Настоящий американец 2 - Аристарх Риддер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне было очень интересно кто этот связанный негр и что ему нужно было от Вайлетт, но я пока воздержался от расспросов. Сперва надо было покинуть это опасное место. Вдруг у него есть подельники.
Я обыскал карманы этого урода и нашёл ключи от Фиата. Хорошо я его приложил, он до сих пор не очухался. Впрочем, это к лучшему. Но на всякий случай, я сдернул с себя чудом уцелевшую бабочку и из неё и носового платка соорудил импровизированный кляп, который засунул в рот негру.
Затем я передал ключи от машины Вайлетт, а сам рывком поднял негра и, морщась от боли в спине, вскинул его себе на плечо. И такой странной процессией мы направились во двор к Фиату. Вайлетт открыла багажник, он оказался на удивление маленьким для такой огромной тачки, буквально на три чемодана, бывший водила в нём с трудом поместился. Зато его тело оказалось отлично зафиксировано со всех сторон. Не дернется.
Захлопнув багажник я забрал у Вайлетт ключи и сел за руль. Девушка же устроилась рядом на пассажирское сидение.
— Что ему от тебя было нужно? — задал я мучавший меня вопрос. — Ты знаешь этого урода?
— Откуда? Я его впервые сегодня увидела. Я наняла машину с водителем в приличной конторе, которую мне посоветовали в отеле! — закричала Вайлетт не справившись с нервами и снова разревелась.
Пришлось ждать, когда она успокоится. К этому времени я уже выехал за ворота на разбитую дорогу.
Реквизированный Фиат оказался намного тяжелее в управлении, чем моя Джульетта. Из-за этого довоенного ископаемого пришлось вспомнить всё чему учили в автошколе, в которой я в 64-м осваивал ГАЗ-51. Все эти двойные выжимы сцепления при переключении на повышенную передачу и перегазовка для пониженной. Плюс гидроусилитель тут или вообще отсутствовал, или был не исправен. В общем, управлять этим старьем оказалось ничуть не проще чем когда-то советским грузовиком.
Хорошо хоть дорожный просвет оказался большим и подвеска работала исправно, так что ямы были для этого старого Фиата меньшей проблемой, чем для оставшейся сиротливо стоять позади малолитражки.
— Чего он от тебя хотел? — вернулся я к вопросу.
— Он сказал, что мы убили его семью, — Вайлетт передернуло от ужасных воспоминаний, я уже подумал сейчас опять начнется истерика, но девушка справилась с эмоциями. — Говорил какую-то чушь про Африку и самолеты, что якобы Аньелли отравили их ипритом. И что я должна заплатить за смерть его родных, — на этом месте Вайлетт вновь всхлипнула. — Он обещал похоронить меня заживо! — закричала она.
— Надо ехать в полицию, — предложил я. Услышанное в голове не укладывалось. Какой-то хрен из Эфиопии, да я понял, что речь идет об итало-эфиопской войне, решил объявить личную вендетту Аньелли из-за того, что самолеты с которых сбрасывали химическое оружие были сделаны на заводах этой семьи. Ну так и шел бы взрывать те заводы, причем здесь юная девушка, которая в тридцать шестом году еще под стол пешком ходила?
А сам-то? Пришедшее сравнение заставило похолодеть. Я ведь тоже мститель, только планы у меня грандиознее. Я не ограничиваюсь одной семьей, моя цель уничтожить целую страну. И в этот момент, несмотря на злость, что я испытывал к тому, кто хотел убить мою Вайлетт, я начал ему сочувствовать. Представил его боль от смерти семьи и постигшее одиночество, представил, как ему пришлось выживать, как он мечтал каждую минуту о мести и вот, наконец, свершилось, он встретил на своем пути представительницу ненавистной фамилии. Но тут на его пути становлюсь я.
Черт, Федя, ты о чем думаешь, совсем ополоумел?! Вайлетт ни в чем не виновата, и она твоя девушка! Так что сдашь ты этого эфиопа полиции без всякого внутреннего протеста.
— Нет, никакой полиции! — перебила мои мысли Вайлетт. — Эта история ни в коем случае не должна стать достоянием общественности! Нашу семью тогда с дерьмом смешают! То, что было на войне, должно там и остаться, — последнюю фразу она произнесла почти шепотом.
— И что ты предлагаешь с ним делать? — я качнул головой в сторону багажника. — Паяльник в задницу, а потом ноги в ведро с цементом и в море? Так я не по этой части и ничем подобным заниматься не буду.
— Надо звонить отцу, — тут же предложила выход Вайлетт.
— Звонить отцу, звонить отцу, — передразнил я ее, понимая, что выбора у меня нет. Не отпускать же этого урода и ждать, что он опять нападет на Вайлетт. А самому убивать при свидетеле, это прямая дорога на крючок шантажиста. Допустим, Вайлетт я поверю, но она не сама по себе и интересы семьи для нее всегда будут в приоритете.
В этот момент наш пленник напомнил о себе. В задней части машины раздался стук по металлу. Видимо, пришел в себя и пытается выбить дверцу багажника. А я так рассчитывал на тесноту из-за его малых габаритов. Пришлось остановиться, благо что мы все еще не выехали с проселка.
В свете зажигалки я увидел полные страха и безысходности глаза негра.
— Извини, приятель, лучше бы тебе оказаться в полиции, но ты сам выбрал свою судьбу, — сказал я ему и очередным ударом по голове отправил его в нокаут.
Остальной путь до ближайшей автозаправки обошелся без приключений. Здесь помимо собственно колонок с бензином был еще и небольшой круглосуточный магазинчик. Рядом со входом я увидел то, что нам и было нужно — телефон-автомат под козырьком веселенькой бело-зелёно-красной раскраски.
— У тебя есть монеты? — спросил я у Вайлетт.
— Откуда? Я что по-твоему на светский приём потащу с собой кошелёк с мелочью? — отлично, к девушке вернулась стервозность, значит идет на поправку.
— Окей, поищу у себя, — я заглянул на заднее сидение, куда бросил свой безнадёжно испорченный фрак и достал из его кармана бумажник, который умудрился не выронить в драке. — Жди меня здесь, — бросил я девушке и, выбравшись из машины, пошел в магазинчик.
— Good night, senior. I need exchange. Could you help me? — спросил я и протянул несколько купюр продавцу. Кто его знает сколько тут стоит звонок в Турин, так что я решил запастись монетами как следует.
Ожидаемо работник заправки уставился на меня как на пришествие зомби. Собственно, на него сейчас я и походил: с ног до головы залитый грязью, с разбитым лицом и стесанными в кровь костяшками пальцев. Но магия денег оказалась сильнее иррациональных страхов, и он без вопросов поменял мне бумажные лиры
