Марсианин - Александр Богатырёв

На прощание же сказал: «Ну, я тут управился, и вам того желаю!»

За всех ответил доктор: «Мы будем стараться, мы обещаем!». А доктор тот самый — с Первой Экспедиции. Цай Мин-Нэн.

Дальше была дорога домой.

И она оказалась длиннее дороги ТУДА.

Почему так?

Да это как туризме. Помните, «когда заканчивается поход?». Правильно! Когда рюкзак положил дома на пол. Примерно то же было и у меня.

Когда мы стартовали на орбиту. Я даже испытал нечто вроде сожаления. Как будто дом родной покидаю.

В сущности, по большому счёту, так оно и было. База на эти долгие два года стала мне домом. Я её обслуживал, я её собирал, и теперь я её покидаю. Надеюсь, не навсегда.

Я сидел в противоперегрузочном кресле и представлял, как весь наш старт выглядит со стороны провожающих. Ведь тот, предыдущий старт я запомнил в мельчайших деталях, смотря на него «в живую» с поверхности.

— Реактор пуск!

Чтобы не перекалить реактор в этот же момент небольшой порцией пускается водород, что видно издали появлением небольшого облачка пыли под опорами. Но уже через пару секунд, когда нейтронный поток достигает максимума, начинается старт. Во все стороны от корабля из-под опор летят пыль и булыжники. Корабль вздрагивает, отрывается от поверхности и начинает подъём, продолжая выбивать остатки песка и камней с площадки старта.

Похоже, если садиться и стартовать будут часто (а это будет уже скоро) реактивные струи снесут песок и камни до старого, базальтового основания. А оно в том месте не так уж и глубоко — проверял. Будет гладкая базальтовая, а не песчанно-булыжная площадка.

Вот начали разворот — корабль всё более и более отклоняется от вертикали и в иллюминаторе появляется снова Марс. Теперь он уже далеко — в десяти километрах подо мной. На последок, успеваю узнать сверху те самые места, что исколесил на вездеходе и тут наваливается главная перегрузка. Плавно так, но по-медвежьи. Ведь «Ласточка» проектировалась ещё и как грузовой корабль как вы помните, поэтому тяга двигателей у неё ого-го! А наверх она идёт «пустая» — без груза — от чего и ускорение её в «пустом» виде очень большое.

Я помню как это выглядело снизу: хвост выхлопа удлинился и корабль рванулся в космос.

Нас ещё хорошо видно от Базы и, примечательная деталь: мы только вот-вот поднимемся выше горы Олимп. Всё это время её вершина была выше нас.

Вот такая она огромная!

Но вот мы проскочили отметку 21 километр по вертикали и теперь уходим всё выше и выше. Теперь Олимп остался позади. А я уже выше той точки, что когда-то покорил.

Я представил штангу с флагами, торчащими из булыжников и неподвижных в этой сверхразрежённой атмосфере, фольгу, что я выложил у подножия того, своего сооружения в виде букв «СССР».

Теперь всё это позади не только во времени.

При таких ускорениях разгон быстротечен — минута, и у нашего корабля уже достаточно скорости чтобы достать до базовой орбиты корабля «Антарес».

Следующие 45 минут пока догоняем корабль, просто сидим и смотрим на Марс. Ребята смотрели с интересом — им тут оставаться и ещё насмотрятся. Я же смотрел на него с жадностью. И эмоции как в той шуточной поговорке: «И где наша не пропадала? И тут не пропадала и там не пропадала!.. Так как не бывала!».

Своими мыслями делюсь с экипажем. Они смеются и кивают в сторону, где орбиты внешних планет.

— А там, — говорят, — вообще пока «ни чья не пропадала!».

Когда догнали корабль, даже слегка грустно стало. Я понял, что одна Эпопея заканчивается, и начинается совсем другая.

Я смотрел как из тьмы космоса, из маленькой звёздочки, бегущей среди дальних звёзд вырастает Корабль, и думал, что там на Земле, мне похоже предстоит гораздо более серьёзное испытание.

И вот этот красивый корабль, широко раскинувший плоскости охладителей реактора, так похожий на фантастическую птицу, повезёт меня навстречу ему. Ощущения были более чем двойственные.

Пробыв ещё неделю возле Марса и выполнив всё, что намечалось, мы отправились домой. У Марса, как орбитальная станция, остался «Антарес-2», одна исправная «Ласточка» под номером два, и первая, которой через два месяца после нашего отбытия сменили разбитый агрегатный отсек.

Межпланетный грузовик-автомат, который доставил новый, прилетел почти, что одновременно с нами, только у него был двигатель малой тяги, и ему требовалось много времени, чтобы спуститься от межпланетного пространства до низкой орбиты. После разгрузки он также в автоматическом режиме отправился к Земле. Автомату безразлично, сколько болтаться среди звёзд. Его дорога обратно займёт почти 300 суток. Это нам надо домой побыстрее.

Я всю дорогу смотрел, как из тьмы космоса постепенно вырастает серп Земли, а Марс наоборот превращается в красную звезду. Всё думал, как это после такого длительного отсутствия снова спуститься на Землю, почувствовать ветер лицом и видеть мир не сквозь стекло и светофильтр гермошлема.

Странное ощущение — за эти два года Марс стал для меня более реальным, чем вся прошлая жизнь на Земле.

И вот снова мы у Земли. И на этот раз всё чуть-чуть по-другому и в обратном порядке.

«Антарес» оставили на высокоэллиптической орбите для будущих межпланетных стартов. Межорбитальный буксир, спустил нас на низкую орбиту, где мы пересели на присланный за нами малый транспортный челнок «Заря-М»[9].

Я всё смотрел вниз, на Землю. Всё было таким знакомым и каким-то…не знакомым. Как будто видишь это первый раз. Никак не мог насмотреться. Скорее всего, заметив это меня и усадили возле одного из немногочисленных «окон» челнока. За это я им весьма благодарен.

Преимущества этого моего нового положения я оценил сразу. Я не только видел, что делается снаружи, но и то, что делает экипаж. Слышал его переговоры между собой и с Землёй. В то время как основной экипаж «Антареса» сидит чуть позади. Мне было до всего дело! Я хотел видеть, слышать, как можно больше. Вероятно это сказывался всё тот же затяжной сенсорный голод и мне весьма больших усилий стоило чтобы сдержаться и ни кого не «заболтать» ещё в полёте на «Антаресе». Всю дорогу обратно. Всю дорогу старался сдерживаться, а тут вообще надо было просто молчать.

Но вот мы расстыковались с буксиром, и он затерялся среди звёзд. Дали «добро» на посадку.

— «Антарес»! Внимание! — заговорил командир экипажа «Зари», — так как на основных полосах очень скверная погода, садимся на запасной. Наилучшие условия сейчас над Анапой. Так что садимся в аэропорту Анапы.

У «антаресцев» это вызвало взрыв энтузиазма и шуток. Что-то типа: «с Марса и прям на курорт». На что командир весьма резонно заметил, что медики вряд ли им позволят вот так «сразу и на море». Да и восторженная толпа тоже помешает.

Но это только раззадорило шутников.

Меж тем выдали импульс схода с орбиты и «Заря» покатилась навстречу Земле.

Долго не было ничего. Просто долгое падение навстречу атмосфере. Но вот челнок начал задирать нос, а в салоне появилась всё нарастающая тяжесть. Я скосил глаза в сторону иллюминатора. Там края плоскостей медленно наливались вишнёвым цветом, а вокруг них разгорался свет накаляющегося воздуха, постепенно вырастая в языки пламени. Челнок начало потряхивать.

Когда огонь на кромке стал слабеть, я заметил, как внизу промелькнуло побережье. Что за побережье не успел заметить, но понял только летим уже над морем.

Челнок меж тем выровнялся и я понял, что, то, что я чувствую в настоящий момент уже давно не перегрузка…

Да… отвык однако!

Пробили сетку перистых облаков. Теперь они над нами. Под нами гладь моря, и где-то далеко-далеко берег и горы… или облака? Нет, всё-таки горы.

Челнок несколько раз качнулся, выходя на линию посадочной глиссады и снова под нами вижу море. Такое большое… тёплое… на вид тёплое…J

Та нет! Должно быть тёплое. Сентябрь ведь всё-таки!

А если хорошая погода, то наверняка и курортников на пляжах навалом.

Ха! Вот там сейчас переполох! Да даже если не объявляли, что «Заря» садится именно в Анапском аэропорту, любой увидев в небе весьма характерные очертания «Зари-М», сложит «два и два» и получит верный вывод.

Когда пролетали над песчаными пляжами, где-то в районе пионерлагерей, снизились уже очень сильно. Были видны не только отдельные дома, но и отдельные прыгающие и машущие руками фигурки людей.

Я потом узнал, что какой-то энтузиаст, узнав, что летит на его родной аэродром, передал это в город, а там по громкой связи объявили и по городу и по пляжам. Так что на улицы и пляжи высыпало как бы не всё наличное население города вместе со всеми курортниками.

Милиции же это только головной боли добавило, так как толпа тут же полезла в аэропорт и запрудила все подъездные пути.