Свежий ветерок колыхал тонкие волоски, выбившиеся из причёски девушки. Мерное покачивание спины верблюда убаюкивало. Экливена быстро заснула. Бывшая принцесса не привыкла к ночным путешествиям, которые здесь более уважали, нежели походы в дневной зной. Но всё же, как она ни боялась упасть, сон сморил её. А караван продолжал свой путь: никому, кроме единственной здесь девушки, бессонная ночь не была в тягость.
Ливи проснулась с рассветом. К слову, рассветы в этой пустыне были очень красивы. Когда солнце, большое и красное, как огромный сияющий персик, восходило, окрашивая всё вокруг своими розово-золотыми лучами, она поняла, что вот она – та красота, которую всё время ищут и находят порой художники.
Им, двум спутникам торговцев, принесли завтрак – четыре пшеничные лепёшки на двоих и кружку воды. Запасов всегда брали немного, чтобы не портились, поэтому была просто жесточайшая экономия воды. Экливена вздохнула. Еда была отнюдь не изысканной, но за всё путешествие девушка совершенно отвыкла чувствовать себя принцессой. Она давно уже не спала в мягких кроватях с балдахинами и шелками и не завтракала воздушными пирожными. Утро заставало девушку и в доме лесника, и в гостинице, предназначенной для простолюдинов, и в карете, а теперь… на верблюде.
Погонщики захлопали хлыстами, и караван вновь тронулся в путь.
К обеду солнце стало припекать. Экливена всё это время просидела на тюках, прилаженных к горбу верблюда. Все знали, что, если она пойдёт так же, как и все, то станет скорее обузой. Не привыкшая к таким нагрузкам, к такой жаре, она вылакает воды больше, чем караванщики, а прогулка по горячим пескам не пойдёт её нежным ножкам на пользу. Но и почти не напрягаясь, Ливи мучилась от жары и жажды, хотя чувство неловкости не позволяло ей просить ещё воды. Веер, прихваченный с собой из крепости, не помогал.
Увидев, в каком состоянии находится его жена, Брайдс попросил главного караванщика устроить привал на час раньше, что тот, скрепя сердцем, и сделал.
Устроили большой шатёр, рядом с которым развели огонь и начали готовить плов. Парень снял девушку
