Жена из прошлого (СИ) - Янова Екатерина

Из этого страшного калейдоскопа меня вырвал звонок. Свой телефон я так и не включала. Звонили на домашний. Наверное, Наташа. Уходя, она сказала, если не отвечу, вызовет врачей, ментов и пожарных. Она меня вчера забрала, долго сыпала отборные маты на всех. Хотела даже к Виктору пойти, в рожу вцепиться, но какой в этом смысл? Натаха хоть и боевая, но всего лишь женщина со своей сложной судьбой. Она привезла меня домой, долго отпаивала коньяком и грела в горячей ванной. А потом накапала каких-то капель, и я заснула ненадолго. Проснулась через пару часов или не совсем проснулась, потому что я не знала, как назвать это промежуточное состояние между сном и явью, болью и отчаяньем.

Телефон стоял на подставке возле дивана, на котором я лежала, и разрывался звонком. Пришлось ответить. О каком там сюрпризе говорила подруга, я вообще не поняла. С трудом села на кровати. В глазах плыло, бок обожгло болью, попыталась встать. Надо в туалет сходить и попробовать умыться. Получилось все с трудом. Смотрю в зеркало. Вижу почти незнакомое лицо с красными опухшими глазами и неестественно ярким румянцем. Поднимаю челку, на лбу шишка и синяк. Понятно, почему голова болит. Ну, это ладно. Пройдет. А вот как собрать себя снова в одно целое, я пока не представляла. Вернулась на диван, легла. Только глаза закрыла, снова звонок. Теперь в дверь. Черт. Какого хрена. Что там Натаха придумала, какие мне сюрпризы. Хотела не открывать, но в дверь настойчиво продолжали звонить. Надела халат поверх пижамы. Пошла открывать.

Повернула замок в двери, уже распахивая дверь, подумала, надо было хоть в глазок глянуть. Совсем дурная. А когда увидела, кто за дверью, схватилась за дверной косяк изо всех сил. Что он здесь делает? Или у меня опять бред? Хотела захлопнуть дверь, но Егор не дал. Протиснулся в дверной проем и прижал меня к стене.

— Вероника, послушай!

— Чего тебе еще? — а сама смотрю на него, в глаза его бесстыжие, и плывет все. Потому что слезы начинают жечь. Снова перед глазами то видео. Я чувствую, что меня затягивает в черную воронку. Егор что-то говорит, а я не слышу. Смех слышу. Они опять все смеются. И ты пришел, чтобы убедиться, что размазал меня? Что я развалилась на куски и теперь они кровоточат, разбросанные по помойке, в которую превратилась моя жизнь? В ушах нарастает гул, разум забирает чернота. Я проваливаюсь в нее, и, наконец, все исчезает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18

Когда Вероника открыла дверь, я сразу понял, что все хуже, чем я думал. Вид у нее был разбитый и болезненный. Но когда она обмякла прямо в моих руках, подступила настоящая паника. Я подхватил ее и понес в комнату, уложил на диван. Попробовал лоб — горячий. Плохо.

Пошел на кухню. На столе стоял нетронутый завтрак. Она что, ничего не ела? Еще хуже.

Набрал стакан воды. Вернулся к Веронике. Она застонала, открыла глаза и снова закрыла.

— Ника, Ника, — настойчиво звал я, приподнял ее, она посмотрела мутным взглядом, я поднес стакан с водой к ее губам, она отпила немного, отвернулась.

Вероника пришла в себя, но была безвольная, и глаза, полные боли, и виноват в этом я. Черт! Как же ее привести в чувства? Пользуясь тем, что Вероника не сопротивляется, прижимаю ее к себе, вдыхаю родной запах.

— Господи, как я соскучился, — говорю вслух. Вот теперь она начинает вырываться. Ловлю ее за руки, смотрю в глаза.

— Ника, это все неправда. Послушай меня! Эта запись, она старая. Я тебе не изменял, клянусь!

Выражение ее лица никак не меняется.

— Уходи, — только и говорит она.

— Послушай, дай мне все объяснить. Пожалуйста.

— Зачем?

— Потому что я люблю тебя, не могу жить без тебя.

— То есть тогда я не была готова к громким словам, да? А сейчас, думаешь, готова? — по крайней мере она оживляется. — Сейчас у меня уши больше? Больше лапши влезет? — зло говорит она, садясь на диване. Эмоции все же лучше ледяного безразличия.

— Не знаю. Но молчать я точно не собираюсь, чтобы позволить этой тупой суке все испортить. Она ведь именно этого и добивалась!

— Ее главное достоинство не в мозгах, ведь, правда? А тебе главное — результат! Разве нет?

— Вероника, я понимаю, как все это гадко выглядит. Да, я с ней спал. Раньше. Давно. Я тебе говорил, что у меня были женщины. Запись старая, я могу доказать. Не знаю, на кой хрен Лариса сделала ее, но было это несколько месяцев назад. Я тогда и представить не мог, что встречу тебя. Если бы мог, еще тогда выгнал бы эту дуру, — Вероника молчит. Глаза закрыты, я не могу понять, что она думает. Поэтому продолжаю. — Твою подругу я смог убедить. Думаешь, почему я здесь?

— Господи! Наташа здесь причем?

— Я не знал где тебя искать, домой к тебе поехал, там этот ушлепок пьяный, твой бывший муж, начал мне втирать, что вы помирились. Короче, выбесил меня, я ему по зубам дал, он признался, что ты ушла. Больше ничего не сказал. Потом я вспомнил, что ты про подругу рассказывала, которая у вас в бухгалтерии работает. Я к ней.

— И что, она растаяла? — зло усмехается Ника.

— Нет. Она у тебя кремень. Обещала мне рожу расцарапать и яйца оторвать. Гром баба.

— И что? Оторвала? Натаха может! — слабо улыбается.

— Это ты потом проверишь!

— Лариса пусть твоя проверяет.

— Она не моя. Если на глаза попадется, точно без башки останется! — обещаю я.

— Ну, главное, чтобы сиськи на месте остались.

— Ника. Не надо. Позволь объяснить!

— Послушай, мне уже все равно, спал ты с ней, или не спал. Давай закончим на этом нашу «дружбу»!

— Ника, между нами никогда не было дружбы, и ты это знаешь! Между нами всегда было притяжение, просто мы не сразу поняли это.

— Может и было. Только одно другому ведь не мешает, правда? Можно любить одну, а трахать всех подряд? Мой бывший муж примерно так и говорил!

— Ника. Я все понимаю, но не надо сравнивать меня с этим мудилой. Позволь доказать тебе, что я не спал ни с кем в ту ночь.

Она задумалась. Это хорошо.

— Мне даже страшно представить, чем таким ты доказывать собрался! — похоже, она готова выслушать меня. Достаю телефон. Теперь самое гадкое. Но без этого никак.

— Я покажу тебе всего несколько кадров этого видео, и ты поймешь! — она смотрит на меня, как на идиота.

— Ты совсем конченный?! Что ты там собрался показывать, думаешь, я что-то пропустила? Да мне и так ослепнуть хочется, чтобы рожу твою больше никогда не видеть! — начинает вырываться, пытается встать. Я не даю. Прижимаю ее к себе за плечи.

— Успокойся. Это быстро. Я покажу, потом продолжишь истерику. Потом можешь мне рожу царапать, орать. Потом, — слава Богу то, что мне надо, в самом начале видео. Иначе вообще был бы конец.

Вероника пытается отвернуться, но я не даю, пытается орать. Я обрываю:

— Тихо, я сказал! — таким тоном, от которого некоторые мои сотрудники готовы обделаться. На Веронику тоже действует. Она затихает. Я включаю видео. Она напряженно замирает. Останавливаю на нужном кадре, увеличиваю изображение, показываю ей.

— Видишь дату. Я же сказал, что это было, хрен знает когда! — отпускаю ее. Вот теперь может орать.

Но она сидит, как мешком прибитая, и ничего не говорит. Пауза затягивается.

— Вероника, не молчи!

— А что сказать. Хорошо, пусть это видео старое. Но как это доказывает, что ты ни с кем не спал в ту ночь? Или не сделаешь это завтра или через месяц?

Я тяжело вздыхаю, понимаю, о чем она говорит. Она больше не верит мне.

— Вероника, но ведь я тебе не врал. Я всегда был честен с тобой.

— Не знаю. Только я понимаю, что мне лучше одной быть. Я не хочу сходить с ума от ревности, думать, где ты и с кем, что там какая-нибудь Лариса выпрыгивает перед тобой из одежды. Ты привык рядом видеть шикарных женщин, а я не такая.

— Хорошо, что ты не такая. И кого ты считаешь шикарными женщинами? Эту потасканную перекачанную силиконом дуру? Да меня тошнит от таких как она, — Ника пытается что-то сказать, я не даю, — я знаю, что ты думаешь. Типа то, что она дура не мешает ее трахнуть мимоходом? Да, раньше я так и делал. Плохо это или хорошо, но раньше меня устаивал такой дешевый, одноразовый секс. Именно тем и устраивал, что он легкодоступный и не влечет за собой никаких обязательств. Но это было до того, как я встретил тебя.