Правила неприличия - Ася Оболенская

Зато сейчас, когда остаться наедине с Ионовым, было, пожалуй, последним моим желанием, никто не желал отправиться в путешествие между этажами. Ни один человечишка! Никто! Совершенно.

Путь с девятого этажа на склад, располагавшийся на минус первом, казался бесконечным. По-моему, мы три года добирались до седьмого, а на первом окажемся и вовсе в канун нового 2025.

Мое терпение лопнуло на третьем:

— Если ты пытаешься отправить меня в ад силой взгляда, знай — этот способ не работает, я практиковалась на тебе.

— Может, плохо практиковалась? — с нескрываемой издевкой поинтересовался Андрей, заставив фыркнуть.

— Знаешь, мне твоя компания тоже не слишком-то приятна!

— А не так давно в прачечной ты так не считала. — не испытывая ни грамма смущения, продолжил выделываться Ионов.

На этом моменте, наверное, стоило высказать благодарность генетике. Спасибо папе, мамы, а также всем родственникам до пятого колена, потому что, если бы не они, сейчас мои щеки приобрели насыщенный пунцовый оттенок. Так что, несмотря на желание начать биться головой об блестящую металлическую стенку лифта, улыбнулась и, равнодушно пожав плечами, проговорила:

— Ничего впечатляющего ты не продемонстрировал.

Так-то!

— Ну-ну… — протянул Андрей, когда створки, наконец, соизволили разъехаться, ознаменовав наше прибытие на склад.

В том, что Катерина Максимовна не сильна в терминах, я узнала, когда взглянула на то, что нам было необходимо развести. Здесь бы больше подошли слова «коробищи», «коробищищи», «коробищищищи», но уж точно никак не милое и безобидное «коробки».

Она б их еще коробочками обозвала, честное слово.

— Кать Максимовна попросила напомнить, что все обязательно развести сегодня до закрытия магазинов. — прощебетал Мишутка за нашими спинами, добивая настроение, которое итак болталось где-то на уровне этого самого минус первого этажа.

А еще я ощущала на себе насмешливый взгляд Ионова, и это бесило. И, знаете, уныние с бешенством, это вообще так себе смесь, которая, как оказалось, провоцирует совершать абсолютно дурацкие поступки.

Наверное, за сегодня я еще с тысячу раз прокляну себя за импульсивность и отсутствие мозгов, но сейчас, гордо вскинув голову, подошла к коробке и с максимально доступной грацией взяла ее в руки.

Твою ж мать!

Это я проговорила про себя, продолжая мило улыбаться Андрею.

И как теперь не сдохнуть?!

Все еще мило улыбаюсь.

— Ты уверена, что хочешь сама нести? — спросил решивший поиграть в рыцаря Ионов.

Нашелся тут Ланселот! Рыцарь шиномонтажа и автомойки!

— Естественно! — ответила с гордостью, ощущая, как позвоночник потихоньку начинается складываться гармошкой.

— Ладно. — Андрей усмехнулся и, с легкостью, как будто все чертовы буклеты лежали в моей коробке, а он нес пустую, направился к выходу, мне же не оставалось ничего иного, чем посеменить за ним, успокаивая себя тем, что после такого идти в зал мне уж точно не придется. Да я еще пол торта съесть смогу!

Если выживу, конечно.

В лифте и по пути к метро Ионов еще несколько раз поинтересовался, не тяжело ли мне. То ли издевался, то ли понимал, что гримаса на моем лице все меньше напоминает улыбку и действительно хотел помочь, то ли просто не желал, чтобы на его совести висел труп одной тупой блондинки.

Однако я была непреклонна, с каждым шагом лишь сильнее сжимала коробку, как будто я Голлум, а буклеты кроватного королевства — кольцо всевластия.

До сегодняшнего дня я и представить не могла, сколько опасностей поджидает на улицах города человека, в руках которого находится коробка, которая весит как половина этого самого человека.

Войдя в прохладный вестибюль метро, который со своим сквозняком в первые секунды показался мне едва ли не раем, уже хотела с облегчением выдохнуть, однако первый же врезавшийся в меня мужчина, картинно закативший глаза и пробубнивший себе под нос что-то типа «раскорячилась посреди прохода, коза», преобразовал облегченный вздох в стон отчаяния. Вот такая эволюция.

Как оказалось через пару минут, мужчина был лишь мелкой песчинкой в огромной пустыне идиотизма, которая звалась дурацким словом «метрополитен».

Вы когда-нибудь пробовали пройти через турникет, держа в руках коробищу доверху набитую буклетами продукции кроватного королевства? Ну, так, чтобы вас этим турникетом не пришибло в конечном итоге, и, не приведи боже, буклеты не пострадали. Не пробовали? И не надо! Сэкономлю ваше время, признавшись честно. Затея эта — полная хрень, с которой, конечно, легко справился Ионов.

Посмотрите на него, герой! Подумаешь!

Я тоже с легкостью нашла выход. Подошла к турникету для инвалидов и людей, перевозящих крупногабаритные грузы, и улыбнулась стоявшему рядом охраннику.

— Пропустите?

— Конечно. — мужчина улыбнулся в ответ. — Давайте карточку.

Карточку…

Продолжая обворожительно улыбаться, оценила перспективу.

Если сейчас я поставлю коробку на пол, то сомневаюсь, что мои руки смогут потом взять ее снова. Да они ради того, чтобы избежать контакта с этой ношей заживут собственной жизнью, еще и меня по башке пару раз стукнут, чтобы больше неповадно было такой ерундой страдать. Уверена, именно так и будет!

Нет, идея явно выходила так себе, поэтому, не переставая улыбаться, продолжила разговор:

— Достаньте, пожалуйста, ее сами.

— Конечно. — вновь отчеканил охранник и уставился на меня, ожидая дальнейших инструкций.

А я…

А я повернулась к нему спиной и тяжело вздохнула.

— В заднем кармане.

Да-да… В том самом заднем кармане облегающих бежевых брюк, влезть в которые возможно лишь одним движением. Очень резким движением, параллельно молясь, чтобы они застегнулись.

К несчастью, повернувшись к лесу задом, передом пришлось повернуться к Ионову, на лице которого играла такая гадкая улыбка, что я была практически на грани того, чтобы бросить коробку и показать ему соответствующий жест. Аж средние пальцы на обоих руках зудеть начали!

Интересно, со стороны это не выглядело как приступ отчаяния? Подумает еще, что после нашего разговора в лифте я впала в депрессию и теперь с горя прошу полапать меня за задницу незнакомых мужиков.

Хотя… Какая, собственно, разница, что он там подумает, если в конечном итоге я стояла на платформе в ожидании поезда. И добралась я до