Рецидив (СИ) - Дашкова Ольга

— Я бы мог убить тебя, но Егор этого не хочет. Егор хочет уйти красиво, быть чистым и не замаранным. Так не бывает, но Егору это сейчас не объяснишь.

— При чем здесь я? И зачем вы мне все это говорите?

Поднял голову, посмотрел прямо в глаза. Мужчина вызывал невольную оторопь, была в нем та энергетика, та невидимая, но хорошо ощутимая, исходящая от него власть. Высокий, здоровый, лет пятидесяти, в простой футболке и кожанке, светлые волосы, внимательные глаза, сканирующие тебя с ног до головы.

— Те, кто украл у меня, должны отработать. Вернуть все, что забрали.

— Так вы и так все забрали.

— Ты не понял меня.

— Я понял, я должен вам столько, сколько было в той сумке.

— Да, ты прав. Можешь отработать, придется отработать. Ты ведь бывший вояка, хорошо стреляешь, умеешь убивать.

— Отработать киллером?

— Ну почему сразу киллером, хотя сути это не меняет.

— Нет.

— Так сразу и нет?

— Так сразу — нет. Можете убить меня сразу, но убивать я никого не буду.

— Раньше убивал.

— То была служба, передо мной был враг.

— А сейчас это будут мои враги.

— Нет.

— Не отвечай так сразу, подумай. Тетку свою обеспечишь, увы, я мать не смогу вернуть, но узнать, что стало с твоим отцом, могу.

При упоминании родителей сжал кулаки и зубы до скрежета. Ничего не хотел знать о своем отце, даже то, что он мне отец, было противно. Но от этого никуда не деваться, как бы я не хотел, тот человек, что убил мою мать — мой отец. Я не хотел о нем ничего знать.

— Нет, мне это не интересно.

— А ты подумай, хорошо подумай и посиди еще тут.

Он еще несколько долгих секунд смотрел на меня, потом развернулся и вышел. Воронцов, слушая все это, молчал, но тоже оставил меня, закрыв дверь, в темноте и сырости подвала еще на несколько дней.

И вот, десять лет назад, благодаря мне Сева Ткач и его семья так и не улетели за границу, не спрятались от Сотника, их жизнь так же, как и моя, сложилась иначе, совершенно иначе.

И если мне, можно сказать, повезло, то им нет. Я читал дальше, по спине бежал холодный пот. Но все то были сухие слова и факты, но то, что скрывалось между строк, выливалось в грустную историю насилия, потери и смерти.

Глава 21 Агата

Агата

Идем темными коридорами, тускло мигают лампы и вывески пожарных выходов. Откуда-то постоянно слышен шум, какой-то грохот, вздрагиваю, прижимаясь спиной к стене, парень-бармен идет сзади.

— Там не пройти, лестница почти выходит на танцпол и приват-кабинки, пойдем по другой, я знаю куда.

Он хватает меня за руку и тянет в противоположную сторону. И как он так хорошо ориентируется, даже не знаю, сколько он тут работает, не обращала на него внимания. Я вообще не обращала ни на кого внимания, чем меньше людей со мной контактирует, тем лучше для меня.

— Там есть еще одна лестница, она ведет на кухню, и есть лифт небольшой для официантов, что приносят заказ в те номера.

Ах да, я совсем забыла, тут же у нас почти мини-бордель: девочки, мальчики, выпивка, закуска, наркотики, филиал рая по-шакаловски, все в лучших традициях.

Свет гаснет совсем, потом загорается снова, замираем на месте, ладонь парня сухая и горячая, сжимает мою руку, но это не успокаивает, лишь больше нарастает страх. Когда я уже перестану в этой жизни всего бояться? Но то, что происходило в той комнате с Шакалом, было реально страшно. Моя беспомощность и неизбежность происходящего, против которой я ничего не могла сделать.

Каждой клеточкой своего тела ты ощущаешь свою обреченность, никто не придет тебе на помощь, никто не спасет от насилия. Так уже было и не раз. Именно от этого кроет сознание чернотой и безумным страхом.

Свет мигает словно в фильмах-катастрофах, еще немного и кажется рванет или накроет цунами.

Парнишка пришел вовремя, просто ангел-спаситель мой, или тот турок, что кому-то сломал руку. А может, он все выдумал? Да нет, не может быть, там внизу реально шум и грохот стоит. Откуда-то из-за угла выворачивает мужчина, шаги уверенные, размашистые, мы шарахаемся в сторону, пропуская его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Черная рубашка, брюки, он стоит очень близко, кого-то задвигая за свою широкую спину, смотрит на нас совершенно черными глазами. Красивые глаза, такие восточные, и сам мужчина восточный. Темные волосы, густая щетина, он быстро, но внимательно осматривает нашу странную парочку.

Я в мужской футболке, ну хоть не с голыми титьками, парень со мной так вообще в одних джинсах. Лишь потом, в этом полумраке, замечаю за спиной мужчины движение, выглядывает девушка, так же, как и я, испуганно смотрит.

— Стася?

Бросаюсь к ней, но мужчина останавливает меня, упирая ладони в грудную клетку, и качает отрицательно головой.

— Стася, что происходит? С тобой все в порядке? Что случилось?

Стаська, моя рыжая подружка, облегченно выдыхает, тянет мужчину за плечо, чтобы он не останавливал меня.

— Все хорошо, Рам, это моя подруга, все хорошо.

Он все равно продолжает подозрительно смотреть, оглядывая нас с барменом, но руку убирает, не видя в нас опасности. Странный он, и имя у него странное. Кто вообще он такой?

— Стась, что произошло? Говорят, там чуть ли не ОМОН штурмует клуб, Коваль с Шакалом и охраной — все там. Кто-то начал пальбу, и какой-то турок сломал охране руку.

Тут же замолкаю, на слове “турок” снова гляжу на этого здорового мужика, он точно похож на турка. Рамазан, точно, о нем последнее время только и говорит Шакал, Рамазан Хаким, тот, что привез товар, который пропал вместе с деньгами Шакала. Я помню имя, но не видела его ни разу.

Мужчина что-то говорит на непонятном языке, тянет Стасю за руку по коридору через кухню, он уверенно идет на выход.

— Стася, объясни, что происходит?

Но подружка только оборачивается, пожимает плечами, еле успевает за турком, он продолжает крепко сжимать ее ладонь, а она ни капли не сопротивляется.

— Агат, все потом, я не могу объяснить, это так долго и сложно. Что у тебя с лицом? Тебя что, били? Шакал?

Она так испуганно смотрит, а в ее глазах уже слезы.

— Долго объяснять, — отворачиваюсь, не хочу об этом, не сейчас, стыдно.

Мы с парнишкой идем за ними, снова останавливаемся, где-то вышибают двери, на кухне никого нет, хотя здесь всегда реально полно поваров и официантов. Все так и оставлено, как было, на плите подгорает мясо.

— Всем на пол лицом вниз! Работает ОМОН.

Совсем рядом слышны приказы, я вздрагиваю. Да, сейчас точно не до выяснения того, что Стаська делает с турком, и куда он ее тащит.

— Здесь еще одна дверь.

Мой спаситель оживает, ведет уже нас всех по очень темному коридору, выходим прямо на улицу через толстую металлическую дверь. Стоим на высоком крыльце, это для машин, что привозят на кухню провизию. Оно так удачно расположено, где-то на углу здания, стоящая газель закрывает нас от парковки.

Турок легко спрыгивает, тянет за собой Стаську, подхватывает на руки, а я замечаю, как он смотрит на нее. Скудное замешательство, но этого хватает, чтобы понять, как он к ней неровно дышит. На Стаське лишь короткая юбка и почти прозрачная майка, под ней кожаный лиф. Волосы распущены, рыжие пряди до самой талии, она скользит по его телу, мужчина придерживает, а я удивляюсь все больше и больше.

В голове обрывки тех фраз бармена о том, что турок до открытого перелома сломал кому-то из охраны руку. Такой может и шею свернуть одними руками, и не поморщится. Так это он из-за Станиславы начал ломать кости?

Меня грубо тянут за руку, не так сексуально, и на том спасибо, опускают на асфальт, бармен прыгает сам. Ночь холодная, морозный осенний воздух сразу пробирает до костей, изо рта пар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Надо обойти, моя машина с той стороны, может, ОМОН не все здание окружил.

Турок тянет Стаську в другую сторону, не обращая на нас внимания, она оглядывается, пожимает плечами, словно извиняется.

— Агат, все хорошо, не переживай, я позвоню. Правда, все хорошо.