Замок на двоих (СИ) - Маркова Анастасия

– Теперь мне понятно, почему ты так быстро нашла общий язык с моим дядей. Он тоже всегда мечтал совершить великое открытие. Ты скучаешь по нему?

Всего пара фраз об отчиме – и на глаза навернулись слезы. Незадолго до смерти он взял с меня обещание, что я не буду плакать ни на похоронах, ни после. Но разве человек может ими управлять?

– Его светлость был замечательным человеком, – мой голос невольно дрогнул. – Он заменил мне отца, а после смерти матери долгое время оставался единственным родным человеком, другом… Поэтому да, я очень по нему скучаю, – я вздрогнула, когда ощутила, как горячая слеза покатилась по левой щеке. – Этан не запрещал мне сутками напролет корпеть над книгами. Наоборот, он всячески поощрял мое рвение к знаниям и исследованиям. Сам покупал редкие фолианты, артефакты. Только благодаря ему я обрела Лапку…

Лорд Эткинсон поднялся со стула, сделал несколько шатких шагов и сел напротив меня за стол.

– Как он умер?

– Его светлость погубила любовь к рыбалке. Возможно, вы знаете, что поймать огромную форель было для него такой же заветной мечтой, как и совершить великое открытие. В тот день лило будто из ведра. Он вымок до нитки, но не спешил домой, потому что был необычайно хороший клев. Говорил, рыба сама запрыгивала в ведро. В итоге Этан сильно простыл и сгорел всего за неделю. Не помогли никакие зелья. Со слов целителя, его светлости не терпелось поскорее увидеться с моей мамой…

– Печальная история, и до ужаса нелепая смерть, – герцог тяжело выдохнул. – Жаль, что мы не успели попрощаться. Я очень спешил.

– А он ждал. Только о вас и говорил последние два дня, – я ни в чем не упрекала его, просто констатировала факт.

– Мне хотелось бы повернуть время вспять, но это невозможно. Поэтому повторюсь: мне жаль! – судя по возникшим металлическим ноткам в голосе, опекун ощущал груз вины, возможно, поэтому поспешил сменить тему разговора: – Очевидно, вы на самом деле были очень близки, раз дядя позволял тебе называть себя по имени. Я ценю это, Алексия. Раз он полюбил тебя, как родную дочь, значит, ты хороший человек. Впрочем, я начинаю сам это осознавать. И прошу простить мне некоторые вольности. В частности твой гардероб. Я привык командовать и не переношу неповиновений, – лорд Эткинсон признался в том, о чем я и так давно догадалась. Но зачем? – К тому же смерть дяди стала для меня, пожалуй, меньшим потрясением, чем свалившееся на голову наследство. Я до сих пор не понимаю, за какие такие заслуги он передал титул и замок мне, а не моему отцу, как того требует обычай.

Если вначале разговора откровенность лорда Эткинсона льстила мне, то теперь настораживала.

– Его светлость великолепно разбирался в людях и, как следствие, считал, что вы более достойны титула герцога, нежели его брат. Чего вы от меня хотите? Чтобы сняла барьер? – довольно резко спросила я, осознав, что признание было лишь предисловием.

Он ведь ждал меня не для того, чтобы посмотреть, хорошо ли я поужинаю.

Бездна! Ужин! Я совсем о нем забыла. Глянув на остывший картофель с мясом, испустила тяжелый вздох. Похоже, насладиться едой сегодня не получится.

– Барьер – мелочи жизни. Я говорил, что при желании обойду его.

После этих слов брюнет снова поколдовал над моей тарелкой. Меня немного удивили его наблюдательность и проявление заботы. Интересно, последняя была продиктована стремлением достичь желаемого? Или она не имела под собой подоплеки?

– Тогда что? – спросила я, отрезав кусочек ароматного мяса.

Его лицо приняло очень серьезное выражение, контрастируя с недавней расслабленностью.

– У меня есть к тебе предложение.

Услышав фразу, я настолько удивилась, что на миг перестала жевать, но быстро совладала с эмоциями.

– От которого я не откажусь?

– Очень надеюсь. Хочешь узнать, жив ли твой отец?

Я чувствовала, как отвисает челюсть, опускается вилка обратно в тарелку, но ничего не могла с собой поделать. Из нас двоих поражать до онемения умел только он.

– Вы пошутили? – чуть хрипло спросила я. – Если да, то крайне неудачно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Разве было на то похоже? – в голосе лорда Эткинсона послышались нотки раздражения. – Я со всей серьезностью заявляю, что с абсолютной точностью могу узнать, жив твой отец или нет. При том в кратчайшие сроки.

– Каким образом? – я положила столовые приборы в тарелку и отодвинула ее в сторону. Аппетит как рукой сняло. – Констебль пять лет занимался его поисками. Ваш дядя потратил немало денег, чтобы прояснить ситуацию с исчезновением моего отца. А вы раз – и докопаетесь до истины.

– У меня свои методы поисков. Должен заметить, крайне эффективные.

– Вы некромант? – сорвался с моих губ вполне разумный вопрос.

– Нет. Я ничего в этом не смыслю.

Я ждала продолжения, каких-либо пояснений, но напрасно. Герцог потупил взгляд и не произнес больше ни слова. Повисшее в кухне молчание позволило мне проанализировать услышанное и прийти к определенному выводу. Не очень радужному. По телу начала разливаться обжигающая злость.

– Зачем вам это нужно? – мой тон был непозволительно резким. – Хотите передать ему опеку? Даже если предположить, что мой отец жив, мне нет до этого дела. Семнадцать лет от него не было ни слуху ни духу. Он ни разу не поздравил меня с днем рождения, не узнал, что со мной сталось за эти годы. Поэтому нет, ваше предложение меня нисколько не заинтересовало. Я не собираюсь жить невесть где, да еще невесть с кем!

Не усидев, я вскочила и начала убирать со стола. Хотя по-хорошему стоило вообще уйти. Тем не менее я осталась. Разговор был не закончен. К тому же мне хотелось понять, что движет лордом Эткинсоном.

Он поднял на меня глаза и настойчиво произнес:

– Мы не можем находиться под одной крышей. Тебе следует уехать. Хотя бы на какое-то время.

– Почему?!

Герцог тяжело выдохнул и покачал головой.

– Алексия, я не пытаюсь тебя выгнать. Места в замке полно. Живи на здоровье. Но тебе следует прислушаться к моим словам. Останешься – твоя репутация будет загублена навсегда. Пока от сплетен тебя спасает Джастина. Но стоит ей уехать, ситуация изменится. Любой, кто придет в замок с визитом, начнет распускать о нас слухи. Взять к примеру ту же миссис Рубинс и ее помощниц. Не познакомься они с Джастиной, уже при первой встрече пришли бы к выводу, что между нами есть связь.

Несмотря на разумность доводов, я не хотела к ним прислушиваться и вполне разумно заметила:

– Наймите мне дуэнью.

Его светлость поднялся из-за стола, подошел к печи и оперся о нее спиной.

– Это спасет от сплетен, но не решит проблему в корне. Чтобы удачно выйти замуж, независимо от желания, тебе придется выйти в свет. А для этого нужно овладеть этикетом. И нигде лучше, кроме как в пансионе, тебя не обучат такту и хорошим манерам. К тому же за короткий срок. Всего месяц. О большем не прошу. Понравится – останешься, нет – вернешься в замок, – опекун говорил так спокойно и убедительно, что я сама не заметила, как моя злость почти испарилась.

С каждой минутой противостоять ему было все сложнее, но я продолжала делать попытки. В итоге, сама того не желая, выдала себя с потрохами:

– Хотите отправить меня на тот свет?

Темные мужские брови взлетели вверх от удивления, затем сошлись на переносице. Лорд Эткинсон нахмурился, отчего на высоком лбу залегла глубокая горизонтальная складка.

– Значит, мне все-таки не померещилось. Ты подслушала наш разговор в гостиной.

Укор в его голосе породил жгучую волну стыда, которая закружила меня, обещая утопить в своей пучине. Отрицать очевидное не было смысла, и я виновато пробубнила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Так вышло…

Брюнет сложил руки на груди и с тенью негодования произнес:

– Что ж, может, оно и к лучшему. Мне не придется многое объяснять. Хотя должен заметить, что я далеко не восторге от твоей выходки. Пансион определенно пойдет тебе на пользу.

– Нет… – мой голос прозвучал сдавленно, но затем внезапно пришло осознание, что опекун не сделает мне ничего плохого. Собственное умозаключение придало сил, и следующая фраза была произнесена более решительно: – Я не поеду в пансион!