Хочешь выжить — убей! - Борис Бабкин

— Че такой смурной? — небрежно садясь в кожаное кресло, взглянул он на мрачного Гоби на.

— Как все прошло?

— Все в ажуре, цветы на абажуре. Она будет говорить, что не помнит, кто ее отодрал.

— Подожди, — встрепенулся Гобин, — а как же Стахов?

— Страха выпустили, — доставая сигареты, сообщил Русый.

— Когда?

— Так еще вчера нагнали. — Прикурив, здоровяк выдохнул дым в сторону Гобина. Поморщившись, тот покачал головой. — Тебе это не в кайф? Так она сразу сказала, что нагружать по этому делу Страха не станет. Я на нее сначала наезжать стал, но вижу, голяк. Поэтому...

— Она расскажет милиции все как было, — простонал Гобин.

— Нет, — успокоил его Русый. — Ничего она мусорам петь не будет. Я ее маман упомянул, и она с ходу скисла. Страх — мужик не промах.

— Да плевал я на него! — закричал Гобин. Давая выход страху и раздражению, вскочил и, упершись руками в край стола, уставился на Русого. — Она должна была валить все на Стахова! Я же говорил...

— Не рычи! — рявкнул Русый. — То, что ты велел, я сделал. Твой сынуля в стороне! Так что гони остальную часть и в разбеге. А за горло меня брать не надо, — предупредил он. — У меня на крик в мою сторону реакция больная, крыша едет. Могу и зашибить ненароком.

— Ты! Пугать меня вздумал! Да я... — Не находя слов, Гобин схватил графин.

— Тормози! — отскакивая от стола, крикнул Русый.

— Сволочь! — взвизгнул Яков Юрьевич. — Пошел отсюда! Скотина!

— Лады, — удивленно бросил Русый. — Потом свидимся. — Выйдя из кабинета, прикрыл дверь. — Слышь, лапуля — обратился он к Зинаиде, — чего он?!

С перепоя, что ли'? Или бабу с другим застукал?

— Не мешай, — продолжая быстро стучать на машинке, огрызнулась Зина.

— Я вам потом это припомню, — угрожающе предупредил Русый и, выйдя, громко хлопнул дверью.

Гобин непонимающе посмотрел на графин в своей руке. Потом упал в кресло, вынул стеклянную пробку и сделал несколько жадных глотков. Зазвонил телефон. Вздохнув, он после третьего звонка поднял трубку:

— Да?

— Яша, — узнал он голос жены, — ну что? А то Ромка...

— Посадят его! — заорал Гобин. — На пожизненное!

— Господи, — всхлипнула она. — Неужели ничего сделать нельзя?

— Пусть сидит дома! — резко бросил он. — И никуда носа не кажет. И успокойся, — услышав, как жена заплакала, прокричал Яков Юрьевич, — все хорошо.

— Бросил трубку, вздохнул. — Зря я так с Русым, — пробормотал он. — Ведь он может запросто парням своим сказать, и поймают где-нибудь. Надо себе охрану заводить. Раньше вроде все хорошо было. Хват со своими вступался. Да и побаивались меня. — Он вздохнул. — А тут я, похоже, попал, как муха на липучку.

— Он включил переговорное устройство. — Зина, сделай кофе покрепче. — И, вздохнув, добавил:

— Коньяку купи.

— Не похоже, что он сказал правду, — говорил в телефон Викинг. — Просто решил сделать, как говорится, этого Стахова крайним. Ведь, как он думал, Стахов сидит. Но я узнал, что его отпустили.

— Так в чем дело? — услышал он раздраженный голос Азиата. — Найди Стахова и все узнай. Тебя ведь не надо учить, как это делается?

— Не надо, — усмехнулся Викинг. Положив трубку, задумался. — Ну что же, — он посмотрел на часы, — нужно искать Стахова. Думаю, сделать это будет нетрудно. Стахов, как я понял, личность известная. Конечно, не во всем Воронеже, но в определенных кругах его знают. Плохо, что у него нет постоянного места жительства. Следовательно, он обитает у кого-то из знакомых. Может, у какой-нибудь соскучившейся по мужской ласке молодухи. Так. — Достал сигарету, щелкнул зажигалкой и задумчиво уставился на огонек. — С чего начнем? Пожалуй, надо начать с Гобина. Он, наверное, знает, у кого может быть Стахов. Хотя Гобин сейчас перепуган. А светиться у него лишний раз... — Поморщившись, снова щелкнул зажигалкой. — Но Стахова надо искать в любом случае. И похоже, единственный, кто может помочь установить его местонахождение, — Гобин.

Вообще-то причина для звонка ему есть, он говорил, что Стахов сидит, а его отпустили.

— Что решил? — спросил Колобок.

— Хрен его знает, — уныло протянул лежавший на накрытой покрывалом кровати Олег. — У меня тут еще канитель с одним новым русским вышла. Дело... — Договорить ему не дал звонок входной двери. Колобок, предостерегающе взглянув на него, пошел в прихожую.

— Ну? — недовольно спросил он. — Кто?

— Игорек, — раздался с площадки игривый женский голос, — это мы.

— Сегодня не приемный день, — бросил он и вернулся в комнату.

— Сейчас трезвонить начнут, — усмехнулся поднявшийся Страх.

— Нет, — сказал Колобок, — они меня знают и стараются не надоедать. — Сел на стул и взглянул на вернувшегося на кровать Олега. — Что там за канитель?

— спросил он.

— Да так, — нехотя проговорил Олег. — Чувствую, неприятности будут.

Поэтому и Гобину не кажусь. Тот за фонари задние высчитать хочет. Да и сбоку прицеп трохи оцарапал. Это, правда, из другой оперы, но хрен один.

Колобок испытующе взглянул на Стахова.

— Трупы есть?

— Хрен их знает, — безразлично дернул тот плечами. — Менты не щекочут, значит, заявы не было. А мне нырять в ментовскую — себе дороже. Так, может, поймут, что я молчать буду, и все.

— Смотря о чем молчать, — возразил Колобок.

— Хорош тебе, — буркнул Олег. — И так настроение ниже отметки. Может, вмажем?

— Да мне сейчас надо к сеструхе смотаться. Просила ее на дачу отвезти.

— Слышь, — уставился на него Страх, — на что ты живешь? Ведь...

— Мое дело, — отрезал Колобок.

— Вообще-то да, — согласился Олег.

— Ты не поедешь со мной? — поднимаясь, спросил Колобок.

— Нет, лучше поваляюсь. После камеры кровать душу, не говоря о теле, гладит.

— Он шофер, — гордо сказала Аленка. — Большие машины водит и ездит далеко.

— Любишь отца? — спросил Викинг.

— Да, — кивнула девочка, — он хороший. Только иногда, — опустив голову, призналась она, — выпьет и начинает с мамой ругаться. Вернее, она с ним. — Аленка взглянула на сидящую перед телевизором Элеонору.

— Прекрати, — строго посмотрела на нее мать. — Дяде это совсем...

— Вы мой дядя? — быстро спросила девочка.

— Точно, — весело согласился Викинг. — Ты не против?

— Нет, — помотала головой Аленка. — Вы хороший. Мне подарков привезли.

Но я папу люблю, — вздохнула она. — У всех папы дома живут. Если кто-то обидит, папа заступается. А я... — Не договорив, тяжело, не по-детски, вздохнула.

— Перестань, Аленка, — негромко попросила Элеонора. — Ведь у тебя есть все. Другие тебе завидуют.

— Все. — Подняв голову, дочь посмотрела ей в глаза. — И папа есть.

Только не живет со мной, а, как в кино, приезжает иногда. Если у тебя настроение хорошее, ты его пускаешь и мне с ним побыть можно. А чего-то не получается на работе, ты его прогоняешь. Начинаешь кричать, что он тебе жизнь испортил. Что он пьяница и бабник.

— Хватит! — рассердилась Элеонора. — Как ты смеешь...

— Не кричи на нее, — одернул сестру Викинг. — Девчонка по-своему права.

Дети чувствуют хороших людей. И если она, — он посмотрел на девочку, — говорит, что отец хороший, значит, он действительно хороший человек. Почему ты разошлась с ним?

— Альфред, — недовольно ответила Элеонора, — давай не будем говорить об этом при ней. Она еще мала.

— На сей раз ты права, — бросил Викинг. Поднявшись, весело предложил:

— А не смотаться ли нам в город? Сходим куда-нибудь, например, в кино. Как ты, — обратился он к Аленке, — не против?

— Нет, — весело улыбнулась она, — только мама...

— Маму мы уговорим, — подмигнул ей Викинг. — Да она и сама с удовольствием поддержит нашу затею. Так? — Улыбаясь, взглянул на Элеонору.

Аленка тоже посмотрела на мать.

— Что с вами сделаешь? — притворно вздохнула та. — Поехали. Я сейчас...

— Не надо, — покачал головой Викинг. — Сегодня за вашу безопасность буду отвечать я.

— Ладно, — засмеялась Элеонора. — Доверим дяде нашу безопасность? — обратилась она к дочке.

— Конечно. Дядя сильный. А вы мне по кому дядя? — неожиданно обратилась девочка к Викингу. — По папе или по маме?

— По маме, — улыбнулся он. — Я ее родной брат. Самый что ни на есть наироднейший.

Стахов медленно шел по улице. Колобок уехал, а он, полежав с полчаса, внезапно решил сходить в город. Захотелось просто пройтись по улице. Ни о чем не думая, ни с кем не разговаривая. Олег достал сигарету. Прикурив, посмотрел на светящиеся окна домов. Горько улыбнулся.

— Скоро сорок три стукнет, — буркнул он, — а ни семьи, ни дома. Ведь, наверное, здорово, когда приезжаешь из рейса, а тебя ждут жена, дети... — Жадно затянувшись, вспомнил недавний разговор с милиционером, когда он рассказал о причине ссоры с Валентиной. "Надо бы проведать ее, — мелькнула у него мысль. Но тут же передумал, покачал головой:

— Пока не вижу, дышится легче. А если зайду, да начнет про то, как ее оттыкали..." — Мне эти разборы, — уже не в первый раз удерживая себя, пробормотал он, — на хрен не упали. И так вот-вот канитель начнется. «А может, и не будет ничего, — внезапно подумал он. — Если что, то давно бы уже прикатил кто-нибудь. Может, они и номер не засекли?»