Одержимость - Фридрих Незнанский

Аудиокассеты с записями похищений Керубино и видео с Болотниковым Гордеев отправил профессору заранее, чтобы тот посмотрел и послушал, когда ему будет удобно, и чтобы не тратить времени в ходе беседы. Ибо на разговор Щапов выделил адвокату 30 минут и ни секундой больше.

Принимал профессор Юрия Петровича в узком, вытянутом кабинете: книжные шкафы, письменный стол, диван, два кресла, мягкий ковер — ничего лишнего и полная звукоизоляция, ни с улицы, ни из приемной не доносилось ни звука. Кассеты Рубинова он вернул сразу же:

— Это, извините, не ко мне. Это к психиатру, хотите, могу вам кого-нибудь порекомендовать. Тревожно, но не смертельно и успешно лечится.

— То есть галлюцинации? — не зная, радоваться такому заключению или огорчаться, спросил Гордеев.

— Вне всякого сомнения. А вот Болотников — случай очень интересный. Говорите, он погиб?

— Да, выбросился из окна.

— Жаль. Очень жаль, я хотел бы с ним побеседовать.

— Почему? Интересный случай?

— Да. Я не рискну поставить диагноз…

— Но что-то вы все-таки можете сказать. Я, например, посмотрев записи, сказал бы, что Болотников раздражен, даже обозлен, у него гигантская мотивация, оставшаяся нереализованной…

— Мотивация? — гневно оборвал Щапов. — У него полное отсутствие мотивации, и это меня заинтересовало более всего. У обычного спортсмена — не физически, а психологически обычного — мотивационные механизмы работают на уровне сознания. Чтобы приступить к обычной рутинной тренировке, их нужно включить. чтобы преодолеть волнение перед игрой, их тоже нужно включить! перебороть страх перед авторитетом соперника — опять включить! и так до бесконечности!..

— Подождите, — попросил Гордеев, — Вы разглядели у Болотникова следы некоей психологической травмы или, может быть, сам момент?

Щапов недовольно передернул плечами:

— Я не знаю, был ли Болотников обычным спортсменом… Если он обычный спортсмен и его многочисленные победы обусловлены исключительно трудолюбием и благоприятными обстоятельствами…

— Давайте предположим, что необычный, что это нам дает?

— О! Чемпион отличается от простого талантливого трудяги кардинально. Мотивация чемпиона абсолютна — победа. Это, как правило, не чья-то заслуга и не результат чьих-то сознательных усилий. Она формируется еще в детстве, до прихода в спорт, и ее хватает на всю оставшуюся жизнь. Ее невозможно стимулировать, она все время предельна! Чемпион, как электровоз, все время несется вперед, и провода, от которых он питается током, — бесконечной длины, и на его пути не бывает перебоев с электричеством. В нормальных условиях это прекрасно, это дает решающее преимущество — позволяет победить самого себя: усталость, хандру, мелкие травмы, бытовые неурядицы, — и в итоге одержать верх над соперником. Но бывают ситуации, когда абсолютная мотивированность — проблема. Чемпиона нельзя подстегнуть! Ни он сам, ни кто-либо другой не сможет.

Гордеев протестующе замахал руками:

— Хорошо, понимаю, вы хотите сказать, что нечто лишило Болотникова абсолютной мотивированности?

— Вы меня не слушаете! Точнее, не желаете слушать. Что я вижу, глядя на этого молодого человека? Он определенно в состоянии психологического дискомфорта. Скованность, навязчивые движения, несоразмерные усилия при попытке сосредоточиться. К концу первой партии он уже, выражаясь простыми словами, не в своей тарелке. Во второй партии он тестирует ситуацию, еще не отдавая себе отчета в том, что он заранее побежден, потому что не готов. Не готов психологически. Он пытается себя подстегивать, а выходит только хуже. К третьей партии он придумывает себе некий ритуал — поведенческую схему и истово ее придерживается. Как мы видим из записи, прогресса нет, он снова проигрывает.

— Ясно, Болотников потерял уверенность в собственных силах и, чтобы себя подстегнуть, изобрел ритуал: держаться за голову, поменьше двигаться, не отрывать глаза от доски?..

— Любой спортсмен — человек суеверный. Ритуалы нужны ему, чтобы обеспечить необходимый психологический настрой, скажем, предстартовый. Чем крупнее спортсмен, тем сложнее его ритуалы и тем важнее их роль, понимаете?

Гордеев с серьезным видом кивнул.

— Они помогают отстраниться от помех, — продолжал Щапов, — случайных и злонамеренных, избавляют от необходимости принимать импровизированные решения в экстренной ситуации. А великий спортсмен рано ли поздно осознает, что все эти приметы, заклинания и прочие оккультные штучки, к которым он прибегал от случая к случаю, недостаточны! Он на собственной шкуре испытал, сколь велика роль необъяснимых, потусторонних сил, как они могут в решающее мгновенье поддержать или, наоборот, помешать и, однажды поверив в них навсегда, становится другим. Причем сразу. Его вера, или, если хотите, суеверие, как и мотивированность, абсолютны. Я попробую вам кое-что объяснить. Дайте мне буквально десять минут и обещайте не прерывать.

Юрий Петрович невольно взглянул на часы — до конца отпущенного ему времени оставалось пятнадцать минут, а ничего конкретного он пока не услышал.

Щапов откинулся на стуле и без паузы перешел на лекторский тон:

— Много лет я занимался исследованием ритуального поведения спортсменов. Если отбросить академический пафос, я изучал, насколько они близки к Богу, вернее, насколько они впустили его в себя. И я твердо установил истину: великие спортсмены без Бога — никуда! Когда поведение контролируется сознанием, Он не проявляет себя. Но при запредельных нагрузках, когда сознание заведомо не справляется, Бог берет управление в свои руки.

Немногие готовы, а главное, способны стать Его руками и ногами. Для этого, разумеется, недостаточно просто выключить сознание. Просто выключив сознание, вы впадете в состояние прострации. Вам доводилось работать по двое-трое суток без сна?

— Бывало, конечно, — кивнул Гордеев.

— И наступал момент, когда вы отключались стоя, так? А проснувшись, ничего не помнили, окружающие над вами посмеивались, рассказывали, как вы продолжали что-то делать во сне, а вы им не верили, было такое?

— Ну, возможно…

— Вот видите! Существуют иные способы рациональной деятельности помимо сознательных. Мои исследования не общепризнанны, но тому есть объяснение. Большинство людей склонны верить в свою исключительность, но не в чужую. Они согласны признать за выдающимися спортсменами сильную волю, организованность и природную физическую одаренность — качества, которых сами лишены, по крайней мере, в совокупности. Все любят повторять: «бегун от Бога», «вратарь от Бога», а вы не задумывались, какой смысл обыватель вкладывает в эти слова?

Гордеев мысленно почесал голову.

— Пожалуй, зависть, тщательно скрываемую, и пренебрежение. Бог выбрал их быть кумирами толпы и служить ее увеселению.

— Блестяще! Что называется, в яблочко! Кто согласится поверить в Бога, который не один на всех?! Который нас с вами даже не замечает, а если и замечает, то мы бесконечно глухи к нему. Вера — самообман, а уничижающее знание человеку свойственно отвергать! Вот почему я практически одинок в своих исследованиях. Но, повторюсь, великий спортсмен рано или поздно вверяет себя Богу. И некоторые, немногие, достигают высшей ступени. Я сейчас говорю не о спасения души. Вера в Бога делает чемпиона психологически неизмеримо более сильным. И это главное его оружие.

— Это очень интересно, — не смог удержаться Юрий Петрович. — И как зовут вашего бога?

Психолог нахмурился:

— Вы серьезно полагаете, что, задав пару «умных» вопросов, будете способны проникнуть в суть вещей? Я не виню конкретно вас, это сегодня общее место. Никто не дает себе труд быть корректным. Крушить и ниспровергать — голословно — пожалуйста! Но добавить хотя бы «с моей точки зрения», а на самом деле — «с моей дилетантской точки зрения» — ни за что!.. Это Остап Бендер говорил, мол, Бога нет и это — медицинский факт. Но Остап Бендер не был силен в медицине. А вот Сергей Бубка, не будем сейчас уточнять, о ком именно и при каких обстоятельствах, сказал: «Ему легче, он весь в Боге. А мне что-то мешает, пока мешает». А Осетров? «Без внутренних сил к сопротивлению… — он имел в виду сопротивление чужому негативному влиянию, — в больших шахматах путь один — в дурдом». Сергей Долматов, международный гроссмейстер, перед ответственнейшим матчем: «Сегодня будет что-то страшное, и я решил судьбу партии вверить в руки Бога, а против Бога нет приема». И так далее. Со многими я беседовал лично, уже более предметно, и всегда находил подтверждение: Бог есть. И это факт! Для меня Бог столь же реален, как этот стол, эти книги и этот диван.

Гордеев ничего ему на это не сказал, десять минут стремительно истекали. Конечно, Щапов психолог, конечно, у него профессиональная привычка: ни слова в простоте, не говорить с человеком, а уговаривать — воздействовать на сознание! Но и психологу надо бы совесть иметь, не пациента же агитирует. Особенно бог его хорош. То он Бог с большой буквы, то что-то вроде нового, одному Щапову известного допинга.