Газета Завтра 383 (14 2001) - Газета Завтра Газета

Так что истоки "афганского вандализма" не в особой природе будь то нокеров прошлого или нынешних талибов, исполнявших приказы своих повелителей. Дело в особенностях афганской истории, в невежестве или клерикализме предводителей, периодически оказывающихся на олимпе власти.

Наиболее тяжелым для талибов является обвинение их в "национализме", "этническом экстремизме". С одной стороны, и талибы, и руководители "Альянса" хорошо осознают, и даже публично признают, что в содержании их противостояния на первый план все более выступают элементы межнациональной розни. С другой — ни одна из сторон не берет на себя ответственности за это, оправдывая свои действия как "ответные".

Для того, чтобы разобраться, кто из них неправ, а кто еще более неправ, необходимо исходить из более широкого контекста.

Вспышки межнациональных трений, взаимного недоверия между пуштунами и представителями нацменьшинств случались и ранее — с момента вооруженного подавления эмиром Абдуррахманом-ханом сепаратистских волнений феодальной знати хазарейцев, узбеков и туркмен левобережья Амударьи, в конце ХIХ века выступавших против объединения Афганистана.

Как свидетельствуют факты, истоки межэтнических трений и конфликтов кроются не в "доминирующем поведении пуштунов" и не в "этническом экстремизме" народов, составляющих национальное меньшинство. Главными виновниками таких конфликтов являются феодалы-сепаратисты, которые, не желая утраты былых привилегий в случае подчинения центральной власти, вовлекали в антиправительственные движения трудовые слои населения и провоцировали конфликты под националистическими лозунгами.

Так было тогда, то же самое происходит и в последние десятилетия. Чтобы заручиться поддержкой народа, они культивируют в сознании масс неприязнь к другим нациям, представляют их житейские неурядицы как результат инонационального "гнета". И хотя "национализм" больших наций в силу их разобщенности, как правило, менее выражен, менее агрессивен, чем "национализм" малых наций (более сплоченных, более чувствительных к "размыванию" их суверенитета), именно лидеры нацменьшинств более всего раздувают мифы о "национализме", "шовинизме" больших наций и чаще всего выступают инициаторами межнациональных конфликтов.

Не случайно среди активных исламистских фундаменталистов, стоявших у истоков первых актов гражданского неповиновения, а затем и развязывания гражданской войны в Афганистане, особенно много выходцев из северных провинций — районов расселения по преимуществу нацменьшинств. В их числе М.Н.Бадахши, Б.Раббани, доктор Омар, муаляви Азиз Забиулла, А.Ш.Масуд и многие другие. И в целом вся т.н. "исламская контрреволюция" (за исключением нескольких партий), сражавшаяся с правительственными и советскими войсками, была непуштунской. А ныне ее остатки, объединившиеся в "Северный альянс" во главе с Б.Раббани и А.Ш.Масудом, являются антипуштунскими.

Об этом, в частности, свидетельствуют и некоторые откровения нынешних лидеров "Альянса". Генерал Дустум (узбек) заявляет: "Эпоха пуштунов закончилась. Отныне будем править мы". Ахмад-шах Масуд (таджик) мечтает о таком "Большой Таджикистане", где бы он не слышал пуштунской речи. М.Седык Фаранг (хазареец) не гнушается прямой клеветой на пуштунов, сознательно разжигает межнациональную рознь. В книге "Афганистан за последние пять веков" он называет пуштунов "фашистами", "расистами", обвиняет их в "сотрудничестве в Гитлером". Зато некоего авантюриста, унтер-офицера Забибуллу (Бачаи-Сакао), таджика по национальности, свергнувшего в 1929 году прогрессивный режим Амануллы-хана, представляет как национального героя, побуждая тем самым нынешних лидеров нацменьшинств следовать его примеру.

Конечно, и пуштуны не стопроцентные интернационалисты. И им нечужды "национальные чувства", "национальная гордость", доходящая, правда, порой до национального чванства, высокомерия по отношению к некоторым народностям (пенджабцам, хазарейцам, узбекам); и они склонны к обособлению в образе жизни, к специфическим нормам взаимоотношений. Но они не ставят перед собой специфических целей подавления или подчинения себе других народностей, ущемления их прав или унижения их достоинства, что запрещалось и государственными законами. Случаи проявления "пуштунского национализма" если и встречаются, то лишь на уровне обыденного сознания отдельных его носителей, в "грязной или экстремальной среде" (в коей находятся и талибы), и не характерны для основной массы пуштунского населения, которое, как и население нацменьшинств, мирно уживается с соседями.

Следовательно, проблема не в том, что народы Афганистана не могут жить дружно. В обострении межнациональных противоречий заинтересованы лишь разного рода удельные "шахи", "ханы", рвущиеся к власти и в своих корыстных интересах натравливающие народы друг на друга.

Важнейшая задача всех афганцев — остановить этот процесс. Необходимо внять призыву 36-летнего внука короля Захир-шаха Маступы, который в телефонном разговоре с друзьями в Германии в марте этого года советовал добиваться такого положения, когда бы пуштуны защищали "намус" (семью) хазарейцев, а последние защищали "намус" пуштунов как свои собственные.

ТАЛИБЫ — ХАЛИФЫ НА ЧАС

Год назад в "Независимой газете" было высказано мнение: "Власть талибов — всерьез и надолго".

Думается, это не совсем так. Но если даже газета права, то только в том смысле, что талибы прочно закрепились на отвоеванных территориях, и силам "Альянса" никогда не удастся взять реванш и распространить свое влияние на всю территорию Афганистана, подчинить себе пуштунское большинство. И не потому, что пуштуны "сильнее”, "храбрее", или потому, что они якобы претендуют на особое положение в многонациональном обществе. Просто потому, как говорит прокурор Мухаммед А., что "трудно представить себе ситуацию, когда бы, скажем, лидеры Чечни распространили свое влияние на всю Россию, косовские албанцы подчинили бы себе всю Югославию, ирландцы — Англию и т.д.".

Как свидетельствует исторический опыт, общенациональная стабильность здесь возможна лишь при условии исключения всякой дискриминации народов, населяющих Афганистан, и уж тем более — литерной, государствообразующей нации. Не случайно никто и никогда, касаясь проблем Афганистана, не решался игнорировать пуштунский фактор. Даже тогда, когда фундаменталистская (большей частью непуштунская) исламистская контрреволюция была наиболее организована и сильна, американский исследователь С.Гаррисон отмечал, что она не в состоянии "развить успех", поскольку "не пользуется достаточно широкой поддержкой пуштунов". И США уже в то время (в начале 80-х годов) пришли к выводу о "нецелесообразности идти на прямое сближение с фундаменталистами", что "нужен третий вариант".

Сегодня такой вывод не утратил своей актуальности не только для США. Все большее число стран осознает, что сопротивление "Альянса" талибам не имеет перспективы. Это, в частности, признал и один из лидеров "Альянса" Хекматияр Гульбеддин, проживающий ныне в Иране. По словам его заместителя Сабуи, Гульбеддин отказался от предложения Ирана "снабдить его оружием и деньгами" с тем, чтобы он вернулся в Афганистан для участия в войне на стороне "Альянса", мотивируя это тем, что победа последнего над талибами невозможна. В лучшем случае лидерам "Альянса" под силу лишь поддерживать очаг напряженности без всяких перспектив для налаживания мирной жизни хотя бы на подконтрольной им территории. Любая попытка стимулировать подобные устремления и надежды утратившего свой военный и моральный потенциал являла бы собой лишь "подпитку", "ложный сигнал" для продолжения братоубийственной войны. А если это так, то в интересах всех народов Афганистана желателен и должен приветствоваться скорейший исход этой войны в пользу талибов. Взятие талибами под свой контроль всей территории Афганистана привело бы к установлению мира на афганской земле, что, в свою очередь, послужило бы началом, отправной точкой отсчета в социальной системе координат для поиска приемлемого варианта восстановления и возрождения афганского общества.

Но значит ли это, что после победы талибов над "Альянсом" власть целиком и полностью перейдет в их руки и они смогут распоряжаться ею по своему усмотрению?

Взять под контроль всю территорию Афганистана еще не означает установить дееспособную власть, тем более "всерьез и надолго".

Для восстановления прочной и легитимной власти после затяжной гражданской войны необходимы по меньшей мере хотя бы номинальное согласие всех сил, ранее противостоявших друг другу, соответствующие кадры, способные управлять государством, поддержка народа, моральная и психологическая готовность самих талибов к управлению государством.