Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре. - Тиа Атрейдес

Хилл поймал сальную усмешечку грабителя, и подмигнул. Догадливый, да толку-то. Пораньше догадываться надо было, а не на девиц пялиться.

— Э… послушай… я могу тебя провести к Пророку, а? Ну вроде как менестреля… проще будет, а? И выбраться оттуда помогу, меня там каждая собака знает… — Ревун не особо верил в успех, но попробовать выторговать ещё немного времени стоило. А вдруг? Удавалось же как-то морочить Пророка, чтоб ему провалиться.

— Куда провести-то?

— Ну… через первые отряды, что по селам шастают, пройти не проблема, а вот нарваться на основную банду, или на священников… никто не знает, что им в голову взбредет. Могут и менестреля пришибить со злобы, недоумки.

— А где сейчас банда, и куда движется?

— В Хурригсу, скорее всего. Или плутает поблизости. Я от них уходил шесть дней тому как, там лиг двадцать пять до Хурригсы было, от деревни Лысые Брожки. Так что Пророк может уже и у стен быть. Но навряд ли, не привык он двигаться прямо и быстро. Все кругами, да петлями.

— И что ты священникам скажешь?

— А что для Пророка музыканта веду, мол, хочет балладу о его славных деяниях сложить. Мало ли чокнутых? Они сами такие, поверят. Если Пророком восхищаться до трясучки со слюнями, они всегда верят.

— Неплохая идея. Что, на крови поклянешься? — «Неужели купился? Слава Райне».

— Да на чем хочешь поклянусь. Я жить хочу, а Пророк этот, чтоб его, пусть сдохнет, сволочь! — в этот момент Ревун был искренен, как никогда. И даже сам верил, что и проведет убийцу, куда надо, и выведет, и что угодно для него сделает, только бы жить.

— Лады. Руну сейчас нарисую, и клянись тогда, — Лунный Стриж достал из рукава нож, глядя в глаза, полные отчаянной надежды, и наклонился к разбойнику. — Не боись, не больно, — и аккуратно вонзил лезвие в сонную артерию. — Спи спокойно.

Бледный до зелени трактирщик так с сидел у дверей, не решаясь лишний раз пошевелиться. Увидев Лунного Стрижа, стремительно взбежавшего по лестнице, он вздрогнул и непроизвольно вжал голову в плечи. Тяжелое предчувствие не оставляло его ни на секунду, но, встретив теплый и доброжелательный синий взгляд, Брейгус немного расслабился, и даже постарался убедить себя в том, что не все так плохо, как кажется. Юноша небрежно кивнул ему, намекая, что не худо бы убраться внизу, и трактирщик суетливо вскочил и засеменил к лестнице, пугливо прижимаясь к стене, когда мимо него легким неслышным шагом (по рассохшимся скрипучим половицам) пробежал убийца.

Лунный Стриж остановился перед дверью, прислушиваясь, шикнул тихонько на замешкавшегося на первых ступеньках, любопытного даже в преддверии собственного печального конца трактирщика, отчего тот буквально скатился вниз, и тихо постучал.

— Что? Кто там? — отозвался Горик, осторожно подходя к двери. Лунный Стриж чувствовал напряженное ожидание с той стороны двери, и буквально видел всех четверых. Лусу и Горика, крепко держащихся за ножи, Ишрана с табуреткой над головой у самой двери, и Павену, изготовившуюся метнуть все четыре лезвия сразу. «Молодцы ребята, не трусят», — подумал он, отодвигаясь немного в сорону, на всякий случай. Убивать циркачей не хотелось совершенно, и плевать, что там по поводу свидетелей говорит Мастер.

— Ножи спрячьте, и табуретку опусти, Ишран. Лады?

— Угу, — Хилл уловил звук очень осторожно опускаемой на пол табуретки, и пару облегченных вздохов. Нацепив на лицо самую искреннюю дружелюбную ухмылочку, он открыл дверь и вошел неторопливо и спокойно, будто его приятели не собирались только что совместными усилиями его укокошить.

— Ну привет, — так и есть, девушки у окна, Ишран справа, Горик слева. Обыкновенного бандита прищучили бы, стоят грамотно, позы вроде бы расслабленные, но в полной готовности к нападению или бегству, уж как получится. Молодец Брейгус, правильную комнату выбрал, с крепкой решеткой на узком окне, без других дверей. Иначе были бы господа циркачи далеко за городскими воротами. Может, и к лучшему? Объясняться теперь с ними, чушь очередную плести… надоело.

— Что, решили почтить память насильников минутой молчания? Так довольно уже. — Хилл уселся на кровать, всем своим видом показывая полное доверие. — Хотели меня о чем-то спросить? Ну?

— Да о чем тебя спрашивать. И так всё понятно, — опять Горик, в обычной жизни тихоня, зато в момент опасности показал себя не последним трусом. — Что с нами делать будешь?

— А что, обязательно надо?

— Кто ж знает, что там тебе надо?

— Ну и не знайте дальше. Шли бы вы, ребята, отсюда подальше да побыстрее. Только не на север, да и в столицу не стоит, пожалуй… вот Ирсида, например, благословенное место.

— Что, прям так и отпустишь? — Павена явно не верила в слишком благоприятный исход.

— Нет, пинка сначала дам, для скорости. Ты думаешь, мне это всё нравится? Думаешь, мне хочется тебя…

— Извини, Хилл. Просто…

— Просто ты не считаешь постель поводом для знакомства… не важно. Купите себе лошадей, и сваливайте отсюда быстрее. Вот, вам хватит, — он высыпал в горсть несколько монет, отобрал из них четыре золотых и аккуратно положил на кровать рядом с собой. — Не надо кидать в меня острыми предметами, милая. Я тебе ничего не обещал, как и ты мне.

Павена смотрела на своего бывшего любовника сквозь слезы, не понимая толком, то ли она злится на гнусный обман, то ли радуется избавлению от казавшейся неизбежной смерти, то ли грустит о прекрасной несбывшейся мечте, обернувшейся внезапно кошмаром. Кто бы мог подумать, что этот нежный и трепетный юноша, шептавший ей ночами ласковые глупости и заставивший впервые за долгие два года что-то почувствовать, окажется профессиональным убийцей. Не бойцом, не солдатом — те не убивают так холодно и равнодушно, и у них не бывает Тёмной бездны в глазах. И не ожидала, что в его голосе прозвучит боль, и слово «милая» в его устах покажется холоднее и острее смертного приговора.

— Мы можем идти?

— Да. Только не через главный вход — найдите окно какое-нибудь. Надеюсь, вам больше ничего такого не приснится. Удачи, — Лунный Стриж встал и направился к двери. И в спину ему прозвучало:

— И тебе удачи, Хилл, — тон Павены позволял надеяться, что она последует его совету и уберется быстренько в Ирсиду. Или к троллям лысым, лишь бы подальше.

Расторопный Брейгус уже почти все убрал. Шесть трупов отправились в подвал, крови на полу практически не осталось. Трактирщик обернулся на звук шагов, подскочив на месте, как застигнутый врасплох заяц.

— А… э… ваши друзья…

— Они ушли черным ходом.

— Но… э…

— На, лови, — Лунный Стриж подкинул на ладони серебряную монету, и кинул её унылому типу. Тот привычно потянул её ко рту, попробовать на зуб, и на мгновенье забыл бояться. Этого мгновенья убийце хватило, чтобы одним длинным броском достать его и свернуть ему шею. Снова пачкать пол кровью, а потом убираться… фи. Тело хозяина заведения отправилось вслед за остальными в погреб. Заодно из этого же погреба Хилл достал неплохой копченый окорок и бутылку приличного вина, хранимого трактирщиком то ли для особо важных гостей, то ли для себя. Закинув за спину гитару и несколько потяжелевший мешок, Лунный Стриж, насвистывая пошлую песенку, вышел из таверны и, не оборачиваясь, пошел на север, прочь из Асмунда.