Первый человек - Ксавье-Мари Бонно

В дальнем конце главной аллеи появился автомобиль. Тома спрятался за огромным мусорным ящиком. Его мышцы болели, а мускулы бедер даже судорожно вздрагивали. Через несколько часов ему будет недоставать той гадости, которой его пичкали в лечебнице, и все его тело станет требовать этих лекарств. Но он выстоит.

Тома долго растирал руками свое тело.

День клонился к вечеру. По асфальту растекался синий отблеск. Скоро на стенах лечебницы зажгутся желтые прожекторы. Тома вышел из своего укрытия и принюхался. Ни одного врага в радиусе двух метров. Он пошел вперед быстро, широкими шагами. Оставалась всего сотня метров до того места, где высота наружной стены была полтора метра.

Из корпуса С вышел врач, он остановился, уткнув нос в папку с бумагами. К нему подошел студент-практикант и зажег сигарету. Отран ускорил шаг, прошел мимо посетителей, которым это было все равно.

Оставалось всего шестьдесят метров.

Вдруг он насторожился: стоявшие поблизости помощник санитара и студент-практикант повернулись к нему спиной. На краю парковки остановилась новая машина, и лучи ее фар разгоняли полумрак.

Оставалось всего сорок метров. Тома спрятался за деревом, потом перебрался за маленький грузовичок. С тех пор как он покинул лечебницу, прошло уже пять минут. Значит, вот-вот объявят тревогу. Тома остановился, чтобы отдышаться. Его мышцы были твердыми, как дерево. И дрожали так, как будто их кололи тысячи маленьких иголок. Все суставы гнулись с трудом, словно в них попал песок. Отран не сразу почувствовал это, потому что его тело было перенасыщено химикатами. Ими была пропитана каждая нервная клетка. Ведь его столько лет пичкали успокоительными и снотворными! То через шприцы, то в виде таблеток всех возможных цветов, в зависимости от того, насколько он был возбужден. Насколько «опасен для себя и для других», как сказано в Кодексе законов о здравоохранении. Какие добрые слова!

Тома сосредоточился и включил один за другим механизмы своего тела. Песок высыпался из суставов его скелета. Тома побежал. Его стройные худые ноги поднимали его над землей при каждом скачке, который он делал, чтобы вырваться из клетки для сумасшедших. Отран взялся обеими руками за край стены, там, где она была низкой, и перебросил через нее свое тело.

Так он перепрыгнул в другой мир.

Часть вторая

Раненый человек

Целью охотничьей магии было сделать так, чтобы охота оказалась удачной. Считалось, что для этого надо завладеть душой животного, тогда удастся завладеть и его телом.

18

— Оружие на пояс! Три шага, замереть на месте, вынуть пистолет из кобуры и стрелять!

Инструктор по стрельбе, которого звали Робер, стоял немного позади двоих полицейских. На его голове были надеты противошумовые наушники. Де Пальма посмотрел на Бессура и погладил рукой приклад своего «бодигарда». Он никогда не любил этих тренировок по стрельбе, но от сегодняшней не стал уклоняться, потому что она была последняя.

— Я хочу, чтобы все пули попали в цель. Понятно? Стрелять по моему сигналу!

Де Пальма сделал два больших шага и встал в позицию для стрельбы — грудь прямая, длинные ноги немного согнуты. Он какую-то долю секунды смотрел на мишень — картонный силуэт, а потом с бесстрастным лицом разрядил в нее свой пистолет. Поза Бессура была менее напряженной, руки более гибкими. Он был еще в таком возрасте, когда мужчины любят оружие и грохот пуль.

— Оружие на пояс!

Де Пальма снял со своей головы наушники так, словно снимал ошейник. Его волосы слиплись от пота. По тиру распространялся резкий запах кордита [29].

— Хорошо! — сказал Робер. — В кои-то веки уголовная бригада попадает в цель.

— Зато мы, в отличие от других, умеем читать, — язвительно пошутил де Пальма.

— Надеюсь, считать ты тоже умеешь? Переходим к подсчету результатов.

Оба полицейских вслед за инструктором подошли к мишеням.

— Карим, отлично. Все шесть в мишени, и все рядом. Ничего не скажешь, молодец! Видно, что ты имеешь удостоверение стрелка.

— Хоть бы оно мне пригодилось! — сказал Бессур, вынимая из заднего кармана брюк вторую обойму.

Де Пальма несколько секунд рассматривал три дыры, которые он пробил в сердце манекена. Этого было достаточно, чтобы убить человека. Еще две пули прошли рядом, шестая попала в фон.

— Мишель, хорошо, но можно лучше. Две первые пули прошли мимо. Если бы противник быстро нанес ответный удар, ты сейчас был бы мертв.

— Я не умер. Я на пенсии. Конец! Это мое последнее занятие.

Робер явно собирался сказать что-то подходящее для завершения разговора, но тут в дверях тира появился комиссар Лежандр и движением руки подозвал к себе де Пальму.

— Прощай, шеф! — ответил тот. — Ты пришел посмотреть, умеют ли твои люди стрелять?

— Как и что умеешь ты, меня больше не касается. А жаль!

Де Пальма пристально посмотрел на комиссара.

— Что-то ты мрачный сегодня! Как в воду опущенный! — сделал он вывод и улыбнулся. — Похоже, что-то неладно. Ты столкнулся в коридоре с директором?

— Нет. Отран сбежал.

Для де Пальмы это был удар, но он постарался скрыть свои чувства — выбросил из пистолета гильзы, вставил в него шесть новых специальных патронов 38-го калибра и холодно сказал:

— Отран — давняя история.

— Следователь передал это дело нам.

— Почему нам? Такими побегами занимается центральный отдел.

Барон задвинул на место барабан своего оружия и опустил пистолет в кобуру, а потом спросил:

— Почему ты пришел ко мне? У тебя в бригаде есть и другие сыщики.

— Скажем, потому, что ты самый квалифицированный.

Барон сурово посмотрел на своего начальника и ответил:

— Через восемь дней я ухожу. Отрана за это время не найдут. Тебе лучше поручить это дело кому-нибудь, кто остается здесь.

Лежандр тихо сказал:

— Я помню твое досье, Мишель. Ты не обязан уходить из полиции через три недели. Ты можешь просить, чтобы тебе продлили срок службы.

— А что после этого?

— Я хочу, чтобы ты и Бессур взяли это дело.

— Насколько я понимаю, у меня нет выбора?

— Я не это хотел сказать. Ты нам нужен. Заканчивайте занятие, а потом приходите ко мне в Епископство. Будем входить в курс дела.

Де Пальма и Бессур подошли к инструктору по стрельбе. Он знаком велел им встать в центр стенда.

— Последняя серия. Не замирать на месте. Сделать два шага, вынуть оружие и выстрелить два раза, потом еще два шага и остальные выстрелы. Понятно?

Бессур сосредоточился и протянул руку к своей «беретте».

— Нет, Карим. Руки вдоль тела. Готовы?

Резкий звук свистка. Опять приглушенные залпы. Де Пальма выпустил всю обойму в круг диаметром около тридцати сантиметров — прямо в сердце манекена.

— Браво, Мишель!

— Гнев очень вдохновляет, — тихо произнес Барон.

Мертвые ревнивы: вместо женихаОн прислал мне ненависть со впалыми глазами.

Зал собраний личного состава уголовной полиции был безликим помещением. Мебель здесь была новая и считалась исправной. Стол заседаний заменяли многочисленные столы из древесностружечной плиты, притиснутые один к другому так, что из их крышек складывалась большая овальная поверхность. Лежандр сел во главе этого составного стола и положил перед собой папку с бумагами.

— Тома Отран, пациент лечебницы для тяжелобольных в Вильжюифе, бежал оттуда вчера, в конце дня, — начал он. — Когда я говорю о нем «больной», вы должны это понимать как «в высшей степени опасный». Он способен на самое худшее. Десять лет назад его арестовала группа, которой командовал Мишель. Мне больше нечего сказать. Предоставляю слово тебе, де Пальма.

Барон взял папку, лежащую перед Лежандром, резким движением потянул за конец завязки, открыл ее.

— Тома Отран. Родился 27 февраля 1958 года в Марселе. Рост метр восемьдесят пять. Волосы черные. Вот его портрет. Просто ангельское личико!

Он взял из папки снимок, который когда-то сделала служба криминалистического учета, и передал его Кариму Бессуру, сидевшему на соседнем месте слева.

— Его родители — Пьер Отран, инженер, выпускник Школы мостов и дорог [30], скончался в сентябре 1970 года, и Мартина Отран, урожденная Комб, скончалась в марте 1982 года — погибла в автомобильной катастрофе. Последний известный адрес — Марсель, улица Брюйер, 36.

Портрет Тома Отрана своими сочными красками напоминал фотографию ученика колледжа. Странная, едва уловимая улыбка на губах, как у херувима. Миндалевидные глаза смотрели в объектив беззаботно, словно Отрану не было дела до того, что происходило в присутствии полицейского фотографа. На снимке — регистрационный номер и отметка: «Региональное управление уголовной полиции. Марсельский регион».