Принц в Бомбее - Суджата Масси

– Даже не знаю, говорить тебе или нет.

Растом давным-давно не делился с ней ничем сокровенным, хотя в детстве они и были очень близки. И Первин вдруг поняла, что скучает по этой близости.

– Я никому не скажу.

– Ну ладно. – Он судорожно выдохнул. – Начну с самого начала, когда мы ждали прибытия принца. Журналисты со всего света бомбардировали меня вопросами про памятник. Кто-то пошутил, что индийцам не стоит его достраивать, пока они не обретут независимость, и уж я нашелся, что ему ответить. Через несколько часов я случайно встретил того же американского репортера в гостиничном обеденном зале: мистер Джей Питер Зингер, сам себя называет Джей-Пи.

– Вот уж не думала, что американцы заинтересуются визитом принца. Они же сами когда-то боролись против британского правления.

– Верно, – согласился Растом. – Но та война была очень давно. Джей-Пи – мой ровесник, из Калифорнии, работает в газете, которая называется «Сан-Франциско кроникл».

– Ну а у нас есть «Бомбей кроникл»! – заявила Первин.

– Да, но в нашей газете я что-то не читал статей критической направленности, а он мыслит именно так. В общем, когда мы снова встретились в отеле, он уже успел прослышать про беспорядки и просил моего совета – как бы ему проехаться по городу, чтобы написать репортаж. Сказал, что такси не найти.

– Поскольку общественный транспорт не работает, на такси огромный спрос, – пояснила Первин.

– Совершенно верно, – кивнул Растом. – Я нашел только одного водителя – Армана.

Вот теперь Первин поняла, почему Растом не хотел рассказывать ей, что случилось.

– Но папа не разрешает ему возить посторонних.

Растом икнул:

– Именно поэтому я сам поехал с Джеем: именно я сказал Арману ехать к главному полицейскому участку. Арман знает много путей к полицейскому участку, ведь это часть папиной работы. Он не возражал.

– Только потому, что мы его работодатели и он обязан исполнять наши прихоти. – Первин вспомнила, как сильно нервничал Арман, когда вез ее в отель.

– Выехали мы в семь, я не сомневался, что успеем вернуться к ужину. В полицейском управлении никаких сведений получить не удалось – начальство отчалило в Дом правительства на какую-то вечеринку. – Растом заговорил еще тише, точно боясь, что отец услышит сквозь закрытую дверь. – Джей-Пи пытался выяснить, правда ли, что убили какую-то студентку, дежурные ответили, что имя назвать не могут. Джей-Пи сказал мне, что имена в полиции обычно отказываются называть, если случилось что-то уж совсем нехорошее.

– Или если еще не поставили в известность членов семьи, – поправила брата Первин, которой не хотелось говорить про Френи. – Так твой приятель узнал, что ему было нужно?

Растом покачал головой:

– Джей-Пи не получил подтверждений того, что имели место убийства, тогда он спросил про аресты. Капрал не стал отрицать, что в городе произошли беспорядки, и сказал, что, если мы хотим узнать подробности, нам нужно съездить в участок на Карнак-стрит.

– И вы поехали?

– Да мне его было не остановить! – попытался выгородить себя Растом. – К этому моменту уже Джей отдавал Арману распоряжения, что делать дальше.

Первин решила, что это явное преувеличение. Брат, видимо, пытался составить складное повествование, чтобы потом поведать друзьям, как он катался по городу с американским газетчиком.

– Пока ехали, видели, что во многих магазинах, где продают европейские товары, разбиты витрины. Повсюду шастали всякие бадмаши[26] и гунды. Мы попались одной банде на глаза. Видимо, они увидели в окошке иностранное лицо Джея.

Или лицо Растома – состоятельного парса.

– Вы повернули обратно?

– Нет, Арман мчался как демон, мы добрались до этого полицейского участка. Туда уже подтянулись другие репортеры, а еще внутри была куча людей в наручниках.

– Погромщиков? – Первин подумала: а может, арестовали и тех, что при ней громили магазин.

– Судя по воплям, там были и погромщики, и обычные воры. В результате нам удалось взять короткое интервью у начальника участка. А снаружи нашелся очень разговорчивый констебль, я переводил для Джея с маратхи на английский.

Первин впечатлила вовлеченность брата.

– В полиции имеют представление, какая часть города в опасности?

– Как минимум четверо погибших, многие получили увечья. Джей этим удовлетворился и решил ехать в отель – писать заметку. Мы и поехали, но нарвались еще на одну толпу. Наша машина оказалась единственной на дороге, они кинулись на нас, кидали камни.

– И тебе досталось. Очень сочувствую, Растом. А что мистер Зингер и Арман?

– У Армана порез на предплечье, но он куда сильнее переживает из-за трещины на лобовом стекле. Джею-Пи я велел лечь на пол – у него ни царапинки, но он все время требовал, чтобы я описывал ему, что происходит.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – похвалила Первин. Она не стала добавлять, что ехать в одной машине с человеком европейской внешности, которого легко принять за англичанина, было очень опасно.

– Когда мы вернулись в отель, Джей-Пи умчался к себе в номер и давай стучать на пишущей машинке. Собирался отправить сообщение телеграфом. Его поместят в завтрашней газете.

– А Арман поехал обратно в гущу событий? Ты подверг его большому риску.

– Он был сильно потрясен, – признал Растом. – Я дал ему денег на гостиничный номер поблизости, но он сказал, что Мустафа позволит ему переночевать в Мистри-хаусе.

Там, где хотела ночевать Первин.

– Ты сообщил папе, что машина повреждена?

Растом покачал головой:

– Папа крепко спит. Не хочется будить его плохими новостями.

– Но ты делал полезное дело. Он не осудит тебя за то, что…

– Даже если он и не разорется – а он наверняка разорется, – не видать мне в ближайшее время его машины.

– Про лобовое стекло он всяко узнает, – заметила Первин.

– Арман обещал сделать для меня все возможное. – Растом помолчал. – Ладно, пойду умоюсь, пока все не встанут.

Первин подумала:

– Не ходи. Напугаешь кого-нибудь своим видом.

Мужская и дамская ванные комнаты находились на пересечении двух коридоров, где располагались номера; завернувшись из соображений приличия в большую шаль, Первин отправилась туда, прихватив пару чистых полотенец. На пути ей то и дело попадались тела – множество слуг крепко спали на ковриках под дверями номеров своих хозяев. У некоторых имелись одеяла, у других нет.

Первин прекрасно знала, что богатые люди путешествуют в сопровождении слуг, но что эти слуги в буквальном смысле валяются по ночам в гостиничных коридорах, увидела впервые. Порадовалась, что Мустафа не поехал с ними, – ей было бы мучительно сознавать, что их величавый домоправитель поставлен в подобное положение, тем более что он привык спать в удобном гамаке, причем длиннее обычного – под его рост.

Дамская комната оказалась безупречно чистой,