Книготорговец из Кабула - Осне Сейерстад

Для молодых во дворе поставлено два стула. Важно, чтобы они сели одновременно, потому что, если первым сядет жених, невеста будет руководить им во всех решениях. Поскольку никто садиться не хочет, Султан, в конце концов, заходит сзади и медленно прижимает их к стульям, так что они одновременно касаются сидений. Все аплодируют.

Старшая сестра Шакилы Феруза накрывает молодых одеялом и держит перед ними зеркало, куда они должны посмотреться. Это первый раз, когда обычай дозволяет их взглядам встретиться. Вакил и Шакила неподвижно уставились в зеркало, как будто и впрямь видят друг друга в первый раз. Феруза поднимает у них над головой Коран, в то время как мулла произносит свое благословение. Молодые сидят, опустив голову и внимают Божьему слову.

Потом перед ними ставят блюдо с пирогом из сладких крошек и сахара, посыпанным корицей. Все хлопают, пока они кормят друг друга с ложечки. Чтобы показать, что супруги желают друг другу долгой жизни, они должны также пить друг друга.

Но не всех охватывает умиление при виде молодых, захлебывающихся фантой.

— Когда-то во время этой церемонии люди поднимали бокалы с шампанским, — шепчет одна из тетушек, которая еще помнит более либеральную эпоху. Тогда на свадьбах пили и вино, и шампанское. — Да, те времена уже никогда не вернутся, — вздыхает она. Времена, когда можно было носить нейлоновые чулки, западные платья с короткими рукавами, — а главное, не надо было прятаться под паранджой, — уже почти стерлись из памяти.

— Третьесортная свадьба, — так же шепотом отвечает старший сын Султана Мансур. — Невкусная еда, дурацкая одежда — котлеты с рисом и рубахи с шалями. Когда я буду жениться, сниму бальный зал отеля «Интерконтинентал», и у меня все будут одеты в современную одежду, а подавать будут лучшую еду. Импортную, — уточняет он. — Да и вообще, я собираюсь жениться за границей, — добавляет Мансур.

Шакила и Вакил празднуют свадьбу в доме Мариам, во дворе которого ничего не растет. Свадебные фотографии несут на себя отпечаток войны. Стена, на фоне которой снялись молодые, вся в выщерблинах от пуль и осколков гранат. Молодожены неподвижно смотрят в камеру. Серьезные, неулыбчивые лица и изрешеченная пулями стена на заднем фоне придает фотографии трагический оттенок.

Настала пора приниматься за свадебный торт. Молодые вместе держатся за нож и разрезают торт с сосредоточенным видом. Потом они кормят друг друга, едва приоткрывая рот, словно боясь нарушить еще какой-нибудь запрет, и крошки сыплются им на одежду.

За разрезанием торта следует музыка и танцы. Для многих гостей это первая свадьба после бегства талибов. А значит, первая за много лет свадьба с музыкой и танцами. Запрет на музыку сделал праздники намного скучнее. Теперь же все пускаются в пляс, кроме жениха с невестой, которые остаются сидеть на стульях и смотреть. Еще светло — из-за введения комендантского часа празднование свадеб перенесли с вечера на послеобеденное время. К десяти часам все гости должны быть дома.

С наступлением сумерек молодые покидают свадьбу под аккомпанемент автомобильных клаксонов и визг тормозов. На украшенной лентами и цветами машине они поедут к Вакилу домой. Все, кому хватило места в машинах, сопровождают молодых. В автомобиль Вакила и Шакилы поместилось восемь человек, в остальные набилось еще больше народу. Сначала свадебный кортеж делает круг по улицам Кабула. По причине празднования Эйда улицы пусты, водители разгоняются до ста километров в час на поворотах, борясь за право возглавить кортеж. Праздничное настроение чуть не портит авария: две машины врезались в друг друга, но, по счастью, никто особо не пострадал. Машины с разбитыми фарами и помятыми капотами подъезжают к дому Вакила. Эта поездка олицетворяет символический переход невесты из отеческой семьи в семью мужа.

Ближайших родственников приглашают в дом Вакила, где его сестры уже приготовили чай. С этими женщинами Шакила будет делить двор, с ними будет встречаться каждый день у колодца, за стиркой белья и кормлением цыплят. Сопливые малыши с любопытством смотрят на женщину, которя станет их новой матерью. Они прячутся за юбками теток и почтительно наблюдают за сияющей золотом невестой. Музыки почти неслышно, праздничные крики стихли вдалеке. Шакила чинно вступает на порог своего нового жилища. Дом достаточно большой и с высокими потолками. Как и все деревенские постройки, он возведен из глины, с тяжелыми балками, поддерживающими крышу. Окна закрыты кусками пластика. Вакил, очевидно, тоже не уверен, что бомбардировкам пришел конец и не решается вставить стекла.

Все снимают обувь и медленно идут по дому.

Ноги Шакилы после целого дня в тесных туфлях на шпильках покраснели и отекли. Оставшиеся родственники, члены семей проходят в спальню. Огромная двуспальная кровать занимает почти все помещение. Шакила с гордостью смотрит на гладкое блестящее красное одеяло и подушки, которые она купила, и новые красные шторы, которые сшила своими руками. Вчера сюда приходила сестра Мариам и навела в комнате порядок, застелила постель, повесила шторы, украсила стены. Сама Шакила никогда не бывала в доме, которым теперь будет управлять до конца жизни.

За все время свадьбы никто из молодых ни разу не улыбнулся. Но теперь, увидев свой новый дом, Шакила больше не может сдерживаться. «Как красиво ты все устроила!» — говорит она Мариам. Впервые в жизни у нее будет своя спальня. Впервые в жизни она будет спать в своей собственной кровати. Она садится на мягкое одеяло рядом с Вакилом.

Остается исполнить последний ритуал. Одна из сестер. Вакила протягивает Шакиле большой гвоздь и молоток. Шакила знает, что от нее требуется, спокойно подходит к двери спальни и начинает забивать гвоздь над ней гвоздь. Когда гвоздь полностью уходит в дерево, все хлопают в ладоши. Бибигуль всхлипывает. Вколотив гвоздь, Шакила навек соединила свою судьбу с этим домом..

На следующее утро, перед завтраком, тетя Вакила приходит к Бибигуль, матери Шакилы. У нее в сумочке лежит простыня, которую Лейла чуть не забыла вчера, — самое главное. Старуха почтительно достает ее из сумочки и протягивает матери Шакилы. Простыня все в крови. Бибигуль улыбается и благодарит, одновременно вытирая слезы. Она быстро читает благодарственную молитву. Все женщины дома вбегают посмотреть, и Бибигуль демонстрирует простыню всем желающим, даже маленьким дочерям Мариам показывают эту кровавую тряпку.

Не будь крови, домой отослали бы не простыню, а Шакилу.

Матриарх

Свадьба — это все равно, что маленькая смерть. В первые дни после свадьбы семья невесты оплакивает ее, как покойницу. Дочь потеряна — продана или отдана. Больше всех скорбят матери, которые до этого держали дочерей целиком в своих руках, знали, где те были, с кем встречались, что одевали, что ели. Большую часть суток они проводили вместе, вместе вставали, вместе убирали дом, вместе готовили еду. После свадьбы дочь навсегда покидает мать и переходит в другую семью. Целиком и полностью. Она не может прийти в гости, когда пожелает, — только с разрешения мужа. И ее семья не может просто так прийти ее навестить — только если пригласят.

В квартире дома 37, что в Микрорайоне, сидит мать и оплакивает дочь, которая живет в часе ходьбы от нее. Но какая разница, где живет Шакила — в деревне Дех-Худайдад под Кабулом или за океаном? Все равно грустно, что она больше не сидит на циновке рядом с матерью и не пьет вместе с ней чай с засахаренным миндалем.

Бибигуль щелкает еще один орех. Она прячет миндаль под циновкой от Лейлы. Младшая дочь следит за тем, чтобы мать не умерла от обжорства. Она что твоя медсестра в клинике для похудения: запрещает сладкое и жирное, выхватывает у матери из рук лакомства, которые та добыла в обход запретов. Когда у Лейлы есть время, она специально для родительницы готовит постную пищу. Но Бибигуль частенько поливает свою еду жиром из тарелок соседей, когда Лейла не видит. Она обожает вкус пищевого жира, теплого бараньего сала и жаренной в масле пакоры, а по окончании обеда любит высасывать мозг из костей. Еда — это ее убежище. Если она не наелась за ужином, может пойти на кухню облизывать миски и выскребать кастрюли. Несмотря на все усилия Лейлы, Бибигуль не худеет, напротив, с каждым годом она становится все толще и толще. К тому же по всей квартире у нее тайники с едой: в старых сундуках, под коврами, за ящиком. Или в сумочке. Там она хранит сливочную карамель. Бесцветную, мучнистую, зернистую сливочную карамель из Пакистана. Самого дешевого сорта, безвкусную, иногда прогорклую. Но все равно это сливочная карамель, с кровами на фантиках, и никому не слышно, когда она ее сосет.

Миндаль же приходится щелкать, когда никого нет поблизости. Бибигуль становится себя жалко. Она одна в комнате. Сидит на своей циновке, покачиваясь из стороны в сторону, орехи зажаты в кулаке. И смотрит в пустоту. На кухне звякают кастрюли. Скоро у нее не останется ни одной дочери. Шакила покинула дом, Бюльбюла вот-вот покинет. Когда не станет и Лейлы, как жить дальше? Кто будет о ней заботиться?