Древние знания – на службе современности. Ancient knowledge – to the service of today - Сергей Каменский

Вспомним еще раз сократовы слова. Они сказаны в Афинской республике, которая и была колыбелью не очень долгой демократии. А потом были и Священная Римская империя и долгие века средневековья, когда власть повсеместно направлялась церковью и была абсолютистской, монархической. И так до недавнего времени. Неужели и тогда главным качеством монарха считалась добродетель?

Очевидно, нет. Вот что говорил по этому поводу в ХV в. не нуждающийся в представлениях Н. Макиавелли: «Тот, кто желает сохранить власть, должен прибегнуть к злу» и далее, уже подробные советы: «Насколько похвально, когда государь неизменно благочестив, живет цельно и бесхитростно, понятно каждому. Тем не менее, видно из опыта в наши времена, что государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность», «Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные – исполнять сами». И, наконец, его же формула, ставшая наиболее известной: «Цель оправдывает средства».

Вот такие четкие (и хорошо аргументированные!) методические рекомендации власть имущим. Средства достижения цели тогда действительно не принимались во внимание: лучшими считались правители, преуспевшие в искусстве держать в узде свой народ и присоединять к своей державе территории соседей. По гуманистическим понятиям, средства безнравственные, но! полностью соответствующие тогдашней реальности – и в значительной мере теперешней тоже.

А далее понеслось: эпоха буржуазных революций и повторного, на качественно новом уровне, вхождения в жизнь народов принципов демократии. Уже упоминавшийся просветитель Шарль Монтескье сделал справедливый вывод: «…Для того, чтобы охранять и поддерживать монархическое или деспотическое правительство, не требуется большой честности… но народное государство нуждается в добавочном двигателе: это – добродетель». Как видим, снова то же трудноопределимое понятие…

Действительно, политика в демократическом государстве должна по необходимости быть гораздо более открытой и вынуждена руководствоваться (в какой степени – это особый вопрос) нормами морали.

Вспомним для верности нехитрый перечень средств, которыми располагает (любая – всегда и везде!) власть для достижения своих политических целей:

Господство и насилие остаются ее неизбежными и необходимыми атрибутами, но все больший вес приобретают убеждение и авторитет. Только они могут сделать подчинение власти и законам широких масс добровольным и обеспечить в стране обстановку приемлемого уровня согласия, доверия и сотрудничества. Пока еще мрачные итоги со всем этим у нас мы рассматривали в самом начале цикла – но повторимся, у нас еще не самый худший вариант на всем постсоветском пространстве.

Что же мы имеем в результате?

Рассмотрев, насколько могли кратко, различные стороны понятия добродетели и, в честности, морали в политике, мы видим, что использовать их напрямую как некие критерии выбора невозможно – из-за очевидной нечеткости и многозначности. Согласитесь, трудно себе представить сколько-нибудь реалистическую оценку путем сравнения, скажем, меры или степени моральности или нравственности различных претендентов на высокие посты. Придется выделять и рассматривать отдельные, самые существенные (для нас, большинства народа!) личностные качества, охватываемые этими базовыми понятиями.

Нравственный иммунитет

А это еще что это такое? – возмутится читатель. Мало того, что залезли в дебри философии и психологии, а теперь еще и медициной запахло… Дело не в медицине. Мы ищем качество, которое поддавалось бы проверке – не на словах или даже делах – но заблаговременно! Вот и предлагается такое новое понятие – его можно даже ориентировочно оценить и количественно. Мера эта вынужденная, так что мы не нарушаем общепринятого в науке принципа «бритвы Оккама».

Это понятие, отражающее некоторое общее, интегральное свойство моральной личности, основывается на понятии иммунитета, хорошо понятном большинству и широко используемом в биологии и медицине. Оно поддается достаточно четкой градации по типу: «отсутствует – слабый, нестойкий – сильный, стойкий». И в нашем случае обобщенно характеризует то, в какой степени нравственные нормы и критерии способны ограничивать, уравновешивать и корректировать требования природных, биологических потребностей.

Но, главное, оно определяет степень их устойчивости под действием неблагоприятных жизненных обстоятельств – или, как говорят в науке, давления социальной среды. Ведь оно, как сейчас у нас, может и зашкаливать. В обыденном языке это выражается как способность или неспособность человека идти на сделки с собственной совестью, нравственная стойкость и т.п. Что-то похожее, вероятно, имел ввиду Эразм Роттердамский: «Стыд – это страх честности перед позором». А задолго до него Цицерон: «Невелика заслуга, если человек честен лишь потому, что никто не пытается его подкупить».

С учетом того, что сказано о становлении иерархической структуры потребностей, достаточно развитая нравственная сфера (охватывающая социальные и духовные потребности и разнообразные проявления жизнедеятельности личности) способна в значительной степени ограничивать и подавлять действие базовых инстинктов.

Действительно, как показывает человеческая история – и древности и нашей бурной эпохи, – очень длительным и целенаправленным воздействием можно существенно изменить, модифицировать большую часть свойств/ качеств человека, как в положительную, так и в отрицательную сторону. Другими словами: те, кто определяет развитие растущего человеческого существа, могут заложить основу для формирования его в высокоморальную и творческую личность, в нереализовавшего свои природные задатки человека, ставшего невротиком – или в зверя в человеческом облике. Вот такой диапазон, граждане…

Правда, в первом случае воздействие это гуманное, умелое и целенаправленное, т.е., справедливо говорить о воспитании и самовоспитании. В двух остальных – исключительно о дрессуре или просто вырастающем самом по себе бурьяне.

История, да и реальная жизнь дают нам много примеров почти абсолютных как безнравственности, так и нравственной стойкости не выдуманных, а живых, вполне конкретных людей.

Заметим, в связи с этим, что любые, красноречивые и кажущиеся вполне убедительными, заявления о чистоте помыслов и обладании таким специфическим иммунитетом – вплоть до справки с печатью о сделанной в свое время (в нашем случае – социальной) прививке, могут оказаться ложными (это шутка юмора).

(Извините, здесь сама просится перебивка из недавнего украинского политического балагана. Еще не забылись клятвы 2004 года на Майдане: «Ці руки нічого не крали» или «Усі бандити будуть сидіти у тюрмах» и много чего еще)…

Ведь наличие или отсутствие у человека иммунитета достоверно проверяется только при наличии реальной болезни, верно? Так и в нашем случае – это настолько же реальные трудности жизни или реальные соблазны. А наиболее достоверным (применительно к человеческому обществу) и не требующим никаких дополнительных тестов индикатором является обладание и/или возможность распоряжаться деньгами или властью. Как мы уже видели, эти естественные потребности, в отсутствие нравственных ограничений, становятся определяющими все остальную жизнедеятельность, неутолимыми страстями. Ведь они напрямую диктуются биологически обусловленными стремлениями и соответствующими им инстинктами. Субьект становится одержимым.

И это отчетливо проявляется во всем, что делает политик, с самого начала его общественной карьеры – нужно только внимательно всмотреться…

Вот на что обращает наше внимание Марк Туллий Цицерон, 1 в. до н.э. : «Чем честнее человек, тем меньше он подозревает других в бесчестности. Низкая душа предполагает всегда и самые низкие побуждения у благородных поступков». «Взяточники должны трепетать, если они наворовали лишь сколько нужно для них самих. Когда же они награбили достаточно для того, чтобы поделиться с другими, то им нечего более бояться».

И, наконец, Г. Ф. Гегель: «Большая часть тиранов вышла, собственно говоря, из демагогов, которые приобрели доверие народа тем, что клеветали на знатных».

Всему этому я постоянно привожу примеры – с фамилиями – из нашего недавнего прошлого и из настоящего тоже. Уверен, что в обозримом будущем у многих эти порочные привычки удастся искоренить (на воле или за решеткой – по обстоятельствам): политической воли в стране достаточно.

Теперь можем уже с полным правом опровергнуть одно из широко распространенных заблуждений, а именно, что человека портят (или могут испортить) власть или деньги. Это как раз тот типичный случай, когда видимость принимается за сущность.