Прыжок в Антарес - Майкл Макколлум

– Дамы и господа, коллеги. Наша группа занималась изучением Антаресской Туманности. В этом наше безусловное преимущество перед коллегами по многомерному пространству. Объект нашего непосредственного интереса хорошо виден в любой иллюминатор. Кстати, для того чтобы изучить структуру туманности, нет ровно никакой необходимости в нее нырять.

Свет в зале потускнел, и на голографическом экране высветилась старинная, сделанная всего в двух измерениях, цветная фотография. На ней были видны две близко расположенные звезды, окруженные тонкой оболочкой мерцающего газа. Более яркая звезда светилась красно-оранжевым, а ее меньший по размерам спутник – зеленовато-белым. Сара Крофтон продолжила свою речь.

– Это вид Антареса, полученный с Земли в конце двадцатого века обсерваторией Паломар. В то время Антарес был красно-оранжевым сверхгигантом, чья масса в шестнадцать раз превосходила массу Солнца, а диаметр – в четыреста раз. Как и все звезды этого класса, Антарес слегка пульсировал, поскольку был богат тяжелыми металлами, в частности титаном. Другая звезда на этом фоне – небесный «компаньон» Антареса класса А-3 – по сравнению с ним сущий карлик.

Сара пощелкала кнопками на пульте, и на голографическом экране возникла новая картинка. Теперь центральную его часть занимала одна-единственная ослепительно белая точка, такая яркая, что затмевала свечение других звезд.

– Так выглядел Антарес в первые минуты после того, как взрыв сверхновой докатился до системы Напье. Это изображение было получено одним из последних кораблей, покинувших систему в 2027 году. Его нам любезно предоставил Королевский архив Сандара.

И снова экран замигал. Взрывающуюся звезду сменило похожее на мыльный пузырь облако. В центре облака располагался светящийся объект, по яркости напоминающий искру электрического разряда.

– А это Антарес, каким мы видим его сегодня. За сто двадцать семь лет, прошедших с момента взрыва, облако расплылось во все стороны, становясь при этом все более разреженным и остывая. Сейчас его диаметр составляет шесть световых лет. Тем не менее условия внутри него до сих пор представляют опасность для космических кораблей.

Изображение на экране сменилось в очередной раз. Теперь это был крупный план останков звезды в центре туманности.

– Когда Антарес превратился в сверхновую, фактически всю газовую оболочку взрывом унесло в космос, и ядро звезды оказалось оголенным. Сила же взрыва была такова, что внутренние слои сморщились, и вся звезда сжалась в крошечный шарик. Так внутри этой новой звезды образовалось нейтронное ядро. При сжатии момент вращения сохранился, и теперь нейтронная звезда вращается со скоростью шестьсот оборотов вокруг своей оси в секунду. Именно это вращение лежит в основе всех происходящих внутри туманности процессов, оно же представляет наибольшую опасность для наших кораблей.

Когда ядро Антареса сжалось в сверхплотную нейтронную звезду, оно одновременно утратило и свое прежнее магнитное поле. Ее нынешнее магнитное поле в миллиарды раз плотнее исходного. Следует особо подчеркнуть тот факт, что это магнитное поле вращается синхронно с нейтронным ядром. Так вот, именно это вращающееся магнитное поле и превратило Антарес в гигантский ускоритель элементарных частиц. Вращаясь, магнитное поле приводит в движение заряженную плазму, и часть ионов разгоняется при этом до субсветовых скоростей. Эта обезумевшая, раскаленная добела плазма дает широкий спектр излучения – от синхротронного, жесткого и мягкого рентгеновского до гамма-излучения и частиц высоких энергий. И словно этого букета для нас мало, сталкиваясь с молекулами газа, образующего туманность, все эти виды излучения дают толчок новому, вторичному излучению.

Сара Крофтон еще раз нажала кнопки дистанционного управления, и на экране высветилась схема туманности в виде нескольких концентрических слоев. Для каждого такого слоя были обозначены вид и степень риска.

– Я распечатала для вас эту схему, и вы можете ознакомиться с ней у себя на местах. На ней показана степень риска для любой точки туманности. Само собой разумеется, чем ближе вы находитесь к центральной звезде, тем хуже для вас. Ничего удивительного в этом нет. Против нас работает неумолимый закон квадратной зависимости. Как видно на схеме, любой корабль, приблизившийся к нейтронной звезде менее чем на 400 миллионов километров, испытывает на себе действие мощного радиационного поля. Риск относительно невелик для коротких расстояний в радиусе от 400 до 800 миллионов километров. За этим порогом ваши антирадиационные экраны, по идее, способны выдержать любой поток частиц неограниченное время. Здесь я передаю слово следующему докладчику, академику Лорену Сен-Сиру. Он подробнее пояснит, каким образом эти зоны соотносятся с позицией точек перехода внутри туманности.

Сандарец Лорен Сен-Сир как астроном специализировался по многомерному пространству и поэтому отвечал за составление карты искривленных его участков. Одутловатый, с брюшком, хотя ему еще не было и пятидесяти. Морщины и грива седых волос изрядно старили его. Сен-Сир поднялся на возвышение, посмотрел на экран портативного компьютера и заговорил так, словно почитал себя – явно ошибочно – за великого оратора.

– Точки перехода! – прогремел он. – Фактически все во Вселенной зависит от них! Но скажите мне, сколько людей понимают, что это такое и каким образом точка перехода способна испытать воздействие сверхновой Антареса? Поскольку многое из того, что я собираюсь вам поведать, зависит от понимания подобных вещей, позволю себе начать издалека.

Схема Антаресской Туманности, оставленная Сарой Крофтон для всеобщего обозрения, исчезла с экрана. На ее месте возникла абстрактная фигура, состоящая из отдельных сегментов, расположенных в виде двойной спирали.

– Астрономам давно известно, что в центре нашей Галактики располагается массивная черная дыра, из которой исходят миллиарды линий искривления пространства. Эти складки простираются вширь вдоль завитков спирали, образуя сложный переплетающийся рисунок. Как только такая линия натыкается на звезду, масса светила срабатывает, словно гигантская линза, только вместо пучка света она улавливает линию искривления. Если фокус оказывается резким, то в ткани пространственно-временного континуума появляется слабое место, или фокус искривления. То, что мы называем точкой перехода.

Уже давно установлено, что чем крупнее звезда, тем скорее она притянет к себе космические складки, и значит, породит фокус искривления. Поскольку ранее Антарес был одной из крупнейших звезд в известном нам пространстве, наши предшественники-исследователи ничуть не удивились, обнаружив, что он обладает шестью фокусами искривления, – кстати, это наибольшее число из того, что нам известно.

Изображение на экране изменилось, и взгляду предстал Антарес – такой, каким он был до взрыва 2512 года. В центре экрана расположился сам красно-оранжевый гигант, а чуть сбоку от него – его зеленоватый компаньон, двенадцать планет-спутников и золотисто-желтые кружки местоположения точек перехода.

– Судя по всему, размер звезды и ее масса необычно важны в определении положения фокусов искривления внутри системы. Как уже сказала моя коллега, профессор Крофтон, первоначальная масса Антареса в шестнадцать раз превосходила массу Солнца. Тем не менее, его диаметр был больше солнечного в четыреста раз, и, следовательно, плотность вещества в нем была крайне низкой. Собственно говоря, до взрыва в фотосфере Антареса можно было различить две ярко выраженные зоны. Относительно плотное ядро и более разреженную звездную атмосферу. Это различие в плотности звезды обусловило появление двух видов фокусов искривления в системе Антарес до взрыва сверхновой.

Обратите внимание, что четыре фокуса отстоят довольно далеко от центрального светила системы. Эти четыре – от которых линии тянутся к Напье, Грундлстару, Фарэвэю и Сарацину – находятся от Антареса на расстоянии от восьми до двенадцати миллиардов километров. Эти, позволю себе каламбур, «длиннофокусные» фокусы являются результатом действия внешнего слоя звезды. Два других – открывающие путь в системы Годдард и Бракстон – «короткофокусные» и возникли вследствие влияния ядра. Они расположены соответственно на расстоянии 900 миллионов и 1,8 миллиарда километров.

Профессор Сен-Сир нажал кнопки дистанционного управления, и на месте схематического изображения галактики возникло другое, более похожее на то, что в своем докладе использовала Сара Крофтон.

– Можно утверждать, что в результате взрыва физическая природа Антареса претерпела резкие изменения. То, что когда-то было газовой оболочкой звезды, превратилось в огромное облако около шести световых лет в диаметре. И хотя масса в целом осталась прежней, плотность стала столь низкой, что внешняя оболочка больше не способна выступать в роли линзы, порождающей фокусы искривления. А это означает, что те четыре удаленные точки, что существовали до взрыва, теперь попросту исчезли. Точно так же, вследствие резкого сжатия ядра и его превращения в нейтронную звезду, его способность к фокусированию изменилась, что повлекло за собой перемещение короткофокусных порталов. Прошу вас уяснить для себя, что эти фокусы как были, так и продолжают существовать; они только изменили свое местоположение. Как – мы еще не в состоянии сказать.