Радиус поражения - Артем Каменистый

Тоха обреченно вздохнул — попытка не удалась.

Берег Сиваша был густо завален гниющими водорослями, и кучами птичьих перьев. Бытового мусора в отличие от морского побережья почти не наблюдалось. Лысый бодренько забрался в воду. Как и предполагал Тоха, здесь оказалось очень мелко — Лысый забрел в залив шагов на тридцать, но вода даже не достала ему до колен. Очень далеко, если приглядеться, можно было рассмотреть группы каких-то здоровенных птиц — наверное гуси или лебеди. Ни лодок, ни купальщиков, ни палаток, ни вообще следов человека. Даже в небе не видно инверсионных следов самолетов. Красота.

Лысый воткнул в дно палку, найденную на берегу, затем зачерпнул лопатой какое-то темное дерьмо, опер ее о палку, начал копаться в содержимом с энтузиазмом золотоискателя.

— Тоха! Живем! Черви есть! Тащись сюда — будешь мне помогать!

— И зачем мне твои черви? Я на это не подписывался — сам в г… копайся.

— Ну и сцуко же ты! Трудно помочь, что ли?! Это же грязь лечебная — ладони вылечишь, а то Натаха говорила, что у тебя там профессиональные мозоли мастурбатора!

— Ну так сходи к ней за помощью — она у тебя заодно и отсосет, ей это легко. И Паша тоже.

— Паша да — Паша это запросто! Паша у нас насос еще тот! — заржал Лысый, продолжая радостно ковыряться в дерьме на лопате. — Давай ко мне! На берегу нельзя здесь сидеть — в тех водорослях, что рядом с тобой валяются, любят сколопендры прятаться. У них челюсти что у питбуля — яйца на ходу отхватить могут!

Тоху это не напугало — он даже не пошевелился. Нужно нечто большее, чтобы заставить его копаться в дерьме ради каких-то многоногих червей-гермафродитов. Покосившись на свои голые предплечья, он вздохнул:

— Зря выбрался — я, похоже, сгорел уже.

— Это тут мигом — надо было с длинным рукавом что-нибудь одевать, ты же белый как сметана. Вы, москали, сразу до пузырей здесь обгораете. Теперь пару дней страдать будешь, а потом облезешь как пес лишайный. У меня раз деваха сосала одна — из Москвы, так у нее все облезло. Даже уши и щеки. Она когда у меня брала, я глаза зажмуривал, чтобы не видеть этот тихий ужас. А парня ее в Геническ увезли, в больничку — этот лох даже задницу себе пропек. Весь был красный — как переспелый помидор. Наверно этот лох был педиком — привык подставлять, всем кто не попросит, вот и Солнцу подставил.

Тоха, опять вздохнув, поднялся, скинул шлепанцы, полез в воду. Но он и не думал помогать Лысому — набрал жменю жирного черного ила, густо намазал им предплечья. Хоть какая-то защита от Солнца, да и полезный он, если Олег не соврал.

Закончив с руками, чуток намазал щеки. Он не боялся, что они обгорят — просто для прикола. Затем решил провести черную полосу на лбу — не хуже чем у Рембо морда станет.

В этот момент со стороны моря резко и громко затрещали автоматные очереди.

Тоха в армии не служил. Он не был инвалидом или психом — просто студентов не брали. Получит диплом, тогда да — загребут мгновенно. Отмазаться от столь непривлекательного долга Родине сейчас не так-то просто, но он не терял на это надежды — ему не улыбалось вычеркивать из жизни такой сочный кусок молодости. Нормальному парню в армии делать нечего — он не для того родился, чтобы офицерам гаражи строить, или гнилую картошку чистить тоннами, а вечерами стирать обгаженные подштанники "дедов", терпя от них морально-физические унижения. Пусть там гопники корячатся и разная деревенская быдлота — армия как раз для таких и создана. А Тохе не улыбается мыться в одной бане с людьми, которым он на "гражданке" даже руку подавать не станет.

В стране, гражданином которой являлся Тоха, огнестрельное оружие было не то чтобы под полным запретом, но… Не одобрялось оно. Государством не одобрялось. В общем, до Дикого Запада было так же близко, как до Меркурия раком. Тоха никогда не держал в руках настоящего пистолета, не говоря уже об автомате. Максимум — спортивную пневматику. Стрельба из пневматики ему не понравилась — он попадал куда угодно, но только не по мишеням. На "ролевке"{20}, куда его затащили случайные приятели, ему довелось испробовать луки и арбалеты. Это дело понравилось побольше. Тоже не попадал, но выглядело круто и процесс доставлял удовольствие. Отдавало чем-то настоящим, первобытным, мужским. Это тебе не жалкие "пуки" из дешевенькой "воздушки".

В общем, Тоха не был обременен даже слабым намеком на военную подготовку. Тем не менее, услышав выстрелы, он моментально понял, что это не пневматика "пукает", и не петарды взрываются. Это очень серьезно. Лысый тоже разволновался нешуточно — даже дерьмо свое с лопаты выронил.

— Эй! Чего это?! Тоха?!

— Стреляют. Вроде бы у машины нашей стреляют. У Олега, случайно, нет автомата?

— У Олега?! Да нафиг ему автомат?! У тебя че, чердак поехал?! Че там за дела?!

— Не знаю. Вроде затихло уже. Посмотрим?

По виду Лысого Тоха догадался, что тот вовсе не горит желанием спешить к месту перестрелки. Но к чести приятеля, он возражать не стал:

— Пошли. Только давай осторожно, не ломиться в наглую — к насыпи сперва. А уже оттуда глянем аккуратно.

Тоха идею поддержал — здравая ведь. Удивляться ее здравости не стал — у денегератов хорошо развит инстинкт выживания и в вопросах сохранения целостности шкуры они ошибаются нечасто. Приятели направились к насыпи, при этом Лысый лопатку держал угрожающе, за край рукоятки — будто рубить собрался супостатов. Вот же дурак — что он сделает против автомата? Насмешит автоматчика своей рожей до смерти?

На насыпь забрались в самом густо заросшем месте. Осторожно высунув нос из колючих кустов, Тоха осмотрелся. В первую очередь обратил внимание на пыльный шлейф справа — какая-то немаленькая машина, а может и не одна, резво уходила в сторону Керченского полуострова. "Минивен" Олега стоял где и прежде — с виду там было все в порядке. Вот только самого Олега видно не было — он больше не гонялся по озеру за камбалой. Вдали, на берегу моря, можно было разглядеть синее пятно — ведро с уловом, ввиду врожденного скудоумия оставленное Лысым на солнцепеке. Вокруг него радостно суетились здоровенные бакланы — обед у них сегодня выдался знатный.

Тишина и спокойствие. Тохе стало казаться, что стрельба померещилась. Солнце хмельные головы напекло, вот и чудится разная ересь.

— Нифига не пойму, — признался Лысый. — Кто это стрелял? Может та машина, что там пылит? Может из нее пульнули на ходу?

— Не знаю. Пошли — хватит валяться. Посмотрим, что там.

Подойдя к берегу озера, Тоха с опаской крикнул:

— Девки, вы живы?

— Живы мы, — как-то двусмысленно ответил из кустов Олег, впрочем, сразу поправившись: — В смысле Юлька и Алка живы, а я тут с ними.

— Что это за пальба тут была?

— Да не знаем мы — из-за кустов девки ничего не видели, я снизу тоже не разглядел. Машины какие-то проехали — вот с них и стреляли. Я как услышал, в заросли под берегом спрятался. А что мне делать оставалось?! Они уехали уже или как?

— Да. Направо махнули — уже далеко. Может это браконьеры были? Ты говорил, что они сюда заглядывают иногда.

— Какие нахрен браконьеры? Это тебе не Африка — нашим бракам автоматы не нужны. Рыбу они здесь просто в сезон сетями ловят. Что у тебя с лицом?!

— Грязью местной обмазался. Драгоценной. Для профилактики сифилиса.

Олег, узнав, что опасности больше нет, тут же вылез из кустов и скачками понесся к машине. Не добежав до нее несколько шагов, замер, издал какой-то воюще-клокочущий звук, в котором смешалась злость, страх, ярость, недоумение и жалость к себе. Затем неуклюже, будто случайный ботан в компании скинхэдов, выматерился, и почти связно сообщил:

— Машину они раздолбали! В хлам! Батя меня за это в асфальт закатает! Живьем…

— Так что — машина это не твоя? — подходя, с интересом уточнил Тоха.

— Ну да… У бати взял. Удобно же на такой на море…

— Круто ты себя держал, и попал за это тоже круто…

Тоха в автомеханике понимал немногое, но даже его скромных познаний хватило, чтобы понять — с машиной далеко не все в порядке. Пули оставили в стеклах и корпусе десятки уродливых отверстий, продырявили колеса по правой стороне. У автоматов, вроде бы, калибр небольшой, но пробоины на капоте были ужасающие — руку можно просунуть. Видимо, стреляли не только из автоматов. Может ружье какое-то крупнокалиберное? Вроде охотничьего? Хотя какое блин ружье — из такого, если в лося пульнуть, от несчастного животного одни рога останутся.

Воняло бензином, с днища активно капало что-то черное, жирное. Наверное, машинное масло или какая-нибудь другая важная для машины жидкость. Тоха не верил, что после такого приключения этот драндулет сможет поехать без помощи тягача. Лысый в этой мысли с ним был солидарен:

— Во попали… Все — хрен теперь уедем. Олег, давай звонить — ментов надо срочно. Пусть этих уродов у Арабата перехватывают. Им некуда деваться — с одной стороны Сиваш, с другой море.