Некомандный игрок (СИ) - Чиркунов Игорь

— Не подыхать же? — развел руками я.

— Некоторые предпочли умереть, — усмехнулся собеседник.

— Значит я не единственный?

Странник помолчал. Потом, проигнорировав мой вопрос спросил сам:

— Скажи, а если бы сейчас, ты мог бы перенестись в тот бар… Ты бы по-прежнему хотел стать «викингом»?

На секунду в сердце толкнулась надежда.

— А ты можешь? Вернуть меня в тот бар, в ту минуту?

— Как? — Странник рассмеялся, — мы же у тебя во сне!

— А если не во сне? — прищурился я подозрительно, — Если наяву встретимся?

— Что б встретиться наяву, тебе надо проснуться…

— Просыпайся, Асгейр! Просыпайся!

Бьярни тряс меня за плечо.

— Бьярни… — с сожалением и обидой протянул я, — ты что, не мог подождать чуть-чуть? Такой важный сон прервал!

— Девки снились? — подмигнул подошедший Си́ндри.

Он был свеж и бодр.

— Девки, — почти что огрызнулся я, чтоб не вдаваться в разъяснения. И пошел умываться.

Из дома вышли втроем. Орм заявил, что провожать на пристань бегают только не уверенные в своих мужьях жены. А он в своем сыне уверен, и Астрид должна быть уверена. Ни меня, ни Бьярни их родные не провожают? И правильно делают!

Только отошли на несколько шагов, как я хлопнул себя по лбу! Вот склеротик!

— Забыл чего? — встревоженно взглянул на меня Си́ндри.

— Да… — я махнул рукой, — Ладно, у нас говорили, что возвращаться дурная примета.

Вспомнил я об ожерелье, что когда-то Фроди сделал из собранных мной ракушек, а потом от которого отказалась Гретта. Я, признаться, хотел подарить его жене Си́ндри. Просто так, без каких-то мыслей. Просто попалось оно в поклаже, когда размещался на корабле, чуть за борт не выбросил… Ну и ладно, значит судьба у него обратно в море вернуться: как тут говорят — пожертвую морскому богу!

— Асгейр?… — звонкий девчачий голос, — Точно, помню, ты — Асгейр!

Я вздрогнул. Несмотря на ранний час, на мощенных улицах Борга народа было много. Это ж не деревня, чтоб здороваться с каждым встречным!

Рядом с нами остановилась мелкая девчонка в плащике с капюшоном.

— А ты меня не узнал? — девчонка откинула капюшон.

Блин, откуда у меня знакомые в Борге? Хотя погодите-ка…

— Ты… — я замялся. Ну! Как же? Имя-то такое… прям викингское… — О! Ты Фрея!

— Ты меня узнал! — Расплылась та в улыбке. Потом окинула нашу троицу взглядом, спросила весело, — Ну что? Стал торговцем?

— Торговцем? — переглянулся со мной Си́ндри, — Асгейр, ты хотел стать торговцем?

— Потом как-нибудь объясню, — отмахнулся я.

— А ты изменился! — вдруг заявила Фрея, — Когда я встретила тебя в первый раз, ты был как брошенный, напуганный ребенок, а сейчас…

— А сейчас он как воин? — подмигнул Си́ндри, задирая при этом нос.

— Да ну, — отмахнулась та, — я воинов каждый день у отца в доме вижу. Вы пока что, не из их числа. Но… — она задумчиво покачала головой, — и на крестьян вы тоже не похожи.

— Может тогда мы рыбаки? — подначил ее Си́ндри.

— Что ты ерунду говоришь? — насупилась Фрея, — рыбаки, те же крестьяне. Не… — она задумалась, и вдруг воскликнула на всю улицу, — Вы дренги! Да! — она даже радостно захлопала в ладоши, будто аплодируя своей догадливости, — Точно! Ты все-таки решил стать хольдом! А помнишь? Помнишь, я тебе говорила, что это твоя судьба?

Когда это она такое говорила?

— Я не помню, — покачал головой.

— Не важно, — отмахнулась мелкая, — Ладно ребята, мне пора. Удачи вам, и вашему форингу, и пусть боги будут к вам благосклонны.

Развернулась, и потопала в направлении лавки Азога. Мгновенная мысль, даже не мысль — ее не оформившийся зачаток мелькнул в голове.

— Фрея! — позвал я девочку.

— Что? — она обернулась.

— Ты же любишь украшения? За ними к Азогу идешь. Или к Осу?

— Какая женщина не любит украшения? — забавно было видеть, как такая малявка говорит словно взрослая дама, — А Ос уплыл, еще месяц назад…, и я люблю не просто украшения, а такие, каких ни у кого нет!

Я улыбнулся, шагнул на встречу.

— Тогда тебе понравится, — запустил руку в кошелек. Впрочем… Червячок сомнения шевельнулся внутри: она же дочь ярла, пусть и незаконнорождённая, для нее мой подарок наверно бросовая ерунда. — Держи, такого точно ни у кого нет.

И я протянул Греттино ожерелье.

— Ух ты! — девчонка приняла подарок, — Нитка, конечно, дрянь, — тут же безапелляционно заявила мелкая стервочка, — и ракушки лучше лаком покрыть…

Ну вот, сейчас размахнется и выбросит. Да пофиг. Все равно я собирался сделать то же самое. А как еще назвать все эти «жертвы»?

— … зато какие они красивые! — протянула Фрея, разглядывая ожерелье. — Спасибо Асгейр! За тебя я отдельно попрошу свою защитницу Фрейю, чтоб ты вернулся из моря живой, и с богатой добычей.

Она помахала нам ладошкой, сунула ожерелье в поясную сумочку и в припрыжку направилась дальше, по своим делам.

Глава 9 Море, море, мир бездонный. Урок географии

После того, как тянущиеся по обоим бортам корабля высоченные скальные берега Борг-фьорда остались за кормой, шли на веслах еще не меньше часа, наблюдая как обрывистая береговая черта постепенно уменьшается, как бы погружаясь в пучину.

Первый шок от вида открытого моря у меня уже прошел. Или не прошел, а я задавил его куда-то глубоко, и двумя руками удерживал там, не давая вырваться наружу.

Как не готовил себя к чему-то подобному, повторяя как мантру, что орки не первый день ходят по морям, и уж точно Фритьеф с Кнудом знают, что делают, но когда «Ворон» первый раз ухнул с гребня волны куда-то, как в пропасть, на миг подарив ощущение американских горок, а по бокам встали закрывающие горизонт водяные горбы… признаюсь, вместе с кораблем куда-то в желудок или ниже упало и мое сердце.

Несмотря на скрип весел, ухо выхватило прокатившийся по палубе судорожный вздох. Раздавшийся в следующую секунду звук заставил вздрогнуть не одного меня, но это скрипуче-противно рассмеялся наш кормчий: думаю, у большинства дренгов в этот момент лица были белее бумаги. И это при том, что у орков кожа — серо-зеленая.

После поворота влево поставили парус, для чего половина команды по-прежнему давала ход на веслах, а вторая половина, распределившись по висящему вдоль корабля рею высвободила из завязок парус, и придерживала его до тех пор, пока трое парней поздоровее вместе с Фритьефом, с хеканьем налегая на фалы, перекинутые через блоки на верхушке мачты, не подняли рей вверх.

Далее, оперируя шпиртами и еще одними веревками, кажется их называли брасы, рей с парусом развернули почти что поперек судна. Как раз в этот момент корабль поднялся на очередной гребень, и парус с громким хлопком натянулся.

Опять екнуло сердце — сейчас эта тряпка, на чье изготовление женщины двух одалей убили всю зиму с треском лопнет по швам… и мы, развернувшись, вернемся в порт.

Нифига! Я только заметил, как натянулась до состояния струны одна из вант, закрепленных как раз рядом со мной, и корабль ощутимо прибавил ходу.

— Суши весла, обормоты!

Прошло еще не меньше получаса. Рундуки сдвинули к бортам и развернули, чтоб не мешались. Подсмотрев за хольдами, я уселся прямо на палубу, облокотился спиной на борт. Не VIP-класс, конечно, но… Если подстелить чего-нибудь мягкое, то в принципе жить можно. Еще бы холодные брызги не залетали! Мелькнула мысль: «А если дождь»? Но после нескольких часов гребли думать было натурально лень, хотелось просто сидеть, тупо пялясь в пространство, и чувствовать, как перестают дрожать руки и отпускает поясницу. Ребята опытные, успокоил себя я, что-нибудь придумают.

«Морской ворон» шел под туго натянутым парусом, временами ухая в ложбины меж волнами, глубокие настолько, что в самом низу казалось будто вокруг нас, куда не посмотри — стена воды, и никакого горизонта. А временами, вскарабкавшись на очередной гребень, мы могли разглядеть слева по курсу скалы такой далекой отсюда земли.