Охотница за скальпами - Эмилио Сальгари

Еще раз злополучный медведь сделал попытку спастись и с ревом бросился на ближайшего индейца, подмяв его под себя. Но смерть сторожила бедного лесного зверя. Он испустил дух, вытянувшись во всю длину своего огромного тела. Индейцы же, словно обезумев, продолжали молотить труп медведя.

— Наш домовладелец окончил свое существование, — пробормотал Бэд Тернер. — Как только индейцы успокоятся, они сейчас же примутся за нас. Но не все еще потеряно. Может быть, они и не догадаются о существовании второго этажа и, осмотрев дупло, уберутся восвояси. Во всяком случае, надо бы прикрыть люк досками, тогда там, внизу, будет темнее и, быть может, враги не увидят нашего убежища.

— А если догадаются? — испуганно спросил Гарри.

— Тоже вопрос, — пожал плечами шериф. — Во всяком случае, им не удастся взять нас голыми руками. В сущности, наше убежище — это настоящая крепость, и, чтобы выбить нас отсюда, понадобились бы пушки. На наше счастье, пушек у индейцев нет. Вот разве попытаются поджечь дерево. Ну, и это не так-то легко сделать, потому что мы тоже зевать не будем.

Пока шло это совещание, окончательно расправившиеся с гризли индейцы снова принялись осматривать окрестность гигантского дерева, внутри которого спрятались беглецы. Только через некоторое время они проникли внутрь берлоги, которую подвергли самому тщательному осмотру. Обыск длился не менее четверти часа. Его производила половина отряда, в то время как вторая половина сторожила снаружи.

— А что, дядя Джон, — шепотом обратился к индейскому агенту Джордж, — а что, говорю я, если бы мы начали стрелять по этим красным чертям, копошащимся под нами? Выход так узок, что ни один из них не успел бы выскочить и мы перебили бы их мгновенно.

— Помешался ты, что ли? — отозвался чуть слышно Джон. — Снаружи стоят человек десять, которые тотчас обнаружат наше убежище, а именно этого-то надо избежать во что бы то ни стало. Смотри, кажется, они уходят?

В самом деле, обыскав пещеру и перерыв все кости, но не догадавшись взглянуть наверх, индейцы покинули дупло и выбрались наружу. Там, с шумом и гамом, они рассыпались вокруг дерева в тщетных поисках следов. Казалось, загадочное исчезновение бледнолицых, граничащее с чудом, пугало их и приводило в бешенство. Скоро гвалт прекратился: на поляну из густых зарослей выехал новый отряд краснокожих, прибытие которого временно положило конец поискам.

— Смотрите, Джон! — прошептал шериф, наблюдая за новоприбывшими. — Ваша приятельница Миннегага изволила пожаловать. С ней кто-то из родственников, старый индейский мокасин, физиономия которого похожа на печеное яблоко.

— Это ее отец. Красное Облако, — мошенник, каких на свете мало.

— И тот самый полоумный англичанин, у которого вы были проводниками, — продолжал шериф. — Значит, он таки не сгорел в прерии вместе с бизонами, как вы предполагали. У него руки связаны за спиной.

— Хорошо, что жив остался! Я, признаться, думал, что мы несем ответственность за его гибель. Но меня удивляет, что индейцы до сих пор не сняли с' него скальпа. Ба! Около него крутится Сэнди Гук. Что это может значить?

— Кто это? — осведомился шериф. — Уж не тот ли самый Сэнди Гук, который так долго…

— Который занимался грабежом и вместе со своей шайкой, состоящей из отъявленных молодцов, дошел до такой дерзости, что не раз останавливал и дочиста обирал пассажирские поезда. Потом ему перестало везти, его шайка была почти перебита в нескольких схватках, а сам Сэнди Гук сбежал к краснокожим.

— У которых находит себе приют всякая дрянь!

— Да, шериф. Добавьте только, что индейцы принимают к себе только исключительно храбрых людей, а Сэнди Гук является именно одним из таких. Говорят, среди краснокожих он пользуется отличной репутацией, и я этому охотно верю.

— Похоже на то, Джон, что вы лично знаете этого субъекта? — спросил товарища Бэд Тернер.

— Да, разумеется. Не раз мы вместе распивали рюмочку-другую. Если сказать по совести, то он — парень ничего: добродушный, весельчак, и шутник, и надежный товарищ; разумеется, я не стану его оправдывать: грабитель всегда остается грабителем. Но грабил он со своими дружками только тех господ, что по прерии пролетают в поездах. Я никогда не слышал, чтобы Гук причинил зло какому-нибудь трапперу. Наоборот, мне, да и другим трапперам доводилось от Сэнди видеть немало добра, а когда он начинал кутить, то швырял золото пригоршнями. В общем, жаль, что он связался с индейцами. Перебесившись, он мог остепениться, заняться каким-нибудь делом, и тогда из него вышел бы совсем порядочный человек. Я думаю, шериф, вы сами знаете не одного такого перебесившегося молодца?

— Конечно, знаю, кто их не знает. А знаете что? Вы меня навели на одну мысль. Про этого Сэнди Гука рассказывают, что он только хвастается, якобы в его жилах течет половина индейской крови. На самом же деле он — чистокровный белый, сбившийся с пути парень, без роду и племени. По опыту знаю, что такие люди не отличаются свирепостью индейцев. Если бы нам удалось перетянуть его на свою сторону…

— Я и сам уже думал об этом. Да как это сделать? Что касается меня, я пока предпочитаю сидеть здесь притаившись, — отозвался Джон.

— И мы тоже, — поддакнули младшие трапперы. Тем временем вокруг дерева продолжались поиски беглецов. Индейцы, разделившись на небольшие отряды, объезжали вокруг гигантского дерева, тщательно разыскивая и рассматривая малейшие следы. Эти поиски приводили, разумеется, только к одному результату: краснокожие убеждались, что беглецы не могли покинуть поляну, то есть что они нашли убежище именно на дереве. Отсюда нетрудно было прийти к выводу, что бледнолицые скрываются где-нибудь в густой древесной кроне. После ничего не давшего осмотра берлоги никому не приходило в голову искать трапперов внизу. Искали наверху, чуть ли не у самой макушки. Не заметив никого, индейцы принялись обстреливать дерево, надеясь, что шальная пуля зацепит кого-нибудь из бледнолицых.

Скоро стрельба прекратилась. Однако убеждение, что беглецы рядом, что им было некуда уйти, не покидало индейцев. Они решили расположиться лагерем около пинии, выставив караул. Сэнди Гук, который довольно равнодушно относился к поискам вокруг дерева, почти все время не отходил от берлоги, частенько поглядывая на нее. Наконец, как будто решившись на что-то, он позвал с собой шестерых или семерых воинов и отправился в берлогу.

— Черт меня побери! — бормотал он. — Что птицы могут улететь по воздуху — это я допускаю. Но чтобы у людей отросли крылья и чтобы они удрали куда-нибудь за облака — в это я, признаться, верю плоховато. По крайней мере никто еще в мире не видел, чтобы человек летал, разве что на воздушном шаре. Воздушного шара у трапперов быть не могло. Значит, сидят они себе преспокойненько где-нибудь здесь. Надо заглянуть в берлогу, хотя мои краснокожие друзья и обыскивали ее. Признаюсь, я уважаю этих храбрых воинов. Но ума у них…