Посланник - Дэниел Силва

Прояснилась, но Габриэль хотел услышать больше.

– Если вашингтонские адвокаты, служащие Зизи, а их батальон, только заподозрят, кто является объектом криминального расследования, Зизи позвонит его величеству, и его величество пригласит посла Башира, а посол Башир явится в Белый дом для небольшой беседы с президентом. Он напомнит президенту, что поворот-другой втулки в нефтепроводе приведет к тому, что цены на бензин взлетят выше пяти долларов за галлон. Он может даже заметить, что от такого взлета цен наверняка пострадают обитатели центральной части страны, которые ездят на большие расстояния и склонны голосовать за партию президента.

– Так что Зизи сходит с рук даже убийство… в буквальном смысле слова.

– Боюсь, что да.

– В общем, не спрашивайте о том, что, будучи ясным для вас, может вовлечь вас в беду.

– А вы знаете Коран, – сказал Картер.

– Одной из причин, по которой вы не можете действовать против Зизи или предать его суду, является то, что вы боитесь обнаружить деловые связи с известными американцами и сомнительные отношения с вашингтонскими инсайдерами. Представьте себе реакцию американского народа, если он узнает, что саудовский миллиардер, имеющий деловые отношения с ведущими фигурами в Вашингтоне, на самом деле финансирует деятельность его врагов. Такая связь едва уцелела после того, что произошло одиннадцатого сентября. И я сомневаюсь, чтобы она ожила вторично.

– Нет, она не выживет – во всяком случае, в нынешней форме. На Капитолийском холме уже возникло движение за изоляцию Саудовской Аравии из-за ее поддержки мирового исламского экстремизма. Скандал вокруг Зизи аль-Бакари только подольет масла в огонь. Несколько светил в области внешней политики в конгрессе намереваются предложить закон, который поприжмет Саудовскую Аравию. Они имеют такую возможность. Они ведь не слетят, если американская экономика потонет из-за взлета цен на топливо. А вот президент слетит.

– Так чего вы хотите от нас, Адриан? Что вы хотите мне сказать в этой комнате, где нас никто не слышит?

– Президент Соединенных Штатов хотел бы, чтоб ему была оказана услуга, – сказал Картер, глядя в огонь. – Услуга в том, в чем вы преуспели. Он хотел бы, чтобы вы внедрили агента в Дом Зизи. Он хотел бы, чтобы вы знали, кто туда приходит и кто уходит. И если мимо вас пройдет Ахмед бин-Шафик, он хотел бы, чтобы вы пристрелили его. Это будет ваша операция, но мы окажем вам любую поддержку, какая потребуется. Мы будем за горизонтом – достаточно далеко, чтобы иметь возможность достоверно все отрицать в Эр-Рияде.

– Вы разочаровываете меня, Адриан. Я всегда считал вас человеком разумным.

– Что же я такого сейчас сделал?

– Я думал, вы попросите меня убить Зизи аль-Бакари и поставить на этом крест.

– Убить Зизи? – Картер покачал головой. – Зизи неприкасаем. Зизи радиоактивен.

Габриэль вернулся к своему месту у окна и посмотрел на улицу, где по тротуару бежала под дождем пара влюбленных.

– Мы не убийцы, работающие по контракту, – сказал он. – Нас нельзя нанять на грязную работу, которой вы не можете заниматься. Вы хотите видеть бин-Шафика мертвым, но не хотите рисковать. Вы подставляете нас, чтобы все на нас обрушилось.

– Я мог бы напомнить вам некоторые наиболее яркие факты, – сказал Картер. – Я мог бы напомнить вам, что этот президент твердо держал вашу сторону, в то время как остальной мир считал вас евреем без рода и племени. Я мог бы напомнить, что это он позволил вам построить Разделительную стену, тогда как весь остальной мир винил вас в том, что вы ведете себя как южноафриканцы. Я мог бы напомнить, что это он позволил вам запереть Арафата в Мукате, тогда как остальной мир обвинял вас, считая, что вы ведете себя как нацистские штурмовики. Я мог бы напомнить вам и многое другое, когда президент вытаскивал вас из грязи, но не стану, так как это было бы не политично. Это могло бы навести на мысль, что данная просьба своего рода услуга за услугу, чем она, безусловно, не является.

– В таком случае чем же она является?

– Признанием, – сказал Картер. – Признанием того, что у нас, американцев, не хватает смелости или твердости характера, чтобы проделать то, что надо, и победить в этом сражении. Мы обожгли себе пальцы. Наш престиж тяжело пострадал. Мы посмотрели на себя в зеркало, и нам не понравилось то, что мы увидели. Наши политики хотели бы, чтобы мы заказали билеты на первый самолет из Ирака, чтобы они могли начать расходовать деньги на то, что принесет им голоса избирателей. Наш народ хочет вернуть себе сытую счастливую жизнь. Люди хотят зарыться головой в песок и делать вид, будто в мире нет никакой организованной силы, активно готовящей и планирующей их уничтожение. Мы заплатили страшную цену за то, что залезли в помойную яму вместе с террористами и стали бороться с ними на их уровне, но я уверен, вы-то всегда знали, что так оно и будет. Никто не заплатил за это большей цены, чем вы.

– Значит, вы хотите, чтобы мы сделали это за вас. Кажется, это называется «перепоручить внешнему источнику». До чего же вы настоящий американец, Адриан.

– В данных обстоятельствах Соединенные Штаты не могут для убийства прибегнуть к помощи бывшего высокопоставленного саудовского разведчика, так как это может разрушить наши отношения с Эр-Риядом. Не можем мы и арестовать и предать суду Зизи аль-Бакари по указанным мною причинам.

– Итак, вы хотите снять проблему?

– Вот именно.

– Замести ее под ковер? Отложить расчет до более подходящего времени?

– Многословно говоря.

– И вы считаете, что таким способом можно покончить с вашей гидрой? Отрубить одну из голов и надеяться на лучшее? А вам надо выжечь корни, как сделал Геркулес. Вы должны напасть на чудовище со стрелами, пропитанными ядом.

– Вы хотите взять на прицел Дом Саудов?

– Не только Дом Саудов, – сказал Габриэль. – А также ваххабитов-фанатиков, с которыми они заключили двести лет назад кровавое соглашение. Они ваш настоящий враг, Адриан. Это они создали гидру.

– Мудрый принц выбирает место и время сражения, и сейчас не время рушить Дом Саудов.

Габриэль погрузился в хмурое молчание. А Картер уставился на свою трубку и слегка приминал табак в ожидании, словно преподаватель – ответа тупицы студента.

– Надо ли мне напоминать вам, что они целились в Шамрона?

Габриэль мрачно посмотрел на Картера.

– В таком случае почему же вы колеблетесь? Я-то считал, что вы будете натягивать поводок и рваться прикончить бин-Шафика, после того что он сделал со стариком.

– Я жажду заполучить его больше, чем кого угодно другого, Адриан, но я никогда не натягиваю поводок. Это опасная операция – слишком опасная для вас даже в качестве попытки. Если что-то пойдет не так или если нас поймают при совершении операции, это плохо кончится – для всех троих.

– Троих?

– Для вас, меня и президента.

– Так что следуйте одиннадцатой заповеди Шамрона и все будет в порядке. «Никогда не давай себя поймать».

– Бин-Шафик – это призрак. У нас нет даже его фотографии.

– Это не совсем так. – Картер снова сунул руку в папку, извлек оттуда еще одну фотографию и положил на кофейный столик перед Габриэлем. На фотографии был мужчина с узкими черными глазами, лицо его было частично скрыто куфией. – Это бин-Шафик почти двадцать лет назад, в Афганистане. Он был тогда нашим другом. Мы находились на одной стороне. Мы поставляли оружие. Бин-Шафик и его хозяева в Эр-Рияде поставляли деньги.

– И ваххабитскую идеологию, которая способствовала рождению Талибана, – сказал Габриэль.

– Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным, – покаянно произнес Картер. – Но у нас есть нечто более ценное, чем фотография двадцатилетней давности. У нас есть его голос.

Картер взял маленький черный пульт, наставил его на радиоприемник и нажал на кнопку воспроизведения. Секунду спустя двое мужчин заговорили по-английски: один с американским акцентом, другой – с арабским.

– Насколько я понимаю, саудовец – это бин-Шафик?

Картер кивнул.

– Когда была сделана запись?

– В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, – сказал Картер. – На конспиративной квартире в Пешаваре.

– А кто американец? – спросил Габриэль, хотя и знал уже ответ.

Картер нажал на кнопку «Стоп» и посмотрел в огонь.

– Я, – сухо произнес он. – Американец на конспиративной квартире в Пешаваре был я.

– Вы бы узнали бин-Шафика, если бы снова его увидели?

– Возможно, но, по сообщениям наших источников, он сделал несколько пластических операций, прежде чем занялся оперативной работой. Правда, я бы узнал шрам на его правой руке. В него попал кусок шрапнели, когда он был в Афганистане в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Шрам идет почти от кисти чуть не до локтя. Ни один пластический хирург не мог бы ничего с этим сделать.