Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна

И каждый житель города надеялся, что его дом беда обойдет стороной. Как надеялись и в доме губернатора до минувшей ночи.

Василий подошел к столику в гостиной и налил себе воды. Промочив пересохшее горло, молодой человек со вздохом опустился на ближайшее кресло. Покосился на часы напротив.

— Вот и утро, — прошептал он.

Глаза молодого человека отчаянно закрывались, мысли словно окутал густой туман, все тело горело… Но, конечно, не так, как у Тамары.

Накануне вечером все решили, что девушка просто перегрелась. Горничная помогла ей лечь в постель, принесла холодной воды и полотенец для компресса. Через час ситуация не стала лучше. Тамара впала в полузабытье, начался бред. Жар стал таким сильным, что до Тамары было страшно дотрагиваться. Вызвали врача — он подтвердил самые страшные подозрения.

К счастью, кормилица забрала Ию у матери сразу после ужина, так что оставалась надежда на то, что малышка не заразилась.

Василий не спал всю ночь. Лишь пару раз начинал дремать, пока служанки уносили теплую воду и полотенца.

Несколько раз за ночь приходил Иван Константинович.

Он хотел подежурить вместо зятя, но Василию удалось убедить его отправиться в кровать. От жары ему сделалось совсем плохо, и его больное сердце давало о себе знать каждый миг, который губернатор проводил на ногах.

К утру Тамара стала спокойнее. Она почти не разговаривала во сне, да и жар стал поменьше. Вновь вызвали врача. Доктор сообщил, что если к вечеру температура не поднимется, то, скорее всего, за ее жизнь можно будет не опасаться. Эту хорошую новость Василий передал губернатору, после чего вернулся в свою комнату отдохнуть.

Он так и задремал в кресле, а когда проснулся, на улице уже начало темнеть.

Одежда на молодом человеке насквозь промокла от пота, воздуха не хватало, из-за духоты болела голова. Он вновь подошел к графину с водой и осушил его залпом. Вытерев с губ капельки, Василий прошел в спальню, чтобы переодеться.

Через десять минут молодой человек спустился вниз. Ивана Константиновича он нашел на террасе. К вечеру чуть похолодало, с моря дул солоноватый ветер, и губернатор выбрался на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом. Старик сидел в кресле-качалке и смотрел, как неутомимые мотыльки кружатся возле ароматных бутонов выжженных солнцем южных цветов.

— Добрый вечер!

— Здравствуй, здравствуй, — отозвался губернатор.

— Как Тамара?

Иван Константинович вздохнул. Потом долго молчал, и Василий понял, что состояние девушки ухудшилось

— Врача вызывали?

— Да. Сказал, что поделать ничего нельзя.

Василий закрыл лицо руками и несколько минут стоял так. За минувший год он так и не полюбил Тамару. Ни капельки. Да и друзьями они не стали: они не делились друг с другом секретами, не доверяли своих тайн, мыслей, чувств. И все же очень хотелось плакать.

— Я пойду к ней, — сказал Василий.

Губернатор кивнул.

Доктор все еще был у Тамары. Василий видел его впервые, но много слышал о нем в последние дни. Это был высокий, очень худой мужчина с иссушенным лицом. Его звали Беллами Кло, он был иностранцем и говорил с таким акцентом, что порой его было очень сложно понять. И, если бы не эпидемия, то и вовсе не пришлось бы разбирать, о чем он толкует.

Доктор Кло плыл домой на корабле, зашедшем в порт для пополнения припасов как раз в тот день, когда официально объявили, что в городе эпидемия. Всех, кто был на кораблях, перестали пускать на берег, а тех, кто сошел — обратно на суда.

Василий подозревал, что на месте доктора любой бы попытался покинуть город по суше и сесть на корабль в каком-нибудь другом порту. Но врач нашел местного лекаря и напросился в помощники к нему. Доктору Кло не отказали, потому что работы в городе было слишком много.

Увидев Василия, врач жестом показал, что ему лучше уйти. Молодой человек отрицательно мотнул головой и вошел в спальню жены.

Тамара лежала на кровати без одеял, прикрытая лишь тонкой простыней. На лбу у нее белело полотенце. Она вздрагивала время от времени и что-то бормотала себе под нос — маленькая хрупкая и очень одинокая девушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы хотите заболеть? — продолжал настаивать на своем доктор Кло, когда Василий подошел к постели Тамары и коснулся ее горячих пальцев.

— До вашего прихода я ел и пил с женой за одном столом. Если мне суждено заболеть, то я уже болен.

Доктор ничего не ответил, но желание выпроводить посетителя из комнаты у него пропало.

Василий выпустил руку Тамары и сделал шаг к изголовью, так чтобы коснуться ее алой щеки. На горячем лице были заметны капельки пота. Молодой человек убрал теплое полотенце, обмакнул в воду свежее и медленно положил его на лоб девушки.

— Значит, надежды совсем нет? — спросил Василий.

Доктор Кло развел в сторону руки и посмотрел вверх:

— Чудо возможно. Все в руках Господа.

Василий присел на край кровати. Вероятно, почувствовав движение рядом, девушка внезапно открыла глаза и посмотрела на своего гостя. Она тяжело дышала, но совершенно точно видела и понимала, кто находится перед ней.

— Где Ия? — вдруг спросила она.

— С кормилицей, — ответил Василий.

Он украдкой взглянул на доктора, но тот не выразил ни удивления, ни радости от происходящего. Такое поведение было возможно при нынешнем положении дел.

— Не бросай ее, — тем временем проговорила Тамара.

Ответить Василий не успел. Девушка со стоном вновь закрыла глаза, дыхание ее стало чаще, на щеках отчетливее проступил румянец.

* * *

К утру Тамары не стало. Вновь вызвали врача, чтобы констатировать смерть и оказать помощь Ивану Константиновичу. Когда губернатору сообщили, что его дочь умерла, старик схватился за сердце и без чувств упал на пол.

— Приступ, — констатировал доктор Кло. — Ему нужен покой и свежий воздух.

Иван Константинович честно пролежал в своей кровати весь день, но к вечеру, когда пришло время отправляться на кладбище, все же спустился вниз.

— Это моя дочь, — заявил он, не давая никому даже шанса настоять на постельном режиме.

Василий отметил, что держится он неплохо.

Из дома вышли, когда почти совсем стемнело. Впереди ехала повозка с телом, за ней шли Василий, Иван Константинович и несколько слуг. Все несли в руках факелы, чтобы осветить дорогу. На соседних улицах без труда можно было увидеть и другие подобные процессии.

Похоронили Тамару почти на самой окраине кладбища, в сухой безжизненной земле. Василию стало не по себе, когда он понял, что вокруг нет ничего кроме частых холмиков из песка и торчащих из этих холмиков каменных плит.

Когда последняя горсть земли упала на положенное место, могильщики поспешили уйти. К кладбищу как раз подъезжала еще одна повозка. Слуги тоже не стали задерживаться. Лишь Иван Константинович и Василий стояли друг напротив друга, освещенные светом факелов в их руках. На бледных печальных лицах плясали замысловатые тени.

Василий украдкой наблюдал за губернатором, словно дожидаясь, когда тот заплачет. Но Иван Константинович держался. Несмотря ни на что он продолжал сохранять присутствие духа. Лишь изредка чуть подрагивали уголки его губ.

* * *

На другой день Василий получил записку от госпожи Юлии. Она просила приехать как можно скорее. Ее супруг вновь попытался застрелиться.

Василий в тот же миг направился в их дом. Госпожу Юлию он обнаружил в общей гостиной. Она сидела на диване рядом с Андреем Михайловичем и нежно гладила его по руке. У хозяина дома была перебинтована голова, а на лице все еще были заметны высохшие подтеки крови.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Василий Лаврентьевич? — удивился его приходу Андрей Михайлович.

— Отдохни, любимый. Я поговорю с ним сама, — предложила Юлия.

Василий послушно вышел следом за хозяйкой. Они миновали душный коридор, пару комнат и вышли на террасу.

— Простите меня. Я так перепугалась, что…

Госпожа Юлия замолчала, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.