Рельсы… Рельсы - Александр Васильевич Беляков

Глава 1

Несмотря на протесты Лунёва, Волков, покачиваясь, сошёл с саней.

— Вертайся со всеми раненными в госпиталь, — сказал он солдату, держащему поводья, — все остальные, окружите дом. Чтоб никто не входил и не выходил, чтоб мышь не проскочила!

Вереница бойцов, пригибаясь и стараясь не маячить у окон, потекла вокруг дома.

— Валерий Сергеевич, вы можете остаться снаружи. Я справлюсь сам, — Лунев схватил комиссара за левое плечо.

— Не глупите, я в порядке.

— Будет вам, комиссар. Вы на ногах еле держитесь. А если он пулю в вас пустит или с ножом бросится?

— Пусти, Павел! За то, что он сделал… за то, что передо мной сидел и лгал подло… я обязан взять его самолично! Я его казню на месте! — Волков грубо отпихнул коменданта и тут же согнулся от приступа боли, — Прости. Прости… от злости совсем глаза помутились. Пойми, если меня там не будет… никогда себе не прощу. Пойдёшь со мной? Ты-то меня от стихии спас, а от ножа и пули тем паче.

— Хорошо. Но держись позади меня.

— Добро. Идём.

Волков и Лунёв вошли в парадную многоквартирного дома и тут же столкнулись в небольшом холле с мужчиной.

— С кем имею честь?

— Комиссар Волков и комендант Лунёв. Вот наши документы. Вы хозяин этого дома?

— Да. Собственно, чем обязан?

— В какой квартире проживает гражданин Митрофанов?

— Сергей Лукич? Он снимает шестую комнату, второй этаж.

— Он живёт один?

— До недавнего времени он жил вместе с женой и дочкой. Весьма благопристойная семья. Однако с месяц назад он сказал, что жена с ребёнком в продолжительном отъезде и некоторое время он поживёт один.

— Он никуда не выходил?

— С того момента, как вернулся с работы, никуда. Сергей Лукич отличается удивительной пунктуальностью.

— А к нему заходил кто-то?

— Нет… у него редко бывают гости. Сегодня я почти весь день просидел в своём кабинете. Он граничит с фойе, и я уверяю вас, никто не смог бы пройти мимо меня незамеченным.

— Значит, он всё ещё может быть тут.

— А я могу узнать, с какой целью вы интересуетесь?

— Митрофанов обвиняется в предательстве Родины. А сейчас… — Волков достал здоровой рукой пистолет, Лунёв последовал его примеру, — советуем вам не подниматься на второй этаж.

Под тяжёлыми сапогами заскрипели ступени лестницы. Подойдя к нужной двери, Волков скрылся за углом, а Лунёв, поудобней схватив пистолет, мягко постучал кулаком по деревянному полотну. Никакого ответа не последовало. Лунёв постучал ещё раз, теперь куда сильнее, и громко добавил:

— Сергей Митрофанов, откройте! Здание окружено, бежать некуда! Дверь нас не остановит.

Волков вышел из-за угла и провёл рукой перед дверной щелью.

— Чувствуешь, холодом тянет? Комната не отоплена. Ломаем дверь, быстро!

Через минуту дверь уже висела на одной петле, а комендант и сыщик стояли у края расползшейся по паркету лужи вишнёвого цвета. Митрофанов лежал на полу, опершись частью спины и шеей на кровать. Вся одежда его была залита кровью. Кругом были разбросаны книги, книжная полка полностью перевёрнута. Все шкафчики письменного стола были выдвинуты и пусты, содержимое их валялось здесь же, разорванное и смятое. Различные бумаги плавали в луже крови, гонимые сквозняком, дующим из открытой форточки.

— Зовите бойцов, — Волков присел на кровать и презрительно взглянул на труп, — пускай оцепят тут всё. Нужно допросить жильцов. И да… пошлите за Спицыным. Его помощь нам не помешает.

Пока доктор заканчивал осмотр тела, Волков и Лунёв занимались обыском. Рассматривая в руках групповой снимок молодой и счастливой семьи, Лунёв задумчиво спросил:

— Что же побудило молодого отца и мужа пойти на такое ужасное предательство? Изменить Родине, зачем?

— Деньги, ненависть, обиды, обман, — сухо отвечал Волков, пролистывая одну из сброшенных книг, — причин много.

— В том числе и шантаж? Мы до сих пор не знаем, куда исчезла его семья. Быть может их похитили?

— Всего лишь предположение. Митрофанов вполне мог их вывести, опасаясь скорого разоблачения. Но даже если вы и правы, я не вижу причин для мягкости. Из-за него погибло множество людей. Он променял их жизни на собственное благополучие.

— Но речь же идёт о семье? Я не настаиваю на оправдании, но неужели этот человек не заслуживает хотя бы снисхождения?

— Нет. Долг превыше всего.

— Но как же семья, любовь? Неужели вы готовы пожертвовать даже этим? Вы любили хоть раз, Волков?

— Любовь — это переоцененное чувство, Лунёв, — перед глазами Волкова возникло лицо Василисы, но тут же прогнал от себя наваждение, — и если мой долг того потребует, я пожертвую этим чувством. А сейчас лучше возвращайтесь к обыску.

— Бесполезно… ни черта кроме книжек по радиосвязи, счетов, рабочих документов и… игрушек, — Лунёв подобрал с пола музыкальную шкатулку. От удара стекло треснуло, а оловянная танцовщица слетела с подставки.

— Я закончил осмотр, — Спицын сбросил инструменты в сумку и накрыл тело простынёй, — мало чего можно сказать. Смерть наступила около часа назад. Причиной послужил прокол в нескольких местах ярёмной вены круглым толстым лезвием. Парнишка хоть и худ и не особо вышел ростом, но его убийца был не крупнее.

— Это объясняет, как он попал в запертую квартиру. Только человек небольших габаритов мог взобраться по водосточной трубе и пролезть через форточку. А потом уйти тем же путём.

— Он что-то искал, — задумчиво проговорил Волков, ещё раз оглядев всю комнату, — без сомнения, Митрофанова убили те, кому он давал информацию о составах. Так они обрубили концы. И искали они, скорее всего, его переписку. Бумаги, которые он ещё не успел им передать. Раз уж мы их не нашли, значит, и тут нас опередили.

— А в шкатулке смотрели? — Спросил Спицын.

— Шкатулке?

— Я видел такие на блошиных рынках. Если завести их родным ключом, по окончании мелодии открывается тайный отсек.

— Я не нашёл никаких ключей, — Лунёв удивлённо повертел шкатулку в руках.

— Чёрт… где моя шинель? — Волков выхватил из рук коменданта механизм.

— Тут. Но она ещё мокрая и…

— Быстрее дайте мне её! Я ещё думал, что мне… — Волков сунул руку в наполненный болотной тиной карман, — после допроса Митрофанов пожал мне руку и… ох, лишь бы он не остался в чёртовом болоте! Фух, нет. Вот. Митрофанов подбросил мне в карман это.

Волков достал обмазанный грязью ключик. Спустя мгновение шкатулка уже играла тоскливый вальс. Под финальные аккорды колокольчиков стеклянная панель отъехала и на пол выпал толстый конверт. Спешно распечатав его, Валерий вытряс на стол несколько сложенных вчетверо листков. Все трое мужчин схватили по листу и развернули.

— Что за чёрт? — Не сдержался Спицын, показав товарищам выведенные на листке строчки из