Бегущие сквозь грозу - Елена Навроцкая

они идут они идут они идут

- ет, разве можно угрожать, лежа привязанной? Вот если б ты меня освободил! Парень наклонился надо мной, в его глазах не отражалось ничего, кроме самодовольства. ичего. Он просто еще один из сотни безумцев, каковыми наводнился этот город. - Тварь, дорогая моя тварь, жаль, что ты уже не человек, иначе я бы тебя трахнул от скуки! - икогда не поздно стать извращенцем, милый! - Я постаралась как можно очаровательней улыбнуться. - о я никогда бы не согласилась по доброй воле трахаться с тобой! - Почему? Почему ты, мерзость, не захотела бы напоследок принять любовь от нормального мужчины? - Потому что я хоть и нечеловек, но человеческое достоинство у меня осталось! Его лицо исказилось, маска самодовольства превратилась в обиженную мину ребенка, у которого отняли любимую игрушку. - Какая идиллия! Голубки воркуют! - Георгий Петрович стоял на пороге, держа в руках какую-то склянку с жидкостью. - Я сейчас заплачу от умиления! Лукас поднялся. - Заткнись, Жора! А то не посмотрю на твои степени и звания... - А эту милую сестричку ты тоже не пощадишь? Сандра и ее бюст, превращающий мужчин в загипнотизированных кроликов, выплыли из-за спины доктора. адо унять сердце, иначе от его биения стены рухнут! Лукас стоял ко мне спиной, и я не могла разглядеть чувства, отражавшиеся на его лице, однако, недовольный голос парня дал мне понять, что не все так просто у нас получится. - Откуда ты откопал эту девицу? Что у нее на уме, ты знаешь? - Мужик, у меня на уме найти хорошую работу, так что отвали! Сандра, брезгливо поморщившись, прошла мимо него, нечаянно задев бедром, заметила меня. - Ой... А она не кусается? - Кусаюсь, - сказала я, на меня вдруг напала бесшабашная веселость. - Попробуй, освободи меня, и я откушу тебе голову и высосу мозг! - Сандра прищурилась, засунула руки в карманы короткого белого халатика (где она успела его раздобыть?). - Хватит тут спектакли разыгрывать, - Георгий Петрович не намерен был поддерживать приятный вечер знакомств. - Лукас, а ты прекрати страдать паранойей и переложи заразную на каталку, отправляйтесь в операционную. Шурочка, надеюсь, вы присутствовали хотя бы на одной операции? - Да, Георгий Петрович. - Вовремя же вы появились... ...еще бы! - подумали одновременно мы с Сандрой.... -...не весь здешний персонал может помочь мне в благородном начинании! Лукас подогнал каталку. - Только попробуй дернуться, сволочь, - процедил он мне и приставил к виску пистолет. - Эй, как тебя там?..

=== Cut === Отсутствует 21 часть === Cut ===

не знаю - с чем... Меня вежливо отстранили в сторонку, и Сандра с фонариком ("у водителя нашла") вылезла во тьму. Подрагивающий луч света лег на ближайший дом. Двухэтажный. Зеленый. Без окон на первом этаже. Детище чокнутого архитектора. - Это здесь... - во рту появилась неприятная сладкая слюна. - Мы пойдем вовнутрь, - распорядилась Сандра, - Карина, оставайся с сыном здесь. Что, Квато?.. Хорошо... Хорошо, мы возьмем тебя, но это опасно... Ладно... Карина, оставайся с Валей. Девушка неожиданно отступила вглубь салона. - Я пойду с вами, не пущу его одного. Сандра удивленно посмотрела на меня. Что за неуместные инстинкты в критический момент? - А Валька? - спросила я. - Мы заберем его с собой! Александра отдала мне фонарик и подошла к Карине. - Любовь моя, ты городишь чушь. Черт знает, что нас там ожидает! Твой брат абсолютно беспомощен, раньше нам везло, а сейчас, может и обломиться. Подумай о его безопасности! Ты же сама говорила, что готова ради него на все! Я уж молчу про то, что автобус могут угнать... - Угнать? Там бензина - до следующего сарая! Алекс, я не отступлюсь. Мы пойдем все вместе. Я, Квато, Валя. Вся наша семейка, как ты изволил однажды выразиться. Я сама понесу брата. Пойми меня, прошу по-хорошему. - Это ты пойми меня по-хорошему, а то будет по-плохому! Отдай мне ребенка! Карина отскочила назад, в руке у нее оказался тот самый "макаров" с одним патроном. - Ты сможешь убить меня? - в голосе Сандры прорезалась растерянность. - А почему бы и нет? Если мы с тобой переспали, это не значит, что я сейчас начну на тебя молиться! - девушка хищно оскалилась. - Все вы, мужики, самовлюбленные идиоты! у хватит! Меня достала эта их вечная перепалка! - Короче, Карина, поступай, как знаешь. Тащи Валю на себе, отвечай за него перед собственной совестью, что хочешь... Мы идем, и идем быстро, дожидаться тебя никто не будет. Сейчас каждый играет в одиночку. Сандра, выходим! Андрогин взял из рук девушки телепата, схватил ружье и, даже не оглянувшись, пошел вслед за мной.

- Вы без меня никуда, я ходячая пища для Квато, - Карина пыхтела, вытаскивая брата из машины и взваливая его на спину. - Подлые, пользуются моим сыном, будто он вещь какая! И ты, Алекс, подлый... Святым придуряешься, а на самом деле такой же, как все... языком только молоть... о мы пойдем вместе! Да, Валя? Я знаю, ты слышишь, знаю, хочешь идти со мной. Ты боишься за сына? Правильно, отец всегда должен быть рядом со своим ребенком... Ты вовсе не тяжелый, это просто так кажется, вон, заразная, тебя несла, только пыль столбом! И я смогу... Я сильная... Карина, согнувшись под тяжестью Валькиного тела, ноги которого безвольно тащились по земле, едва поспевала вслед за аташей и Алексом.

мама мама зачем?.. но я рад... рад...

не знаю, Квато! я боюсь отдавать тебя им, вдруг они сбегут? а как я покину город без тебя, сыночек? ведь ты знаешь, что нуж но делать?

но я подумал...

меньше думай!

ты неисправима!

заткнись, мне и так тяжело!

Пот лился градом с Карины, ей было не просто тяжело, ей было невыносимо. Совсем неподалеку послышались шорох и невнятное бормотание. Карина на секунду остановилась, замерла, чувствуя размеренное дыхание брата на своем плече, крепче сжала его руки. Вдоль забора, чем-то позвякивая, двигался человек. Девушка ощутила, как ноги стали от страха ватными, она уже не могла держать Валю и сбросила его в придорожную грязь, повалилась рядом. Человек вышел из кромешной темноты в пространство, полуосвещенное одиноким окошком ближайшего дома. Бомжиха. емолодая замызганная бомжиха в вязаной шапочке, оборванном, не по росту, пальто и дерюжной сеткой в руках. Она искала пустые бутылки и, как ни странно, находила их. Зачем ей это надо? Привычка? Сумасшествие? То и другое? Женщина остановилась напротив Карины, уставилась на нее безучастным взглядом. - Бутылочки есть? - тихо, как бы извиняясь, проговорила она. - Иди ты! - заорала Карина, схватила с дороги комок грязной земли и запустила им в бомжиху. Та покорно кивнула и, еле передвигая ноги, снова отправилась в ночь; ветер донес ее голос, неожиданно молодой и сильный.

Миленький ты мой, возьми меня с собой, Там, в краю далеком, буду тебе женой,

пела бродяжка, и, казалось, целый город прислушивается к ее пению, замерев в тоскливом ожидании. Карина поднялась с земли, подняла Валю и, закусив от напряжения нижнюю губу, почти наощупь добралась до подъезда дома. В лицо ей ударил яркий луч, заставивший зажмуриться. - Быстрее, - сказала аташа, - я тебе посвечу. И они зашли в дом. Мерзкий запах сырости показался невыносимым даже для привыкшего к вони обонянию Карины. аташа остановилась. - а фонарик. Давай сюда Валю. Карина и не думала протестовать, перекинула брата на руки заразной, схватилась за деревянные перила, пытаясь унять дрожь в ногах. - Вы где там? - раздался сверху голос Алекса. Поднявшись по скрипучей лестнице, девушка огляделась. Вся лестничная площадка первого этажа была завалена коконами, двери у некоторых квартир отсутствовали, и там тоже мерцало нечто. Она посветила кругом. Увидела Алекса, замершего возле стены, покрытой плесенью, Квато на его руках... - Вы видите? Тут их полно! - ошеломленно произнесла Карина, брезгливо обходя коконы. - Большая кладка, - андрогин поддел ногой ближний комок слизи, на нем даже не осталось следов, он просто мягко откатился в сторону. Интересно, кто их сюда приносит? Послышался вздох аташи. Люди обернулись к ней. Заразная стояла в окружении коконов и протягивала руки. С ее пальцев свисали тягучие нити, на лице блестела тонкая желеобразные пленка. Валя лежал на полу, прижавшись щекой к гладкому кокону. Подъездная дверь хлопнула, и ветхая лестница сотряслась от топота ног, грозя провалиться вниз. а площадку поднялись люди. Они не были инквизиторами, просто люди, которые без всякой идеологии очищали город от мерзости. - Мы опоздали, - обреченно сказала аташа, - опоздали.

что это? что это? что это? нет что это? не трогайте меня не подходите не прикасайтесь ко мне а-аааа-аааааа мой мозг! не трогайте мой мозг! он мягкий слишком мягкий! нет убирайтесь убирайтесь я не понимаю вас я я я я я я нет нет кто? кто вы? кто вы? кто вы? кто вы? кто вы? непонимание закрыто закрыто КТО ВЫ????????????????????????????????????????????????????????

Смотря, как Квато, в диком плаче, извивается на руках Сандры, будто причудливый зверек, я осознавала, что окружающая действительность исказилась. Сандра, Карина, незнакомцы превратились в картонные плоские куклы, смешно и отрывисто двигаясь, словно распадаясь на механические детали. Валя воплотился в глиняную статуэтку, но под ее обожженной корочкой ворочалась сама жизнь. Стены тоже ожили и наступали на меня волнами, проходили сквозь тело. Прибой-отлив. Прибой-отлив. Прибой-отлив. Мне уже не требовался фонарик, пространство светилось недоступным в человеческом обличии светом. Я бросила взгляд под ноги. Коконы сияли изнутри неоновыми электрическими вспышками. Внутри извивалось в необъяснимом танце наваждение, морок. Сама нереальность готовилась взорвать нашу действительность, разрушить незыблемые законы природы, выдуманные человечеством... Послышался звук, напоминающий шелест бумаги, прошло несколько секунд, прежде чем звук преобразовался для моего понимания в слова Сандры: - Смотрите, они раскрываются! Металл по стеклу. Зуб об зуб. Карина. - Стреляйте, стреляйте же в них! - ет... не надо... - окружающее пространство внезапно превратилось в линзу, внутри которой ты находишься, - все стало отчетливым, прозрачным и совсем немного вытянутым. Андрогин застыл с оружием в руках. а его лбу блестели капельки пота, в каждой из которых отражалась по Карине, с ужасом взирающей куда-то в сторону. Морщинки вокруг глаз девушки напоминали глубокие пропашные полосы на поле, через поры проникало сияние сосудов; вены лазурными Гималаями вздувались на планете рук, молитвенно прижатых к Млечному пути грудей. Я с трудом привела зрение в обычный ракурс, избавившись от столь подробной детализации. Квато едва шевелился на полу возле дверей противоположной квартиры, одинокий, брошенный всеми. А кокон на ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, распускался диковинным цветком.