Док Сэвидж. Выпуск первый - Кеннет Робсон

— Фу ты: мы заблудились! — заворчал Манк и посмотрел вокруг, чтобы обратиться к кому-нибудь с просьбой показать дорогу.

По улице шел один человек. Друзья только сейчас заметили, что они очутились на заброшенной улице в каком-то не очень привлекательном районе Бланко Гранде. Одинокий прохожий был впереди, он шел, замедляя шаг, иногда останавливался — парень явно никуда не спешил. Он был широкоплеч, низкого роста, с огромной головой. Одет он был в грубые рабочие брюки, ярко-зеленую ситцевую рубашку, на ногах не было туфель. Его довольно смехотворная голова была покрыта устаревшим черным котелком. Руки он держал в карманах.

Хэм и Манк догнали бродягу.

— Можешь показать дорогу к радиостанции? — спросил Хэм по-испански.

— Да, сеньор! — ответил бродяга. — А лучше за пол песо я сам провожу вас туда.

Хэм, сбитый с толку кривизной улиц Бланко Гранде, посчитал такую плату низкой и сразу же согласился.

Ни разу коренастый, плохо одетый малый не вытащил свои руки из карманов. Но Хэм и Манк ничего не заподозрили, посчитав это признаком лености своего гида.

Между тем, улицы, по которым они теперь шли, становились все более противными и по своему виду, и по запаху. Отвратительно пахло гнилыми фруктами и немытыми людскими телами из погруженных в темноту, грязных домов.

— Странное место для радиостанции, — бормотал Манк, начиная, наконец, что-то подозревать.

— Теперь уже недалеко, сеньор! — успокаивал проводник.

Рассматривая его телосложение, кривой нос и выступающие губы, Манк подумал, что в нем было что-то знакомое. Смутно показалось, что он уже где-то встречал их проводника или его родственника. Манк ломал себе голову, пытаясь вспомнить, где и когда он мог видеть этого бродягу.

И тут пришло неприятное объяснение!

Их гид внезапно остановился. Он вытащил руки из карманов — кончики всех пальцев были на дюйм окрашены в красный цвет!

Бродяга громко закричал. И тут же из каждой подворотни, из всех темных щелей выскочили призрачные фигуры.

Хэм и Манк оказались в ловушке!

Манк поднял страшный вой. Он любил драться шумно, если не было причины, по которой ему и его друзьям надо было оставаться неслышными. Как гладиатор в старые времена, так и Манк сражался тем успешнее, чем громче была битва.

В темноте заблестели ножи. По булыжной мостовой застучали сделанные из кожи тапира сандалии с грубыми веревочными завязками.

Манк прыгнул и схватил человека, заманившего их в западню, одной рукой за шею, а другой за то место в штанах, на котором сидят. Как будто это была соломинка, Манк покрутил его в воздухе и с размаху бросил. Жертва что-то вопила на непонятном языке. Туча собратьев сгрудилась вокруг его брошенного со страшной силой тела.

Странный язык, красные пальцы их бывшего проводника… Он был майя! Как и тот, который покончил жизнь самоубийством в Нью-Йорке! Вот почему он показался таким знакомым!

Как гигантский антропоид, Манк бросился в драку. Первым ударом кулака он свернул челюсть и расквасил ухо одному похожему на крысу темнокожему. Поверженный туземец, падая, в судорогах подбросил высоко вверх нож.

Хэм, приняв позу настоящего фехтовальщика, постукивал своей шпагой-тростью по темным черепам. Трость только казалась очень легкой. Длинный, острый клинок из стали, вложенный в футляр в виде трости, был достаточно тяжелым.

Хэм обнажил шпагу и ловко проткнул ею первого же напавшего на него противника, который попытался ударить его ножом в спину.

Но как только один из осаждавших был повергнут, на его месте появлялось полдюжины других. Вся улица заполнилась кричащими, грязными дьяволами. Никто из них не имел красных пальцев и даже не был похож на майя.

Тем временем представитель древнейшей расы, сыгравший роль проводника и заманивший Хэма и Манка в западню, очнулся и озирался вокруг.

Враги облепили Манка, как пиявки. Одного из них Манк подбросил вверх и заставил полетать в воздухе на высоте более десяти футов. Но долго противостоять значительно превосходящим силам было невозможно — и Манк был схвачен.

Неудача настигла и Хэма, через несколько секунд после Манка он был тоже в плену.

Громкие возгласы ликования раздались над бесчувственными телами Хэма и Манка — враги радовались победе.

Манк пришел в себя от нестерпимой боли. Он огляделся вокруг и увидел, что находится в очень грязной комнате. Не было ни одного окна, а единственная дверь была низкой и узкой. Манк попытался встать, но обнаружил, что связан по рукам и ногам — и не веревкой, а грубой проволокой.

Хэм, тоже скрученный проволокой, лежал рядом на спине в неуклюжей позе.

Над Хэмом склонился краснопальцый майя. Он как раз только что вытащил у Хэма бумаги — единственное документальное доказательство права собственности Дока на участок земли во внутренних областях Идальго.

Было ясно, что пришел майя за документами. Он прошипел что-то на своем языке и, хотя ни Хэм, ни Манк ничего не поняли, приятного в этих словах было мало, что бы он ни сказал.

Майя выхватил нож из своей ярко-зеленой рубашки, но Хэму и Манку нож не показался опасным, они надеялись, что у майя более благородная цель. Из той же такой вместительной зеленой рубашки он извлек маленького идола. Из всех черт его лица, слабо напоминающих человеческие, наиболее выделялся очень длинный нос. Статуэтка была искусно сделана из темного обсидиана.

Майя бормотал какие-то слова, и скоро его охватила религиозная горячка. Манк заметил, что майя все время повторяет слово "Кукулькан", и догадался, что это название древнего божества майя. Парень собирался принести их в жертву своему отвратительному маленькому идолу!

Манк сильно напряг все свое тело, пытаясь освободиться от проволоки, но она так многократно переплела все туловище, что Манк ничего не мог сделать, он только причинил страшную боль своим мышцам и еще больше поранил и без того кровоточащую кожу.

Майя закончил восхваления своему божеству. Бешеный огонь горел в его черных глазах, в идиотском экстазе изо рта потекли слюни.

И снова сверкнул нож в его руках.

Манк закрыл глаза, но тут же открыл их и чуть не закричал от величайшей радости — в эту отвратительную комнату проникли низкие, приятные звуки, похожие на пение редкой птицы, выводящей трели на особый лад. Казалось, песня просачивалась со всех сторон. Пение все крепло и вселяло надежду.

Это был знак Дока!

Майя пришел в замешательство, оглядывался вокруг, но ничего не видел. Идолопоклонническая лихорадка вновь овладела им. Он поднял нож — клинок устремился вниз, но успел опуститься всего на один фут, когда в узком, черном проеме двери вспыхнула гигантская фигура из бронзы. Как богиня возмездия Немезида, Док Сэвидж опустился на дьяволоподобного, но незадачливого майя.