Ошибка президента - Фридрих Незнанский

– Константин Дмитриевич, да я серьезно. Мне тут позвонил мой школьный товарищ, он сейчас в войсках спецохраны.

– Это что за спецохрана такая? Он у Корсикова, что ли? В Службе безопасности Президента?

– Нет, Корсиков – президентская охрана, вроде милиции, скажем так. А он у Шилова в спецохране, это своего рода кремлевское КГБ. Так он мне рассказал, что на Президента было уже несколько покушений.

Меркулов только покачал головой:

– Если ты серьезно, то что тогда орешь? Вот Шура Романова не доверяет всем, без исключения, сотрудникам своего ведомства, и я, между прочим, тоже к этому склонен. Такие времена пошли…

Турецкий закурил и стал подробно излагать все, что только что узнал от Дроздова.

4

– Скверно, – выслушав рассказ Турецкого, сказал Меркулов. – А что показала экспертиза?

– Экспертиза показала то, что надо. Помимо собственно «тонусина» в капсулах содержался какой-то очень сильный аллерген, название я забыл, Константин Дмитриевич, да не в этом суть, – сказал Турецкий.

– Не в этом, – согласился Меркулов и продолжил мысль: – А в том, каким образом он туда попал.

Оба замолчали. Турецкий и Меркулов знали друг друга давно, с тех пор как еще совсем молодой и зеленый Турецкий после окончания института попал стажером в Мосгорпрокуратуру к тогда еще старшему следователю Меркулову. И теперь им не надо было перебрасываться фразами, они думали об одном. Подменить лекарство, которое регулярно принимает Президент, мог только человек, который близко с ним общается. Кто-то из своих. Фаина Петровна? Вряд ли. Она сама чуть не стала жертвой нового покушения. Значит, она и понятия не имела об опасности, которую представляла собой безобидная на вид капсула «тонусина». Остается кто-то из охраны.

– Кстати, – спросил Меркулов, – начальник войск спецохраны Шилов был в самолете?

– Нет, его не было. И полет готовил его зам – полковник Руденко, – уверенно ответил Турецкий, – Вадим об этом упоминал. Но в самолете старшим по званию был он сам – именно поэтому он допустил врача к Президенту. И на нем лежала ответственность за этот полет.

– То есть в случае чего… – начал Меркулов.

– Его бы наказали первым.

– Красивая картина получается.

– Это еще не все, Константин Дмитриевич, – продолжал Турецкий. – Через час после прилета было совершено нападение на этого врача, племянника жены Президента.

5

– Одного я не могу понять, Саша, почему Точилин поверил Дроздову? – покачал головой Меркулов, когда Саша закончил. – Ведь где гарантия того, что самый старший из спецохраны и не провернул этого дела? Я бы сначала десять раз подумал.

– Верно, Константин Дмитриевич, – согласился Турецкий, – но ведь именно Дроздов пропустил его к Президенту, чтобы сделать укол. Если бы он сам готовил эту акцию – ни за что бы не пропустил.

– Может быть, может быть, – покачал головой Меркулов.

– А Точилин через три дня провел анализ капсул «тонусина» у себя в лаборатории. Он ведь знал, что дело идет по-крупному и ему постараются помешать, потому и заменил две капсулы «тонусина» на другие – взятые из личной аптечки Президента у него дома. И положил в кейс, который нарочно набил разной устаревшей документацией, давно никому не нужными бумажками. В общем, поступил грамотно.

– А кто еще знает о результатах анализа, да и вообще обо всей этой истории? – задумчиво спросил Меркулов.

– Результаты известны только Точилину и Дроздову, если не считать теперь и нас с вами, Константин Дмитриевич, – ответил Турецкий.

И Турецкий, и Меркулов понимали, что положение сложилось более чем серьезное. Три отчаянных покушения на Президента не удались всякий раз по чистой случайности. В последний раз, над Атлантикой, его враги уже действовали наверняка. Если бы не оказавшийся в правительственном самолете Женя Точилин со своими американскими препаратами, если бы не решительность Дроздова, не побоявшегося взять на себя большую ответственность, в России, внезапно лишившейся Президента, безусловно началась бы полная дестабилизация.

– Они внедрили своих людей даже в состав спецохраны. Кто-то же подменил эти капсулы.

– Да, Константин Дмитриевич, тут без пол-литра не разберешься. Хоть в агентство к Грязнову обращайся. Может, эти Шерлоки Холмсы нам чем-нибудь помогут?

– Ты что, серьезно, Саш?

– Да нет, я шучу.

Глава четырнадцатая ПАССАЖИР С ПАРОМА «ИЛЬИЧ» 

1

Возвращаясь домой, Турецкий снова подумал про Славу Грязнова и только тут поймал себя на том, что почему-то за последние два дня его мысли упорно возвращаются к Грязнову. Неужели он всерьез думает, что эта сыскная контора может чем-то помочь? Нет, вряд ли. И тем не менее он снова вспоминал Грязнова…

Чем больше он думал об этом, тем отчетливее проявлялась смутная мысль, которую он никак не мог облечь в слова. Срабатывала его особая интуиция, которая уже столько раз спасала жизнь ему самому и его близким. Каким-то образом Слава Грязнов был связан с Президентом России. Нет, не прямо, а в подсознании крутилась идея, которая никак не желала выплывать на поверхность. Грязнов… Президент… Что у них может быть общего?.. Турецкий потер виски. Или это только кажется…

Саша и не заметил, как оказался у дверей своей квартиры.

– Слушай, Ира, – сказал он вышедшей встретить его жене, – ты только не думай, что я схожу с ума. Скажи, Слава Грязнов как-то связан с нашим Президентом или мне это лишь кажется?

– Грязнов? – удивилась Ирина и задумалась. – Ну конечно! Помнишь, когда мы летом были вместе на пятидесятилетии Романовой, Слава говорил, что у него где-то, чуть ли не на Дальнем Востоке, есть дядя, который как две капли воды похож на Президента.

– Двойник! – воскликнул Турецкий. – Ну точно! А я никак не мог вспомнить! Ты у меня молодец!

– Спасибо, – усмехнулась Ирина, – а что мне еще остается?

2

За ужином Саша молча поглощал то, что ему положила Ирина. Он думал. Ох, соблазнительно было выписать грязновского дядюшку и в случае чего подстраховать Президента. Но пойдет ли на это Грязнов? И сам дядюшка? Дело ведь опасное. Очередное покушение может оказаться удачным, и тогда… Турецкий вовсе не был уверен в том, стал бы он подставлять на место главы России собственного дядю.

Ни Ирина, ни малышка дочурка не решались нарушить молчания, понимая, что папа думает. Внезапно резкий телефонный звонок вернул его к действительности.

– Спроси, кто там, – сказал Турецкий жене, – меня ни для кого нет, кроме… ну сама понимаешь.

– Тебя Романова, – сказала Ирина, передавая трубку.

– Да, Шура, – ответил он устало, но то, что он услышал, заставило забыть и об усталости, и о Грязнове, и о его дядюшке.

– Сашок, извини, что я отрываю тебя от ужина, – сказала Александра Ивановна, – но у нас очередное чепе: прямо в больнице убит Шевченко. Похоже, что ошибались мы насчет нашего Гамлета. Тут все не так просто. Я так думаю, это дело по твоей части.

3

Вечер был испорчен, но Ирина привыкла к этому и не сердилась. Она ведь знала, за кого выходила.

Турецкий рванул на Петровку, 38, где сегодня допоздна задержалась Романова, и от нее узнал все подробности по делу Карапетяна.

– Так ты думаешь, что Саруханов не убивал?

– Шевченко-то ведь видел того, кто подкладывал бомбу. Если бы Саруханов заранее все рассчитал, черта с два он бы устроил в доме скандал на весь мир. Подозрение-то сразу – на него.

– Откуда же они знали, что именно Карапетян сядет за руль?

– В том-то и дело, что их мог интересовать вовсе не Гамлет. Кому он вообще нужен? Другое дело – Саруханов, директор финансовой компании «Вера». Ну подумай сам, зачем ему убирать Карапетяна, да еще таким способом? Машину новую гробить? Заметь, свою.

     – Значит, он скрывался не…

– Именно! – Шура сжала кулаки. – Он-то сразу понял, кто должен был подорваться, и сбежал. Ну, теперь он в Бутырке. Там его никто не достанет.

– Да ты, Шура, оптимистка, – заметил Турецкий.

– Меня другое волнует, – мрачно процедила Романова, – откуда они узнали, что Шевченко заговорил?

4

Разумеется, ничего радостного в том, что убиты люди, пусть даже один из них бомж, а другой жулик, не было. Равно как и в том, что совершено еще одно, правда сорвавшееся

покушение на банкира. Однако этот новый факт мог прояснить остальные. Турецкий вынул лист бумаги и написал: директор банка «Алтайский»; управляющий «Риэлти-банком»; генеральный директор «Яуза-банка»; руководитель финансовой компании «Тверьинвест»; директор банка «Витязь»; заместитель генерального директора «Универбанка».