Можно ли доверять Евангелиям? - Питер Уильямс

ранних христиан затруднения. В Евангелии от Матфея, например, Он называет Своих последователей «злыми» (7:11), язычников называет «псами» (15:26), призывает Своих учеников следовать указаниям фарисеев (их частых оппонентов) (23:3) и даже выражает сомнения, спрашивая перед смертью, почему Бог оставил Его (27:46). Другие Евангелия содержат не менее возмутительные высказывания. Более того, Иисус не предоставляет четких инструкций относительно вопросов, которые могли бы возникнуть у будущих христиан, таких как обращение с неевреями в церкви, практика обрезания, или порядок проведения церковных собраний. Эти пропуски соответствуют ожиданиям, будь Он действительно еврейским раввином.

Гений: золотое правило

Рассматривая вопрос о том, говорил ли Иисус что-то или нет, мы должны помнить, что проще предположить, что один гений придумал замечательное учение, чем считать, что у множества людей были гениальные идеи, и все они независимо друг от друга приписывали их одному и тому же предшествующему учителю.

В качестве примера этого принципа можно рассмотреть так называемое «золотое правило». Сообщается, что Иисус учил: «Итак во всем, как хотите, чтобы люди поступали с вами, так с ними поступайте и вы; ибо это – Закон и Пророки» (Матфея 7:12). Параллель в Луки 6:31 гласит: «И как хотите, чтобы поступали с вами люди, так поступайте и вы с ними». Это, пожалуй, первое в истории изложение положительного золотого правила часто рассматривается как высший этический принцип. Ранее существовали только отрицательные версии этого принципа, призывающие не делать другим то, чего не хочешь для себя, или смотреть на помощь другим как на лучший способ получения собственной выгоды. Учитывая разнообразие древних языков и возможности разнообразных переводов, история золотого правила далеко не проста[117]. Но, похоже, что наиболее очевидная и альтруистическая форма этого правила впервые приписывается Иисусу. Намного проще представить себе, что Иисус был гением, который первым придумал эту блестящую этику, чем считать, что эта идея возникла у Матфея, Луки или какого-то неизвестного третьего лица, которого Матфей и Лука использовали в своих работах. Этот аргумент становится более убедительным, по мере того как мы рассматриваем все больше аспектов учения Иисуса в Евангелиях.

Притчи

Нет единого мнения о точном количестве притч в Евангелиях, поскольку ученые считают их по-разному, но в синоптических Евангелиях обычно выделяют более сорока притч, в то время как в Евангелии Иоанна, их практически нет Притчи в синоптических Евангелиях могут быть найдены в материалах, уникальных для Матфея и Луки, в Евангелии Марка, в текстах, пересекающихся у Матфея и Луки (называемых Q), а также в материалах, содержащихся во всех трех синоптических Евангелиях. Фактически, Иисусу приписывается больше притч, чем любому другому древнему раввину.

Существует три весомых причины, по которым самая простая гипотеза заключается в том, что Иисус рассказал много таких притч: (1) Хотя еврейские источники часто приписывают притчи раввинам, в Ветхом Завете или свитках Мертвого моря притч мало, в апокрифах их нет, и лишь немногие из них использовались ранними христианами вне Нового Завета[118]. Притчи как жанр характерны для еврейской литературы периода после Ветхого Завета, но до того, как христианство разошлось с иудаизмом. (2) Если предположить, что Иисус не рассказал ни одной притчи, нам придется предполагать наличие по крайней мере трех независимых авторов, которые создали различные притчи, чтобы объяснить притчи, уникальные для каждого источника. Это становится проблематичным, особенно учитывая, что притчи впоследствии перестали быть популярным форматом среди раннехристианских авторов. Если предположить, что Иисус рассказал некоторые из этих притчей, а другие были созданы Его последователями, то снова мы сталкиваемся с проблемой наличия нескольких рассказчиков, каждый из которых создал свои притчи в разные периоды, когда притчи перестали быть популярными среди христиан. (3) Некоторые притчи Иисуса, такие как притча о сеятеле, притча о добром самарянине и притча о блудном сыне, считаются шедеврами композиции. Гораздо проще предположить, что основатель новой религии был творческим гением, создавшим эти потрясающие истории, чем предполагать, что в последующие времена несколько творческих гениев приписывали менее творческому основателю своей религии из собственные великие сочинения.

Также следует отметить, насколько притчи Иисуса органично вписываются в контекст времени, в котором они были созданы. Например, раввин Йоханан бен Заккай, живший в середине первого века, рассказал притчу о царе, который пригласил на пир слуг, некоторые из которых были мудрыми, а другие глупыми. Последние не надели подходящую одежду, что вызвало гнев царя[119]. Ключевые элементы этой истории содержатся в двух разных притчах Иисуса (Матфея 22:1-14; 25:1-13). Исследуя притчи Иисуса, можно заметить, что они часто включают традиционные еврейские темы, которые затем переосмысливаются, чтобы сделать собственные, порой неожиданные, умозаключения. Следовательно, эти мотивы, скорее всего, отражают палестинский иудаизм времен Иисуса, а не поздний контекст церкви, который сформировался спустя десятилетия после ее появления и стал менее ориентированным на иудаизм из-за преобладания язычников.

Сын Человеческий

Мы уже видели, что Евангелия предлагают интересные схемы именования, в которых главный герой, как правило, называется Иисусом в авторском слове и Иисусом с уточняющим словом в прямой речи персонажей. Однако в этой схеме также присутствует третий уровень, а именно самообозначение Иисуса как «Сына Человеческого». Это наиболее часто используемое Им самообозначение, присутствующее во всех четырех Евангелиях и в пяти основных типах материалов (уникальное для Матфея[120], уникальное для Луки[121], пересекающееся в Матфее и Луке[122], в Матфее, Марке и Луке[123] и у Иоанна[124]). Примечательно, что подобно притчам, которые потеряли популярность после создания Нового Завета, такой термин, как «Сын Человеческий», стал менее распространенным среди христиан после создания Нового Завета и редко использовался для обозначения Иисуса, за исключением случаев цитирования Евангелий. Поэтому вероятнее всего материал, называющий Иисуса Сыном Человеческим, происходит из ранних источников.

Различия между Иоанном и синоптиками

Как уже отмечалось, речи Иисуса в Евангелии от Иоанна существенно отличаются от Его речей в синоптических Евангелиях. У Иоанна нет притчей, но зато присутствуют ряд выдающихся изречений, таких как «Я есмь», которые не имеют очевидных параллелей в синоптиках. Темы затрагиваются с совершенно разной частотой, и весь стиль повествования кажется несхожим. Это может привести к мнению, что портрет Иисуса, нарисованный Иоанном и синоптиками, нельзя считать истинным.

Однако некоторые данные позволяют предположить, что и Иоанн, и синоптики временами опираются на более широкий общий материал, который мог бы быть частью общей памяти. Например:

1. У Иоанна содержатся фрагменты, в которых Иисус говорит о Своих отношениях с Богом как об отношениях между Отцом и Сыном, и описывает близость этих отношений глаголом «знать» (напр., Иоанна 10:15; 17:25). Хотя такого рода язык