Обретенная - Сергей Плотников

Пока Натана пыталась войти в ситуацию, Гор и Лисса уже сорвались с места, как будто так и надо было. Серая «стена», которой так испугался полицейский в Сарде, наглухо прячущая чувства детей, надёжно скрыла атаку под прикрытием падения, а потом семейное трио с грацией и изяществом мясорубки перемололо штурмовой отряд рем Дажа. Как оказалось, даже милая и чувствительная Вася, вцепляющаяся при каждом удобном случае в чудом найденную маму, как в спасательный круг, умеет одним касанием превращать плоть под бронёй в месиво из костей и мяса, а Егор, проявляющий все задатки боевого кинетика, делает то же самое и на небольшом расстоянии. Несколько секунд – и Натана успела только к шапочному разбору. Миша всё-таки зацепил одного из нейтрализованных небольшим боевым автономным модулем противников, которым мужчина умудрялся довольно умело компенсировать отсутствие у себя телекинеза, но то была последняя вспышка активности отряда «лесничих».

Испытывая жгучий стыд за не вовремя напавший ступор и пытаясь хоть сейчас сделать что-нибудь полезное, рем Пау применила свои медицинские навыки, заодно в первый раз получив возможность рассмотреть вблизи лицо супруга – вживую, а не на фотографии или в воспоминаниях. От одного касания к любимому её словно током пробило – разрозненные воспоминания о человеке сложились наконец в единый цельный образ… Потом она просто поддалась древнему инстинкту. И едва не схлопотала сердечный приступ, когда внутри зоны, защищённой генераторами белого шума, появилось ещё одно действующее лицо. Красноголовый штурмовик – красная прядка в волосах лишь дополняла образ кинетика огромной силы, и ей очень не понравилась случайно увиденная сцена. Кто знает, что случилось бы, но… глядя на эту женщину, даже девушку – довольно юную, – Натана испытала предельно странное ощущение: так могло бы ощущаться отражение в зеркале, если бы его можно было почувствовать при помощи дара. Голову прострелил приступ несвоевременной мигрени – похоже, красноголовая испытывала те же проблемы. Но самым страшным оказался строенный удар эмоций близких людей: Миш явно любил эту девушку, а дети… дети увидели в ней свою мать. Её саму – в другой женщине! От такого можно было на полном серьёзе двинуться умом… если бы ситуация позволяла. По счастью, ситуация была категорически против.

Пока Натана рем Пау под конвоем своего ожившего отражения, механически шагая, добралась до катера, у неё в голове слегка прояснилось. Немало этому способствовало ощущение полной пустоты вокруг – красноголовая показала класс и выбила в поместье всех за то время, пока Миш при поддержке детей отбивал нападение в зале Арены. По счастью, у рем Дажа не хватило мозгов оставить парочку своих марионеток на борту «Гордости» – возможно, он им в свете свежих сведений не доверял или просто побоялся оставить без прямого контроля. Как бы то ни было, но совершенно целый корабль позволял реализовать изначальный, признанный одной самоуверенной идиоткой глупым план: бежать на фиг из дома, внезапно ставшего настоящей ловушкой, забрав всех близких, и к чёрту будущее, сейчас бы спастись!

Оказавшись в привычных условиях в центре рубки на подиуме интерфейса прямого пси-контроля всех систем, Натана окончательно пришла в себя. Наконец-то её разум, утративший самоконтроль от череды накатывающих последние несколько минут (боже, прошло меньше десяти минут с момента, как она засекла садящуюся «Гордость»!) событий, заработал на полную мощность. Как результат, поместье было превращено в оплавленные камни и пепел, а космический корабль она вывела на орбиту и повела прочь с грацией, понять которую способен только другой офицер ВКФ.

Резковато отшила оператора контроля орбитального трафика, по оптимальной кривой вырвалась за пределы гравитационной тени планеты и с той же точки мгновенно ушла в гипер. Подсознательно она понимала, что выделывается перед обретённым – настоящим! – мужем, как и то, что усталый и раненый мужчина не способен оценить её мастерство, но нужно же было как-то реабилитироваться хотя бы в собственных глазах?

Но вот катер ушёл в прыжок – и настало то самое «потом», на которое все участники событий отложили разбор полётов. И вновь Миш взял ситуацию в свои руки – изящно заставив всех слушать себя и разрядив сгустившееся напряжение. Он начал говорить – спокойно, размеренно, и по мере того, как Натана вслушивалась в его речь, она словно переживала вместе с ним весь тот ужас потери и отчаянных поисков, что скрывался за его простыми и даже немного легкомысленными словами. И – она ничего не могла с собой поделать – с каждым словом влюблялась в этого нового для неё Михаила заново. Как девчонка, право слово!

Тем сильнее был контраст, когда любимый запустил запись, на которой была запечатлена смерть той Натаны. Натаны рем Вил, кстати, офицера СДШ, отправленной собственным отцом и дядей аж в другую вселенную по неизвестной причине. У той Наты была внешность её «отражения», были навыки десантника. Шутка ли, пройти почти голой через половину подземной базы и разнести её «сердце» – площадку для запуска капсул-триагнумов. Нынешняя рем Вил смотрела на неё с чётко читаемым превосходством: девчонка была проста, как перпендикуляр, хоть и сильна, как дубина, – идеальный отмороженный штурмовик, право слово. А ещё она была абсолютно предана Мишу. И не надо быть псиоником, чтобы видеть, как любимый человек крутит этой красноголовой, как хочет. Впрочем, поток чувств был совершенно взаимный – абсолютное доверие и любовь, желание защитить и холодная ярость, направленная на не совсем пока понятного противника. Вот только… вот только спонтанный глупый поцелуй убедил Миша в том, что она, рем Пау, тоже не чужая. Даже под незнакомой внешностью он чувствовал в ней свою Нату, реагировал на её непроизвольную мимику, в самые неожиданные моменты проецируя мощные волны эмоций, срисовав знакомый жест или выражение… А вот у «отражения» всего этого не было. Но была внешность, навык и наверняка генетическая совместимость с детьми: если уж не везёт, так по-крупному.

После того как она последней рассказала о себе, в рубке опять повисло напряжённое молчание. Вопрос «Кто здесь настоящая Натана?» никто так и не решился озвучить. Но и «забить» на него было нельзя. Потому, собрав волю в кулак, она сама выступила с предложением провести полное медицинское обследование – благо медкапсул на борту «Гордости» было аж четыре штуки. Запрограммировать комплекс на проведение полной диагностики ей, как пусть недоучившемуся, но медику, было достаточно просто, единственное, что она позволила своему малодушию, – это предложить проводить программу на ней и «отражении» одновременно: может, подсознательно боялась просто «не проснуться» после того, как её уложат на сканирование. Все, особенно дети, уже устали, процедура должна была занять несколько часов, потому выход был признан идеальным. Перед погружением в искусственный сон рем Пау передала полноту власти над кораблём мужу.

…И первое, что она почувствовала после пробуждения, – очень странный эмофон супруга, видимо как-то связанный с результатами исследования. Мужчина был один. Вымотавшиеся дети спали где-то в районе каюты капитана. Расшифровать эмоциональный посыл не смогла и «другая Ната», выбравшаяся вслед за ней из своей капсулы. Женщины недоумённо переглянулись (впервые!) и совершенно синхронно спросили у благоверного:

– Что?

Часть вторая

…Но встреча каждая… просвечивает… путь…

Гор и Лисса, после того как я заставил их улечься на широченную постель в каюте капитана, твёрдо заявили мне, что немного отдохнут и подождут результатов диагностики мамы и мамы… И в следующую секунду уже крепко спали. Я же, с минуту поглядев на эту умилительную картину, вздохнул и отправился принимать стимулятор, благо с ногой мне наконец-то помогла дочь. Бесконечный день – по крайней мере для меня – и не думал заканчиваться.

Для начала пришлось вскрыть серверную – вход в служебное помещение замаскировали так, что без схемы я его никогда не нашёл бы. Не иначе как защита от дурака: даже на первый взгляд было видно, что судно предполагало частную эксплуатацию, но никак не коммерческую. Прогулочная яхта, немного переделанная в нечто, напоминающее… эм, рейдер? Оставив Тайну копаться в памяти управляющего кластера и проверять коммуникации на наличие закладок вроде независимой системы видеонаблюдения или чего-то подобного, я сам отправился… проводить инвентаризацию. Очень романтично: жена в медкапсуле, ещё… гм, ещё одна – там же, вроде как волноваться должен, места себе не находить и бесполезно ходить кругами. Н-да. Что-то, видать, приключилось с запасами романтики в моём организме. На подобные бесполезные занятия откровенно не хотелось терять времени. Особенно когда по судовой базе данных в трюме погружены, я цитирую: «контейнеры с содержимым типовые, класс К-82А». Что там за «содержимое», можно было только гадать: от чокнутого рем Дажа после всего произошедшего на Корне можно было ожидать всё что угодно, начиная от взрывчатых веществ большой мощности и заканчивая камерами гибернации, забитыми очередными подопытными. Натана вскользь поделилась своими подозрениями, объясняя свои действия, и я склонен был согласиться – связь между странными «лесниками», внезапным раздвоением моей жены и разгромленной лабораторией на Каллиге прослеживалась однозначно. Вот только с прибавлением кусочков мозаики целостная картина всё равно не складывалась, наоборот, всё ещё больше запуталось. Переходы в другие вселенные, эксперименты над людьми, тайные лаборатории, единственный известный нам злодей (судя по тому, что он успел отметиться везде – чуть ли не с приставкой «супер») – дядя Наты и отец Натаны… Как в плохом кино, мать его. И шутить на эту тему мне совершенно не хотелось.