Милость Грасса (СИ) - Каин Константин

— Да и это уже давно понятно, Ларс. Ты хороший, он плохой. Достаточно. Кельтрин, ты готов присоединиться к нашему движению? Твой отряд понадобится нам больше других. Я знаю вашу силу и готов идти рядом с тобой, если в ответ получу союзника, а не ошейник.

— Я обдумаю всё до утра. И потом озвучу своё решение.

Хоть он и говорил так, по виду было понятно, что Кельтрин присоединится к нам. А точнее, возглавит на правах сильнейшего.

Всё закрутилось, я не успевал обдумывать новые события.

За те дни, что тёмные были здесь без меня, они успели обустроить полноценный лагерь, как в Эруфуме. Материалы добывали прям здесь. Времени на подготовку всего из мира эльфов у них не было, так что очень оперативная работа. Да, палаток ещё было немного, но поражал сам факт того, насколько они быстро адаптировались. Спали, ели, жили, всё делали уже как в родном лесу.

Эльфы не обращали внимания на людей в своём лагере. Они, казалось, занимались привычными делами, ходили каждый по своим поручениям. Почему они так преданны Кельтрину? Никогда я не задумывался о таком. Почему любой из его бойцов готов умереть за своего кэйтокана?

Жёсткая дисциплина, закостенелые традиции и суждения. Тренировки до изнеможения, которые доводили эльфов до предела. Всё это ждало тех, кто присоединялся к карателям. Но каждый раз когда проходил новый набор, у Кельтрина не было отбоя от новобранцев. К нему шли лучшие маги, идеальные фехтовальщики, универсальные бойцы. И каждый из них готов был вырвать место в отряде у других любыми способами.

Идея. Мне кажется именно мощная идея объединяла всех тёмных, шедших к Карателю. За маской безразличия и властности кэйтокан скрывал безудержную преданность. Это чувствовалось в каждом его решении. Каждый поступок его был пронизан идеей исключительного возвышения тёмных эльфов.

Кельтрин думал не просто о личной выгоде или собственном усилении. Он всегда размышлял о том, чтоб сохранить нашу индивидуальность. Сохранить свой род, тёмную расу благородных эльфов.

Когда я осознал эту простую истину, я словно прозрел! Теперь я понимал, зачем его отряд последовал за мной в Отокар. Он сделал ставку на меня. И даже если я не соглашусь сотрудничать с ним сейчас, он изучит все мои способности. Кельтрин разберётся как я достиг своей силы и повторит в другом, более сговорчивом тёмном. И совершенно точно, он сможет всё это осуществить.

Если же он утром скажет, что согласен покорять мир людей вместе со мной, значит, он поверит в меня. Как поверил в своё время мастер Нэйт, чья душа бессознательно шла вслед за мной.

Мир тёмных эльфов раскрылся передо мной не там, в Эруфуме, его истинная душа распускается до сих пор. И даже то, что настоящий Годрил Грасс отдал свою душу для моего роста, заиграло новыми красками. Не для собственной значимости, не для возвышения семьи. Он хотел сохранить и дать больше свобод всем тёмным эльфам. И увидел во мне тот потенциал, который однажды к этому приведёт.

Стоя в центре лагеря, я ощущал на себе взгляды десятков глаз. Вокруг меня летали два ярких огня — красный и антрацитовый. Это были две поглощённые мной души тёмных эльфов. Все, кто до этого ходил по лагерю, останавливались и заворожённо смотрели на меня. Этот эффект, создаваемый духами, притягивал эльфов, которые чувствовали родственные души.

Люди Ларса тоже успели расположиться в лагере карателей, а сейчас вместе со всеми смотрели, раскрыв рты на неизвестную магию.

Я сам не понимал, что происходит. Видимо, осознание мотивов тёмных эльфов так проявилось на подконтрольных мне духах. И что я должен сделать для вас? Толкнуть речь перед всеми? Попытаться подчинить эти огоньки? Или направить их энергию куда сам захочу? А может вообще попросить их склонить на мою сторону Кельтрина?

Огни действовали самостоятельно, не спрашивая у меня ничего. Они раскручивались всё быстрее, поднимаясь от пояса к голове. Дальше начали сужать ось вращения и ещё ускоряться. Уже над головой они слились в одно целое, на несколько мгновений озарив яркой вспышкой небольшую поляну.

Мягкий и глубокий цвет кровавого оттенка полился на меня, словно омывая кровью мою душевную оболочку. Я почувствовал тепло, но не как от огня, смешанное ощущение домашнего очага, сплетённое с истинным наслаждением от тепла живого существа. Перед собравшимися зеваками откровенными ощущениями наслаждаться я постыдился, до конца не открывшись объединённым духам.

Но даже так я почувствовал, словно во мне навсегда что-то изменилось, прошло очередную ступень. Хотелось выяснить что именно, поэтому я быстро зашагал в выделенную мне палатку.

Системное меню ничего принципиально нового не показало, ранг демона оставался на том же уровне, все таланты как и были, без улучшений. Что же это было такое?

В палатку через несколько минут забежал один эльф из отряда Кельтрина. Я слышал лишь сбивчивое дыхание, и не имел даже малейшего представления о том, кто и для чего ко мне зашёл.

Когда капюшон откинулся я обомлел. Вот кого кого, а её уж точно здесь встретить никак не ожидал!

Глава 11

— Бортнайе?! Но как ты здесь оказалась?

— Помолчи, Грасс. — Ладонью она остановила мои расспросы. — Ты вообще понял, что сейчас произошло?

— Ты про эти огоньки? Ничего не понял…

— Держи. Оно наверное единственное на всю эту деревню, выстроенную мужиками.

Бортнайе протянула мне зеркальце. Я посмотрел в него и не поверил — чистое лицо, как и у всех остальных тёмных в лагере. Ни намёка на проклятье леса.

— Но как…

— Вот и я думаю, как? Что это за вспышка была там?

— Я лишь почувствовал, что это светопредставление создавали души тёмных эльфов, поглощённые в Эруфуме. Как они смогли уменьшить моё проклятье, я не знаю…

Бортнайе цокнула языком, ничего не ответив, скинула плащ и обошла вокруг меня, словно изучая. Зайдя со стороны спины, она толкнула меня в правое плечо, ухватив левой рукой за рог. Меня развернуло, и я встал перед ней в позе полупоклона с перекосом на левую сторону.

— Вот. Так ты должен был встречать наставницу. И с извинениями падать ниц. А не эти расхаживания, будто я обычный эльф, зашедший в Отокар по ошибке.

Я склонился ниже уже самостоятельно, осознав свою оплошность. Но кто же знал, что ей важны эти условности?

— Бортнайе, госпожа, я благодарен тебе за всё. И в особенности, что…

Тут же она накинулась на меня с объятьями, не успел я договорить фразу.

— Ладно тебе, пошутила тётка Элнимвиль. Давай начистоту, никто тебя не собирался оставлять живым в этом мире. Повезло тебе, Кельтрин что-то точно своё придумал. Я с ним тайно увязалась, правда — не росток в траве, не утоишь. Вот и разговорились. Выяснила, что не собирается он тебя убивать, даже отговаривать не пришлось. А от драки помогла немного подстраховать. Хотел он тебя приложить за его бойцов в Эруфуме. Слишком дорого заплатили, пытаясь тебя остановить у портала.

— Спасибо, конечно, но отчего такая доброта ко мне? Вроде не родственник…

— А ты не думай, тёмный, не у всех светлых дружба семейными ценностями меряется! Понравился ты мне. И хоть я знаю, что именно ты сделал все те ужасы в лесах светлых эльфов, но винить тебя не могу. Видно на тебе чей-то чёрный след, не по доброй воле ты столько душ погубил.

Я лишь молча засопел и потупил взор. Сцены гибели эльфов и зверей до сих пор всплывали перед глазами. Но столь же уверенно я сказать не мог, что хотя бы частично невиновен в их смерти.

— Кто знает, Бортнайе, я может, отчасти сам захотел с той сущностью связаться. — Лучше меньше сближаться, чтоб меньше зацепок демону. Иначе попадусь опять на его крючок. Оттолкнёт меня эльфийка, оно и к лучшему будет.

— Да пошёл ты, Грасс. Я с тобой по хорошему хотела, а ты снова всё портишь. Дерьмо тарана. — больше расстроенно чем как это было раньше злобно проговорила она.

В палатку забежал непрошенный гость. Обнюхал эльфийку, поводя носом по сторонам, остановился между нами. Шерсть на загривке вздыбилась, и он исподлобья посмотрел на меня, предупредительно зарычав. Молодой волк в лучших традициях повелительницы зверей, прирученный защитник, наверняка уже выдрессированный.