Разведка боем - Андрей Воронин

Своего чеченца по запаху унюхают и выковыряют из любой щели. А он, Арслан даже не будет знать, чем закончилось дело, чтобы во избежание мучений самому пустить себе пулю в лоб.

Черт бы побрал этого типа из Москвы. Почему он приехал именно в Киев – не в Тбилиси, не в Таллинн, не в Стамбул? Теперь не отвертишься, не откажешься. Если проведают, что упустил из рук такое золотое перо, тебе опять-таки несдобровать.

Арслан отлично знал, кто в киевской общине представляет интересы чеченского Сопротивления. Решил аккуратно перевести стрелки. Отдал список, одновременно выразив осторожный скептицизм. Мол, источник сомнительный, надо его проверить.

– Только не надейся себя заранее обелить, – высокомерно предупредил тощий человек с ястребиным клювом и постоянно прищуренными глазами. – Если что не так, я вспомню, от кого пришла новость.

«Сопляк, – возмутился Арслан. – Никакого уважения к старшим. Сколько я работы провернул, чтобы он и все остальные пользовались здесь уважением. Чтобы нами здесь не брезговали, как беженцами, не проверяли каждую неделю, как потенциальных террористов». – Обо всем этом он промолчал. Только спросил:

– Пугаешь?

Человек с ястребиным клювом не соизволил ответить, он в третий раз внимательно изучал список. Потом возложил на Арслана миссию продолжать переговоры.

– Деньги заплатим, но Только по факту.

Когда наш человек увидит и опознает этих товарищей.

– Я не имею права связываться с этим делом.

Я десять лет потратил, чтобы заслужить здесь почет и уважение. Все остальные за моей спиной, в том числе и ты. Не будь меня, всех вас выкинули бы в Россию. Не хочу связываться – пусть приезжает человек со стороны.

– Я передам твои возражения, – человек с клювастым носом кивнул и вышел, не прощаясь.

Арслан понял, что о списке будет сообщено прямо сейчас. И об отказе тоже. Как ни крути, отказ есть отказ.

Через час ему привезли трубку. Там отчетливо звучал голос, знакомый каждому взрослому чеченцу. Этому голосу непозволительно было возражать. Арслану ничего не оставалось, кроме как поблагодарить за доверие.

Решили выждать немного. Собрать пока вещи – уходить надо в любом случае. Все молчали.

В комнате, успевшей пропахнуть куревом, царило мрачное настроение. Примерно через четверть часа после сообщения Глеба внизу снова послышались шаги, на этот раз гораздо отчетливее, чем прежде. На этот раз четыре пары ног. Их обладатели явно спешили.

Все замерли, как по команде, потом руки потянулись к оружию. Снаружи завелся движок той самой «шестерки», одновременно шаги поднялись наверх, послышались в коридоре. Явились за остатками добра?

В этот раз гости все делали молча, только слышно было, как коробки с аппаратурой переходят из рук в руки. Все в команде невольно расслабились, только Витек прошептал:

– Выйти сейчас и порешить гадов. Все из-за них.

– Сиди уже, Рембо.

Увидев возле самого носа кулак Бубна, Витек мгновенно умолк. Все понимали, что волю чувствам давать нельзя. По мелочам менты вроде бы не цепляются. Но это не значит, что будут списаны серьезные проступки. За решеткой не затеряешься в серой массе. Ни СИЗО, ни зона «чувства защищенности» не дадут. Тамошних обитателей дешевле всего подкупить с воли, чтобы ночью прирезали или удавили кого нужно.

Значит, нужно терпеть, не мешать этим уродам перетаскивать товар в машину. Так думали почти все, и только у Глеба имелись другие соображения. В полутьме он жестом дал знак разойтись по углам.

Два ближних к двери угла представляли собой «мертвую зону», недоступную для обстрела из коридора. Эта «мертвая зона» могла уберечь от пуль, если вжаться, втиснуться в ее пределы.

Жест Сиверова поняли все, но сперва восприняли с недоумением. Мгновенно согласился лишь спецназовец Самойленко – человек, больше других не доверявший Глебу. Согласился просто потому, что тоже уловил некое шуршание на уровне пола. Это шуршание могло исходить от человека, тихо подползающего на животе.

Самойленко отскочил в угол, потянув за собой стоявшего рядом Витька. Тут уж все отшатнулись к стенкам, попадали на пол. В следующий миг из коридора грянули длинными очередями два ствола. Пули легко прошивали толстые листы ДСП, превращая дверь в сито.

Из всей команды только человек по кличке Слепой понимал, что это означает. Торг закончился, стороны пришли к соглашению. С небывалой оперативностью сюда, в Баламаново, прибыла чеченская группа захвата…

Это на самом деле было так. Только с передачей денег чеченцы не спешили. Вначале нужно было опознать хотя бы часть из перечисленных в списке людей. Первые расспросы на рынке в Баламаново ничего не дали, но вскоре двоих из списочного состава удалось засечь при покупке десяти упаковок куриных окорочков.

За ними проследили, установили точный «адрес». Потом за окнами, забранными решеткой, установили наблюдение с крыши ближайшего жилого дома. Разглядели еще пару лиц и послали подтверждающий сигнал за тысячу километров.

Произошла передача второй трети из суммы контракта. Посредника пока еще не отпускали из Киева, продолжали ненавязчиво держать под контролем. Если только Баламаново окажется западней, он распрощается не только с деньгами. Он потеряет уши, глаза, нос, язык. Язык в последнюю очередь – после того как расскажет в подробностях, как планировалась операция в ФСБ…

Чтобы не оказаться в ловушке, чеченцы, прибывшие в Баламаново, разработали хитрый план.

Быстро откопали двух местных кадров, готовых ради денег на все и, главное, темноволосых, которых можно принять за выходцев с Кавказа. Придумали для них легенду: так мол и так, у нас личные счеты с одним частным предпринимателем.

Грабаните его склад, возьмите себе товар, и еще бабки срубите от нас за работу.

Если фээсбэшники сели в засаде, они обязательно среагируют, когда ночью в здание на рынке заявятся двое неизвестных, вырубят сторожа и поднимутся на второй этаж. А если не среагируют, если никто не дернется, значит подвоха никакого нет и можно спокойно самим выходить на авансцену.

Никто не пошевелился, двое местных кадров спокойно загрузили «жигуль», отогнали его, чтобы выгрузить ворованное в надежном месте. Настала очередь чеченцев. Они подозревали, что люди из списка не станут вмешиваться в чужие разборки, останутся на своих местах. Это давало шанс подобраться вплотную под видом продолжения грабежа.

Трудно будет взять кого-то живьем. Эти люди прекрасно знают, что их ждет в руках врагов.

Им нет смысла надеяться на снисхождение, на обмен или выкуп. Двоих, максимум троих, реально взять, остальных придется уложить на месте.

Чтобы задокументировать операцию, чеченцы прихватили с собой человека с видеокамерой. Если все пройдет удачно, пленку можно размножить и демонстрировать бойцам в горах для поднятия духа – вот как праведная месть настигает российских военных преступников.

Взятых живьем нужно переправить на Кавказ, на шариатский суд. Только не всех сразу, поодиночке. Сейчас не те времена, как раньше, когда можно было спокойно похищать нужных людей и транспортировать из любого конца России.

Глава 14

Замешкался только Жора Бубнов – остался стоять где стоял. К счастью, в руках у него оказался раздутый до предела рюкзак, несколько пуль попали в него. Когда Бубнов уже упал на пол и откатился в сторону, из пробитой дыры прямо перед его носом посыпался белой струйкой рис.

Запасливый по натуре, бывший завскладом не любил оставлять продовольствие.

Воскобойников открыл ответный огонь из положения лежа. Но противник, похоже, не рискнул задерживаться перед дверью. Расстреляв рожки в обоих автоматах, быстро отошел. Теперь пули пробивали дверь только изнутри.

Попытался приподняться Николаич – Ди Каприо, но тут огонь открыли снаружи, по окнам. Большая часть пуль ударялась в потолок и с визгом рикошетила. В комнате каждый такой рикошет мог оказаться для кого-то убойным. Никакой угол, даже пятый, не спасет от непредсказуемого отскока.

Глаза окончательно привыкли к темноте, и люди в команде объяснялись между собой знаками.

Только у Самойленко обе руки были и сейчас заняты – левой он зажимал рот Витьку, чувствуя, что парень готов вопить от страха. Белобрысая башка и большая часть тела недосягаемы для выстрелов через дверь, но все равно нежелательно обозначать свое местонахождение.

Вместо благодарности Витек на нервной почве укусил жесткую ладонь отставного спецназовца.

Самойленко стукнул его сзади коленом и вспомнил, что обязанностей руководить отрядом в минуту опасности никто с него не снимал. Здесь, на баламановском рынке, пока больше командовал Глеб. Это задевало самолюбие. Недели не прошло, как попал в отряд, а его уже готовы слушать.

Выпустив Витька, Самойленко бесшумно перекатился по полу, к проему, ведущему в соседнее, меньшего размера помещение. Там пока находились только раненый в лесу Тарасов и неисправимый оптимист Барсков.