Маленькая Фадетта - Жорж Санд

Через две недели после приключения в башне. Жако решительно все, от мала до велика, старые и молодые, только и говорили о любви Ландри к Фадетте-сверчку, а про приключение в башне с Маделон они умалчивали. Умная девушка постаралась себя выгородить и представлялась, что ее удивляла эта новость будто не она была виновата и первая не рассказала ее потихоньку.

Слух дошел и до матери Барбо. Она встревожилась и опечалилась, но не решилась сказать мужу. Впрочем, он скоро все сам узнал из других источников. Сильвинэ с грустью увидел, что тайна брата разглашена, несмотря на все его усилия скрыть ее.

Однажды вечером Ландри собрался уйти из Бессонньеры, по обыкновению, очень рано. Тогда отец сказал ему при матери, сестрах и близких:

— Не торопись уходить, Ландри, мне надо с тобой поговорить. Подожди, пока не придет твой крестный отец. Я хочу с тобой объясниться при всех тех, кто принимает в тебе живое участие.

Когда дядя Ландриш явился, отец Кайлло заговорил так:

— Вероятно, мои слова тебя сконфузят, сынок Ландри, верь, мне самому неприятно это объяснение при всей семье. Но надеюсь, что это послужит тебе хорошим уроком, ты исправишься и забудешь все твои выдумки. Оказывается, что ты свел дурное знакомство со дня св. Андоша, скоро ему будет ровно год. Мне еще тогда это заметили, до того всех удивило твое поведение; ты весь вечер танцевал с самой некрасивой, грязной и невоспитанной девушкой во всей стране. Я не одобрил твоего поступка, но не сделал тебе замечания, потому что приписал эту выдумку шутке и забаве. Не следует глумиться над дурными людьми и еще более увеличивать их стыд, обращая на них всеобщее внимание. Увидев тебя очень грустным на следующий день, я подумал, что ты сам это понял и упрекаешь себя, вот почему я ничего не сказал. Но, с неделю, до меня дошли другие слухи; передавали их мне люди, достойные доверия и уважения. Я могу на них положиться, конечно, если ты не разубедишь меня. Может быть, мои подозрения напрасны; объясни их себе моей заботливостью и припиши их моей обязанности следить за твоим поведением. Ты меня очень обрадуешь, если дашь мне честное слово, что все это ложь и что тебя напрасно оклеветали.

— Скажите мне, батюшка, в чем меня обвиняют, я вам отвечу по совести и чести, — сказал Ландри.

— Кажется, я довольно ясно намекнул тебе в чем, Ландри; ты хочешь, чтобы я прямо говорил, изволь. Итак, тебя обвиняют в том, что у тебя нехорошие сношения с внучкой старухи Фаде, её бабушка очень дурная женщина, не говоря о том, что мать этой несчастной девочки постыдно бросила мужа и детей и бежала за солдатами из родного края. Тебя обвиняют в постоянных прогулках с Фадеттой. Боюсь, как бы ты не связался с дурной любовью и не раскаивался всю жизнь. Понял-ли ты меня, наконец?

— Понял, милый батюшка, — ответил Ландри. — Позвольте мне предложить вам еще один вопрос перед моим ответом. Почему вы находите мое знакомство с Фаншон Фаде дурным? Это из-за неё или из-за её семьи?

— Из-за того и другого, — продолжал строго отец Барбо; он не думал, что Ландри будет так спокоен и решителен. — Прежде всего, плохое родство — неизгладимое пятно. Поэтому, никогда моя семья не согласится породниться с семьей Фаде. Да и сама Фадетта никому не внушает уважения и доверия. Мы ее отлично знаем, она росла на наших глазах. За последний год она ведет себя лучше, не бегает с мальчишками и никому не грубит; я с этим вполне согласен; ты видишь, как я беспристрастен. Но мне этого мало; как могу я ручаться, что эта невоспитанная девочка сделается потом честной женщиной? Я хорошо знаю её бабушку и боюсь, что они обе ловко выдумали всю эту историю, чтобы выманить от тебя разные обещания и потом вовлечь тебя в неприятности. Я даже слышал, будто она беременна, но не верю, что это правда. Ведь на тебя пало бы подозрение и все дело кончилось бы скандалом.

Хотя Ландри и дал себе слово не горячиться, тут он не вытерпел и вышел из себя. Он весь вспыхнул и сказал, вставая:

— Батюшка, вам это передали наглые лжецы. Они оскорбили напрасно Фаншон Фаде. Я бы их вызвал и заставил с собой драться, если бы они были здесь. Это была бы битва на жизнь или смерть. Скажите им, что они грешники и подлецы. Пусть мне в глаза повторят эту ложь, посмотрим, что из этого выйдет!

— Не сердись так, Ландри, — перебил его с отчаянием Сильвинэ, — батюшка не обвиняет тебя в том, что ты обесчестил эту девушку. Он боится, что она запуталась с другим и хочет свалить всю ответственность на тебя, гуляя с тобой днем и ночью.

Голос Сильвинэ несколько успокоил Ландри, но он не мог не возразить на его слова:

— Брат, ты в этом ничего не смыслишь, — сказал он. — Ты вовсе не знаешь Фадетту, ты всегда был предубежден против неё. Пусть обо мне говорят, что угодно, но о ней я никому не позволю дурно отзываться. Нет на свете второй такой честной, бескорыстной и умной девушки, как она, да будет это известно моим родителям для их спокойствия. Тем больше её заслуга, что она выросла такой хорошей среди её семьи. Неужели добрые и верующие люди могут ее попрекать за её несчастное рождение?

— Кажется, ты меня обвиняешь, Ландри, — сказал рассерженный отец Барбо и он встал, давая этим понять, что разговор окончен. — По твоему гневу вижу, как ты сильно привязан к Фадетте, это меня очень огорчает. Если у тебя нет ни стыда, ни раскаяния, прекратим лучше наше объяснение. Я приму сам необходимые меры, чтобы предохранить тебя от заблуждений молодости. А теперь прощай; пора тебе возвратиться к твоим хозяевам.

— Нет, вы не можете так расстаться, — воскликнул Сильвинэ, удерживая брата, собиравшегося уходить. — Батюшка, Ландри даже не может произнести ни слова, так его опечалил ваш гнев. Простите его и поцелуйте, а то он проплачет всю ночь.

Сильвинэ плакал, мать Барбо заливалась слезами, старшая сестра и дядя Ландриш тоже; только у отца Барбо и у Ландри глаза были сухи, но на сердце у них было не легко. Все-таки их заставили поцеловаться. Отец не требовал никаких обещаний, зная, что они не исполняются в таких случаях, а он дорожил своим авторитетом. Но он дал понять сыну, что вопрос не исчерпан и продолжение будет. Ландри ушел взволнованный и грустный. Сильвинэ хотел проводить его, но не решился, предполагая, что Ландри поспешит поделиться с Фадеттой своим горем. Он лег спать и всю ночь не мог заснуть, думая о несчастье, постигшем всю их семью.

Ландри пошел к Фадетте и постучал к ней. Мать Фаде давно оглохла и никакой шум ее не будил. Этим пользовались влюбленные с тех пор, как их накрыли в голубятнике. Ландри мог беседовать с Фаншон только вечером, в той комнате, где спали бабушка и Жанэ. Он подвергался опасности, потому что старая колдунья терпеть его не могла и наверно выгнала бы его далеко не любезно. Ландри поведал свое горе маленькой Фадетте; она выслушала его с большим самообладанием и твердостью. Сначала она попробовала убедить его, в его же пользу, прекратить с ней знакомство и забыть ее. Но когда она увидала, что это только волнует и огорчает его, она стала уговаривать его покориться теперь воле родителей и возложить все надежды на будущее.

— Я всегда это предвидела, Ландри, — сказала она ему, — и часто предлагала себе вопрос: что мы будем делать? Твой отец, по своему, вполне прав и я не сержусь на него. Он боится твоего чувства к такой недостойной девушке, только из любви к тебе. Я прощаю ему излишнюю его гордость и строгость ко мне. Ведь правда, моя ранняя молодость была довольно безумная, ты сам мне это говорил в тот день, как полюбил меня. Хотя я исправилась от моих недостатков за год, все-таки еще слишком мало времени прошло, чтобы мне возвратили доверие. Дай срок, предубеждение против меня изгладится и злые толки замолкнут. Твои родные убедятся, что я разумна, не хочу тебя развратить и вымогать у тебя денег. Они оценят мою бескорыстную любовь и мы будем свободно видеться и говорить, не прячась ни от кого. А пока повинуйся отцу. Он наверно не позволит тебе посещать меня.

— Никогда я не послушаюсь, лучше брошусь в реку, — сказал Ландри.

— Если ты не решишься, я сделаю это за тебя, — сказала маленькая Фадетта. — Я уйду и покину этот край на время. Вот уже два месяца, как мне предлагают хорошее место в городе. Бабушка перестала лечить, потому что она слишком стара и глуха. У неё есть добрая родственница; она согласна с ней поселиться и будет ухаживать за ней и за моим бедным скакуном…

Голос Фадетты оборвался при этих словах, но она осилила свое волнение и продолжала спокойно:

— Теперь он окреп и может обходиться без меня. Скоро ему надо причащаться; его развлекут уроки катехизиса с другими детьми, и он забудет горе разлуки. Он стал благоразумнее, и мальчуганы перестали его задирать. Надо, чтобы меня забыли, Ландри, а то я возбудила всеобщую зависть и злобу. А через год или два я вернусь с хорошей рекомендацией и добрым именем. Все это я приобрету там гораздо скорее, чем здесь. Нас не будут преследовать и мы станем еще дружнее.