Анти-Духлесс - Дмитрий Ненадович

Мало ли чего кому хочется! Главное это то, что сейчас люберчане мирно так проживают себе, не подвергаясь никаким абсолютно над собой издевательствам и почти при полном отсутстствии экологических проблем. Проблем, присущих всем остальным мегаполисам мира. Первозданность просто какая-то в этой местности образовалась! «А как же травматизм? Как же каждый день по скользкому льду?» — спросите вы. С травматизмом в Люберцах все в порядке. Очень высокие всегда показатели борьбы с ним. Как это достигается? Да очень просто. И здесь мудрые люберецкие правители нашли гениальный в изворотливости своей, нестандартный такой выход из сложившейся в городе ледовой обстановки. А поступили они следующим гениальным образом. На сэкономленные на реагентах средства мудрые люберецкие руководители извернулись и закупили-таки для всего населения отнюдь не самые дешевые коньки. Очень, можно даже сказать, добротные такие коньки. С высокими такими сапожками. Эти коньки даже пользовались большим спросом в североамериканской НХЛ и являлись там страшнейшим дефицитом. А разве есть у них там хоть какой-нибудь дефицит? До недавних пор не было. А теперь есть, потому как львиная доля выпускаемой продукции тут же скупалась заботливыми люберецкими правителями по спекулятивно завышенной ими же цене. Далее никогда не останавливающиеся на полпути правители, выделив деньги из тех же сэкономленных средств, организовали обучение населения навыкам конькобежного дела и непрерывную бесплатную заточку прочных лезвий подаренных коньков. И теперь все без исключения люберчане от мала до велика рассекают по улицам города кто куда. А что? Очень даже удобно. Утром достал себе коньки из специального ящичка, висящего в каждом подъезде. Ящичка, что-то наподобие почтового, только с дополнительным подогревом и принудительной вентиляцией для ускоренной сушки. Так вот, одел счастливый люберчанин с утра свои просушенные и теплые совсем еще конечки, тщательно их зашнуровал и погнал себе туда, куда ему надо. Всем люберчанам ведь всегда в разные места срочно поспеть нужно было. Уж очень по-столичному хлопотливый это народ. Кому на рынок, кому на работу, кому в школу, а кто-то еще только в детский сад или в ясли свои неуверенно шаркает, цепляясь острыми лезвиями за жесткую, но идеально ровную ледяную поверхность. Но зато все люберчане теперь всю зиму находились в состоянии непрерывного движения-скольжения. И на всю зиму теперь становились они поджарыми, оптимистичными и розовощекими. К осени, правда, они как-то очень быстро хирели и сдувались. Видимо, давали о себе знать ароматные испарения с находящихся неподалеку полей аэрации. Но зато что творилось благодатной зимой!!! Зимой с любого из люберчан можно было рисовать плакаты об успешном выполнении какой-нибудь государственно-оздоровительной программы. Программы из далекого советского прошлого, что-то типа: «Здоровье нации — наша первостепенная задача!» Случались, правда, иногда и казусы. Некоторые, надо отметить, особо неумелые или какие-нибудь уже очень сильно застарелые в своем маразме пенсионеры, те временами скользили совсем уже куда-то не туда. Просто совсем уже куда ни попадя катились порой они. Но это ведь не беда, еще ведь древние любили говаривать: «Движение— все, конечная цель — ничто!» Иногда случалось так, что их, не туда укатившихся, все-таки пытались хоть как-то отыскать и вернуть в родные пенаты. По заявкам внешне безутешных родственников. Но не всегда это удавалось. Некоторые умудрялись пропадать бесследно. Видимо, умудрялись за что-то зацепиться где-то во время своего неправильного скольжения. Может быть даже за какую-то еще более благополучную для себя жизнь удавалось зацепиться им. И тогда оставалось за них совершенно искренне порадоваться. Многие родственники так и поступали. Забирали свои заявки обратно и тихонечко радовались в душе за своих более удачливых близких. Радоваться открыто им не позволял столичный этикет. По сложившемуся в столице этикету при упоминании об укатившихся лица родственников застывали в скорби и всегда искажались тенью глубокой печали. А когда о внезапно укатившихся никто уже долго не вспоминал, тогда-то и торжествовала радость. И торжествовала она тем сильней, чем больше было так нежданно быстро освободившихся метров жилой площади, занимаемых когда-то куда-то укатившимися гражданами. Словом, очень много положительного было в этой чудесной программе. Очень многие граждане, например, вдруг сразу забыли про все свои стародавние проблемы, связанные с лишним весом. Пропадала вдруг у них докучавшая им давно уже ненавистная такая одышка. Нормализовывалось, наконец, кровяное давление. Быстро шло на спад количество обращений граждан в, оборудованные по последнему слову медицинской техники, просторные и светлые поликлиники города. Служба скорой помощи вскоре была и вовсе ликвидирована за ненадобностью. Вместо нее была развернута сеть небольших таких спортивных травмпунктиков, в которых всегда можно было получить кусочек ваты, смоченный зеленкой… Кроме того, существенно усовершенствовалась и инфраструктура города. Повсюду теперь можно было наткнуться на пункт заточки высокопрочных лезвий для дорогих коньков-подарков либо на центр обучения населения всем премудростям конькобежного дела. При пунктах и центрах круглосуточно функционировали магазины, солярии, бассейны с морской водой, фитнесс-центры и сауны. А все это, плюс ко всему, еще и дополнительные рабочие места. Дополнительные, так сказать, денежные потоки и пути решения многих социальных проблем. Это же все очень важно было для мегаполиса. Тем более для такого бурно развивающегося мегаполиса, как г. Люберцы. Поэтому про такую чушь как песок, гранитная крошка и (упаси Небо!) реагенты никто из правителей города уже давно и не вспоминал.

Нашлись, правда, отдельные недовольные и протестные все такие из себя граждане. Такие гнусы ведь находятся везде и всегда. В любом деле. При любой степени мудрости действующей власти они всегда найдут повод о чем-нибудь побрюзжать. Но эти скандалисты давно уже получили все то, что им, в конце концов, причиталось. Получили они уже давно травмы, не совместимые с жизнью. А как еще могло произойти без коньков-то да на беспощадном люберецком льду? Доупрямились они наконец-то до ручки и вот никому уже давно больше не докучают. А потому, что надо было вовремя учиться! И потому, что не надо никогда упрямиться! Проявляет власть о вас заботу, о незаметном таком и совсем даже никчемном, так вы будьте ей за это хотя бы молчанием своим благодарны. Не брюзжите никогда. Берите молча кусочек властной доброты и уходите быстро в норку свою. И сидите там себе молча. Не мешайте власти работать. Тогда и травм не будет у вас никаких. Не послушались. Случились травмы. Весьма прискорбно. Люберецкие правители очень сожалели об этом. Но зато теперь трепать ворчливыми языками и мешать их созидательной работе было уже практически некому. Остались одни довольные. И правители продолжали работать. Да еще как работать! Прагматичные правители города Люберцы всегда ведь помнили слова недавнего Председателя Правительства всея Руси: «Правительство — это вам не тот орган, в котором можно только языком…». И всегда непрерывно и напряженно так трудились по благоустройству вверенной им территории. Не трепали попусту языком. Возьмут, к примеру, правители и поставят над перекрестком убитых вусмерть дорог статую ангела-хранителя. И их расчет в который раз оказывается верным. Количество аварий и задавленных пешеходов на перекрестке резко сокращается. Работает — таки ангелочек! Не зазря поставлен! А куда он теперь денется? На нем теперь ответственность за все, что творится на этом опаснейшем перекрестке. И эту ответственность люберецкие правители даже закрепили законодательно. Выпустили они совершенно недавно закон: «Об ответственности скульптурной композиции «Ангел» за состояние травматизма на городских магистралях г. Люберцы». Вот и пусть теперь попробует ангелочек как-нибудь схалтурить. Тут же последует административная, а то и уголовная ответсятвенность. А что? Даром, что— ли, его туда поставили? Правители ведь свою работу честно выполнили. Вот пусть и он постарается. Одного бабла ведь вон сколько вложили!

Вложили-то вложили, но тут же, ничтоже сумняшись взяли и тиснули свои великие имена в основание статуи. А те имена, которые в основании не поместились, тут же легли на гранитные камешки, вокруг ангела аккуратно уложенные. И лежат себе там, как на знаменитом Арлингтонском кладбище в Северной Америке. Одни прохожие, читая эти свежетиснутые надписи на гранитных в скорби своей камушках сильно удивляются: «Так вот этот-то гад, жив ведь еще, чтоб ему пусто было! Мы же эту сволоту только вчера еще в Белом доме видели! Пугал он нас сносом «ракушек»! А куда мы будем машины ставить? Каков, подлец?! Нахамил и, быстренько под почетно-мертвого закосил!» А другие прохожие тут же вступают с этими злыми гражданами в перебранку: «Перестаньте кощунствовать в этом святом для нас месте! Не могли вы Афанасьича вчера видеть! Не мог он вас ничем пугать. Уж очень добрым он при жизни был. Садовые участки нам на очистных сооружениях выделил. Пусть небольшие, но зато очень ровные. Воняет, правда, там очень сильно и всегда, почему-то, воняет. Но зато какой хрен и огурцы с кабачками там вырастают! И ведь совсем немного взял с нас тогда Афанасьич! По-божескому просто. Это сейчас уже (когда Афанасьича не стало) некоторые типы говорят, что незаконно это все и документы у нас недействительны, кадастр какой-то поминают… Фу, слово какое мерзкое. По-всякому обидеть таперича все всуе норовят. А Афанасьич — нет, он нас никогда не обижал. При нём всё подругому было. Справедлив был. А камень уже два месяца как тут лежит. И написано на нем про Афанасьича. Поэтому — даже и не сумлевайтесь. Там он. Афанасьич-то. Под каменюкой этой тяжеленной. Горемыка-благодетель наш незабвенный». И слушая это все, понимаешь — абсолютно правильно ведь сделали все люберецкие правители. Сделали, чтобы, значитца, помнили их благодарные потомки! И будут теперь они, правители в смысле, жить во всех грядущих веках. А в ближайшей перспективе никогда не умрут они от внезапно нахлынувшей скромности. А что? Это ведь тоже очень даже хорошо. Хоть одной напастью, но всеж-таки по-меньше для них будет. Ведь, упаси Бог, с ними чего на почве этого скоропостижного приступа ложной насквозь скромности может приключится! Кто же позаботится тогда о незадачливых в извечной беззаботности своей безхитростных люберчанах? Вымрут ведь все. Зазря передохнут.